Изменениями в большинстве случаев. Большинство цитаты. Некоторые страны забыли тезис о том, что надо жить своим умом, а это до добра не доведет. Большинство из нас привыкло делать бытовые вещи по давно известным инструкциям. Глава государства, обращаясь к министру финансов Антону Силуанову, заявил: "Шесть на ум пошло, семь с ума сошло".
Российское правительство продолжает жить чужим умом
Не помню точно, когда именно это случилось и произошло ли в одночасье, но как-то мне пришло в голову стать скептиком и начать мыслить так, как мыслят ученые. Этот простой, но важный выбор дал мне возможность сэкономить массу времени и денег, а также избавил меня от многих неприятностей и сожалений. Я вовсе не жаждал превосходства над окружающими, ведь скептицизм не есть высокомерие, не хотел стать холодным и бесстрастным, лишить свою жизнь всякой таинственности. Научное мышление не лишает вас радости, которую приносят фантазии и неосуществимые мечты. Скептический образ мышления не предполагает ограничений в решении возникающих изо дня в день вопросов и проблем. Я обратился к скептицизму для того, чтобы свести к минимуму время, затрачиваемое впустую на ложь, ошибки и заблуждения, а также чтобы по возможности обезопасить себя от разного рода обманщиков и мошенников. Если бы не мой скептический взгляд на всякие необычные методы лечения, о которых мне приходилось слышать, то сколько бы денег я потратил впустую на разного рода шарлатанов, которые, вполне возможно, могли нанести вред моему здоровью? Сколько болтунов с хорошо подвешенным языком, сколько продавцов всяких соблазнительного вида, но бесполезных продуктов не смогли заманить меня в свои сети благодаря моему скептицизму? Скольким организациям, основанным на лжи или, по меньшей мере, на весьма сомнительных предпосылках, не удалось завлечь меня в свои ряды и я не потратил на них драгоценные часы, дни или годы жизни?
Насколько сильнее и увереннее я становился изо дня в день, перестав бояться всего того, что не имеет отношения к известной нам действительности? Я тревожусь за тех, чей скептицизм недостаточно крепок. Когда люди спотыкаются и падают, это вызывает во мне грусть. Стольких жертв не должно быть. Я уверен, что каждый человек способен мыслить научно и все мы должны стремиться к этому. Каким образом это осуществить, вы узнаете из данной книги. Если вы уже скептик, она поспособствует укреплению вашего скептицизма. Кроме того, книга поможет вам подобрать аргументы, чтобы переубедить своих родных и друзей, которые ваш скептицизм не разделяют.
Научный образ мышления, разумеется, не гарантирует вам идеальной жизни, свободной от ошибок и рисков, но позволяет уверенно и с успехом лавировать в море заблуждений и предрассудков, свойственных нашему безумному миру. Недостаточный скептицизм представляет собой, пожалуй, самую опасную и недооцениваемую форму охватившего мир кризиса. Применяемый же настойчиво и энергично, скептицизм способен в одночасье изменить к лучшему судьбы всего человечества. Это наше самое мощное оружие и самая надежная оборона, вот только мы в большинстве своем не знаем об этом и не пользуемся этим. Политики о скептицизме не говорят. Учителя скептицизму не учат. Родители скептицизм не поощряют. И поэтому, практически не встречая сопротивления, наш мир продолжают опутывать ложь и заблуждения, переходящие из поколения в поколение.
Платой за нашу неготовность дать отпор необоснованным или попросту ложным убеждениям оказываются многие безвременно потерянные жизни. Некоторые из нас попросту не подозревают, как легко умному, здоровому, образованному человеку соблазниться разного рода чужими иррациональными идеями или своими собственными фантазиями, порождаемыми естественными процессами, происходящими в мозге. Одна из целей данной книги — помочь вам избежать этой ошибки. Мою книгу в каком-то смысле можно было бы назвать учебником или справочником, но очень важно, чтобы читатели понимали, что речь здесь идет не о каком-то собрании фактов и аргументов, в которые людям надлежит верить. Эта книга не про то, о чем вам нужно думать, а про то, как вы должны мыслить. Я не ставлю перед собой цель расширить круг своих единомышленников или верных последователей, а хочу лишь побудить читателей к тому, чтобы они думали своей головой, мыслили здраво и шли по жизни, не позволяя каким бы то ни было иррациональным предрассудкам сбить их с пути. Я отнюдь не хочу, чтобы читатели видели во мне некий авторитетный источник, на который можно положиться и снять с себя ответственность за свои мысли и поступки. Например, я не верю в то, что экстрасенсы и медиумы способны читать чужие мысли и общаться с умершими.
Не верьте мне на слово. Старайтесь сами мыслить скептически. Мне случалось ошибаться и прежде, может быть, ошибаюсь и сейчас. Эта книга — призыв полагаться только на себя. Чтобы выжить в реальном мире и не стать жертвой обмана со стороны разного рода жуликов, шарлатанов и просто заблуждающихся людей, вы должны жить своим умом. Разумеется, к мнению специалистов, к информации, получаемой из заслуживающих доверия источников, прислушиваться стоит, но гораздо важнее не забывать рассуждать здраво, когда в вашу дверь стучатся с какими-то необыкновенными историями. Всем нам следует научиться отличать правду от вымысла. Странные, необычные, неправдоподобные, опасные идеи окружают нас со всех сторон, причем каждый день появляются новые, поэтому мы не успеваем их осмыслить заранее и тем более принять меры, чтобы обезопасить себя должным образом.
Преимущество скептического взгляда на вещи состоит в том, что все подвергается сомнению и разумной критике. Кстати, для нормальной работы мозга необходимы полноценное питание и физическая активность, об этом забывать не следует. Скептицизм важен для каждого из нас независимо от уровня интеллекта, образования, места жительства, социального статуса и материального положения. К сожалению, все мы падки на разного рода вымыслы и нереальные вещи, так уж человек устроен. Полагая, что у вас абсолютный иммунитет, вы становитесь лишь более уязвимыми, так что опасайтесь заблуждений и старайтесь оградить себя от всякой чепухи. К счастью, наш разум, который иногда подводит нас, может быть и нашим самым бдительным и эффективным защитником. Станет ли он для вас источником проблем или вашим спасителем, зависит только от вас самих. Гай Гаррисон Глава 1 Будьте бдительны Неразумно обобщать что-либо заранее или предполагать, потому что на свете слишком много вещей, которые попадают в широчайшую пропасть между черным и белым.
Таково мое правило. Однако, поскольку вы читаете эту книгу, позволю себе отступить от него и выдвинуть два предположения. Готов биться об заклад, что, во-первых, вы человек, а во-вторых, живете на планете Земля. Если я прав, тем хуже для вас. Сознаете вы это или нет, ваше место жительства и ваша принадлежность к роду человеческому обрекают вас на пожизненное заточение на поверхности сферического сумасшедшего дома. Не по своей вине вы родились в мире, населенном добрыми людьми, которые исполнены добрых намерений, но в том или ином смысле помешаны, пребывают в заблуждении или в бреду. И большинству из них очень хочется увлечь вас в тот туман, который их самих окружает. Но это еще не все.
Глубинная прелесть жизни не измерена и не понята ими. Им не под силу понять, что лучше внести в жизнь крупинку своего, собственного, как бы ни была она мала, чем суетиться у чужих верстаков, не сделав ничего важного в жизни. Паустовскому 2. В тексте выделено пять слов. Укажите варианты ответов, в которых лексическое значение выделенного слова соответствует его значению в данном тексте. Запишите номера ответов. Очень большое количество.
Обилие дичи в лесах. Разряд чего-нибудь, обладающий определёнными качественными признаками.
Семёну были видны только его лата 1 ый рукав, дли 2 ый мясистый нос и большой чуб, выбившийся на волю из густой нечёса 3 ой пута 4 ицы, покрывающей его голову.
Правильный ответ 134 [свернуть] 16. Расставьте знаки препинания. Укажите предложения, в которых нужно поставить ОДНУ запятую.
Запишите номера этих предложений. Правильный ответ [свернуть] 17. Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые.
Юркнув между машинами 1 разведчики очутились в кювете 2 и 3 вынырнув оттуда 4 быстрым шагом стали углубляться в лес.
В вступительном слове президент оценил текущее состояние российской экономики, которая столкнулась с беспрецедентными вызовами. Путин уделил особое внимание технологическим инновациям для поддержки СВО. Основным мотором процесса становятся не государство, а люди. Их инициативность и креативность помогают России кратно повышать эффективность оборонно-промышленного комплекса. Устойчивое положение государственной системы в России погружает европейские элиты в панику.
Путин: В некоторых странах живут чужим умом, это до добра их не доведет
Это до добра их не доведёт. И не доводит», — сказал он. Необходимо руководствоваться такими фундаментальными идеями и жить своим умом, добавил Путин. Он рассказал, что в Вашингтоне хотят, чтобы в состав такой администрации вошли прошедшие западное обучение украинцы, присягнувшие США.
А если и испытал всё это, то недооценил, недопонял этой недюжинной силы простоты и страдал, как от протекающего потолка или тесной обуви. Таким людям неуютно в природе. У них нет непоколебимой веры в счастье, чудо, сказку. Они проходят с открытыми, но совершенно невидящими глазами мимо никогда не виданного чуда. Глубинная прелесть жизни не измерена и не понята ими.
В сорок-то шесть лет. Клим Самгин был согласен с Дроновым, что Томилин верно говорит о гуманизме, и Клим чувствовал, что мысли учителя, так же, как мысли редактора, сродны ему.
Но оба они не возбуждали симпатий, один — смешной, в другом есть что-то жуткое. В конце концов они, как и все другие в редакции, тоже раздражали его чем-то; иногда он думал, что это «что-то» может быть «избыток мудрости». Его заинтересовал местный историк Василий Еремеевич Козлов, аккуратненький, беловолосый, гладко причесанный старичок с мордочкой хорька и острыми, розовыми ушами. На его желтом, разрисованном красными жилками лице — сильные очки в серебряной оправе, за стеклами очков расплылись мутные глаза. Под большим, уныло опустившимся и синеватым носом коротко подстриженные белые усы, а на дряблых губах постоянно шевелилась вежливая улыбочка. Он казался алкоголиком, но было в нем что-то приятное, игрушечное, его аккуратный сюртучок, белоснежная манишка, выглаженные брючки, ярко начищенные сапоги и уменье молча слушать, необычное для старика, — все это вызывало у Самгина и симпатию к нему и беспокойную мысль: «Может быть, и я в старости буду так же забыто сидеть среди людей, чужих мне…» Козлов приносил в редакцию написанные на квадратных листочках бумаги очень мелким почерком и канцелярским слогом очерки по истории города, но редактор редко печатал его труды, находя их нецензурными или неинтересными. Старик, вежливо улыбаясь, свертывал рукопись трубочкой, скромно садился на стул под картой России и полчаса, а иногда больше, слушал беседу сотрудников, присматривался к людям сквозь толстые стекла очков; а люди единодушно не обращали на него внимания. Местные сотрудники и друзья газеты все знали его, но относились к старику фамильярно и снисходительно, как принято относиться к чудакам и не очень назойливым графоманам. Клим заметил, что историк особенно внимательно рассматривал Томилина и даже как будто боялся его; может быть, это объяснялось лишь тем, что философ, входя в зал редакции, пригибал рыжими ладонями волосы свои, горизонтально торчавшие по бокам черепа, и, не зная Томилина, можно было понять этот жест как выражение отчаяния: «Что я сделал! За это его самого посадили в тюрьму.
С той поры он почти сорок лет жил, занимаясь историей города, написал книгу, которую никто не хотел издать, долго работал в «Губернских ведомостях», печатая там отрывки своей истории, но был изгнан из редакции за статью, излагавшую ссору одного из губернаторов с архиереем; светская власть обнаружила в статье что-то нелестное для себя и зачислила автора в ряды людей неблагонадежных. Жил Козлов торговлей старинным серебром и церковными старопечатными книгами. Дронов всегда говорил о людях с кривой усмешечкой, посматривая в сторону и как бы видя там образы других людей, в сравнении с которыми тот, о ком он рассказывал, — негодяй. И почти всегда ему, должно быть, казалось, что он сообщил о человеке мало плохого, поэтому он закреплял конец своей повести узлом особенно резких слов. Клим, давно заметив эту его привычку, на сей раз почувствовал, что Дронов не находит для историка темных красок да и говорит о нем равнодушно, без оживления, характерного во всех тех случаях, когда он мог обильно напудрить человека пылью своей злости. Этим Дронов очень усилил интерес Клима к чистенькому старичку, и Самгин обрадовался, когда историк, выйдя одновременно с ним из редакции на улицу, заговорил, вздохнув: — Удручает старость человека! Вот — слышу: говорят люди слова знакомые, а смысл оных слов уже не внятен мне. И, заглядывая в лицо Самгина, он продолжал странным, упрашивающим тоном: — Вы, кажется, человек внимательного ума и шикарной словесностью не увлечены, молчите все, так — как же, по-вашему: можно ли пренебрегать историей? Старик поднял руку над плечом своим, четыре пальца сжал в кулак, а большим указал за спину: — А они — пренебрегают. Каждый думает, что история началась со дня его рождения.
Голосок у него был не старческий, но крепенький и какой-то таинственный. И — торопливость во всем. А ведь вскачь землю не пашут. Особенно в крестьянском-то государстве невозможно галопом жить. А у нас все подхлестывают друг друга либеральным хлыстиком, чтобы Европу догнать. Приостановясь, он дотронулся до локтя Клима. Нет, я допускаю и земский собор и вообще… Но — сомневаюсь, чтоб нам следовало бежать сломя голову тем же путем, как Европа… Козлов оглянулся и сказал потише, как бы сообщая большой секрет: — Европа-то, может быть, Лихо одноглазое для нас, ведь вот что Европа-то! И еще тише, таинственнее он посоветовал: — Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово императора Александра Третьего: «Один у меня друг, князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с! Она, Европа-то, если вспомните все ее грехи против нас, именно — Лихо.
Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет. Шли в гору по тихой улице, мимо одноэтажных, уютных домиков в три, в пять окон с кисейными занавесками, с цветами на подоконниках. Ставни окон, стены домов, ворота окрашены зеленой, синей, коричневой, белой краской; иные дома скромно прятались за палисадниками, другие гордо выступали на кирпичную панель. Пенная зелень садов, омытая двухдневным дождем, разъединяла дома, осеняя их крыши; во дворах, в садах кричали и смеялись дети, кое-где в окнах мелькали девичьи лица, в одном доме работал настройщик рояля, с горы и снизу доносился разноголосый благовест ко всенощной; во влажном воздухе серенького дня медь колоколов звучала негромко и томно. Замечательным угощу: Ижень-Серебряные иголки. Козлов остановился у ворот одноэтажного, приземистого дома о пяти окнах и, посмотрев налево, направо, удовлетворенно проговорил: — Самая милая и житейская улица в нашем городе, улица для сосредоточенной жизни, так сказать… Клим никогда еще не был на этой улице, он хотел сообщить об этом историку, но — устыдился. Дверь крыльца открыла высокая, седоволосая женщина в черном, густобровая, усатая, с неподвижным лицом. Клим, почтительно слушая, оглядывал жилище историка. Обширный угол между окнами был тесно заполнен иконами, три лампады горели пред ними: белая, красная, синяя. Блестели золотые, серебряные венчики на иконах и опаловые слезы жемчуга риз.
У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное. В шведскую кампанию дерзкий Егор этот, будучи уличен в измене, был повешен. Рассказывая, старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем начал хвастаться сокровищами своими; показал Самгину серебряные, с позолотой, ковши, один царя Федора, другой — Алексея: — Ковши эти жалованы были целовальникам за успешную торговлю вином в царевых кабаках, — объяснял он, любовно поглаживая пальцем чеканную вязь надписей. Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто, остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в армию тысяча восемьсот четвертого году». И особенно таинственно показал желтый лист рукописи, озаглавленной: «Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем бывших злокозненных деяний оной от времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего Императора Павла I-го, включая и оную». Найдено мною в книге «Камень веры», у одного любителя древностей взятой на прочтение. Показывая редкости свои, старик нежно гладил их сухими ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам.
Я ведь пребываю поклонником сих двух поэтов истории, а особенно — первого, ибо никто, как он, не понимал столь сердечно, что Россия нуждается во внимательном благорасположении, а человеки — в милосердии. Он и за чаем, — чай был действительно необыкновенного вкуса и аромата, — он, и смакуя чай, продолжал говорить о старине, о прошлом города, о губернаторах его, архиереях, прокурорах. Пригласил владыку Макария на обед и, предлагая ему кабанью голову, сказал: «Примите, ядите, ваше преосвященство! Графу-то Муравьеву пришлось бы сказать о свиной голове: «Сие есть тело мое! Ведь вот как шутили! Затем он рассказал о добросердечной купчихе, которая, привыкнув каждую субботу посылать милостыню в острог арестантам и узнав, что в город прибыл опальный вельможа Сперанский, послала ему с приказчиком пяток печеных яиц и два калача. Он снова посмеялся. Самгин отметил в мелком смехе старика что-то неумелое и подумал: «Не часто он смеялся, должно быть». Пять печеных яиц! Кривобокая старуха Федосова говорила большими словами о сказочных людях, стоя где-то в стороне и выше их, а этот чистенький старичок рассказывает о людях обыкновенных, таких же маленьких, каков он сам, но рассказывает так, что маленькие люди приобретают некую значительность, а иногда и красоту.
Это любовное раскрашивание буднишнего, обыкновенного нежными красками рисовало жизнь как тихий праздник с обеднями, оладьями, вареньями, крестинами и свадебными обрядами, похоронами и поминками, жизнь бесхитростную и трогательную своим простодушием. Рассказывал Козлов об уцелевшем от глубокой древности празднике в честь весеннего бога Ярилы и о многих других пережитках языческой старины. Самгина приятно изумляло уменье историка скрашивать благожелательной улыбочкой все то, что умные книги и начитанные люди заставляли считать пошлым, глупым, вредным. Он никогда не думал и ничего не знал о начале дней жизни города. Козлов, показав ему «Строельную книгу», искусно рассказал, как присланный царем Борисом Годуновым боярский сын Жадов с ратниками и холопами основал порубежный городок, чтобы беречь Москву от набегов кочевников, как ратники и холопы дрались с мордвой, полонили ее, заставляли работать, как разбегались холопы из-под руки жестоковыйного Жадова и как сам он буйствовал, подстрекаемый степной тоской. И все: несчастная мордва, татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по силе явной необходимости. Та же сила понудила горожан пристать к бунту донского казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства силы и прочности государства. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты. Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру Великому, а все-таки изменил.
Теперь историк говорил строго, даже пристукивал по столу кулачком, а красный узор на лице его слился в густое пятно. Но через минуту он продолжал снова умиленно: — А теперь вот, зачатый великими трудами тех людей, от коих даже праха не осталось, разросся значительный город, которому и в красоте не откажешь, вмещает около семи десятков тысяч русских людей и все растет, растет тихонько. В тихом-то трудолюбии больше геройства, чем в бойких наскоках. Поверьте слову: землю вскачь не пашут, — повторил Козлов, очевидно, любимую свою поговорку. Поговорками он был богат, и все они звучали, точно аккорды одной и той же мелодии. Всякий бык теленком был, — то и дело вставлял он в свою речь. Смотреть на него было так же приятно, как слушать его благожелательную речь, обильную мягкими словами, тускловатый блеск которых имел что-то общее с блеском старого серебра в шкафе. Тонкие руки с кистями темных пальцев двигались округло, легко, расписанное лицо ласково морщилось, шевелились белые усы, и за стеклами очков серенькие зрачки напоминали о жемчуге риз на иконах. Он вкусно пил чай, вкусно грыз мелкими зубами пресные лепешки, замешанные на сливках, от него, как от плодового дерева, исходил приятный запах. Клим незаметно для себя просидел с ним до полуночи и вышел на улицу с благодушной улыбкой.
Чувство, которое разбудил в нем старик, было сродно умилению, испытанному на выставке, но еще более охмеляющим. Ночь была теплая, но в садах тихо шумел свежий ветер, гоня по улице волны сложных запахов. В маленьком, прозрачном облаке пряталась луна, правильно круглая, точно желток яйца, внизу, над крышами, — золотые караваи церковных глав, все было окутано лаской летней ночи, казалось обновленным и, главное, благожелательным человеку. Именно так чувствовал Самгин: все благожелательно — луна, ветер, запахи, приглушенный полуночью шумок города и эти уютные гнезда миролюбивых потомков стрельцов, пушкарей, беглых холопов, озорных казаков, скуластой, насильно крещенной мордвы и татар, покорных судьбе. Это — не тот город, о котором сквозь зубы говорит Иван Дронов, старается смешно писать Робинзон и пренебрежительно рассказывают люди, раздраженные неутоленным честолюбием, а может быть, так или иначе, обиженные действительностью, неблагожелательной им. Но на сей раз Клим подумал об этих людях без раздражения, понимая, что ведь они тоже действительность, которую так благосклонно оправдывал чистенький историк. Две-три беседы с Козловым не дали Климу ничего нового, но очень укрепили то, чем Козлов насытил его в первое посещение. Клим услышал еще несколько анекдотов о предводителях дворянства, о богатых купцах, о самодурстве и озорстве. Самгин понимал, что Козлов рассуждает наивно, но слушал почтительно и молча, не чувствуя желания возражать, наслаждаясь песней, слова которой хотя и глупы, но мелодия хороша. Раскалывая щипцами сахар на мелкие кусочки, Козлов снисходительно поучал: — А критикуют у нас от конфуза пред Европой, от самолюбия, от неумения жить по-русски.
Господину Герцену хотелось Вольтером быть, ну и у других критиков — у каждого своя мечта. Возьмите лепешечку, на вишневом соке замешена; домохозяйка моя — неистощимой изобретательности по части печева, — талант! Оса гудела, летая над столом, старик, следя за нею, дождался, когда она приклеилась лапками к чайной ложке, испачканной вареньем, взял ложку и обварил осу кипятком из-под крана самовара. Котошихин, например, князь Курбский, даже Екатерина Великая критикой не брезговала. Он сокрушенно развел руками и чмокнул: — Но все, знаете, как-то таинственно выходило: Котошихину даже и шведы голову отрубили, Курбский — пропал в нетях, распылился в Литве, не оставив семени своего, а Екатерина — ей бы саму себя критиковать полезно. Расскажу о ней нескромный анекдотец, скромного-то о ней ведь не расскажешь. Анекдотец оказался пресным и был рассказан тоном снисхождения к женской слабости, а затем Козлов продолжал, все более напористо и поучительно: — Критика — законна. Только — серебро и медь надобно чистить осторожно, а у нас металлы чистят тертым кирпичом, и это есть грубое невежество, от которого вещи страдают. Европа весьма величественно распухла и многими домыслами своими, конечно, может гордиться. Но вот, например, европейская обувь, ботинки разные, ведь они не столь удобны, как наш русский сапог, а мы тоже начали остроносые сапоги тачать, от чего нам нет никакого выигрыша, только мозоли на пальцах.
Примерчик этот возьмите иносказательно. Голосу старика благосклонно вторил шелест листьев рябины за окном и задумчивый шумок угасавшего самовара. На блестящих изразцах печки колебались узорные тени листьев, потрескивал фитиль одной из трех лампадок.
Самостоятельно подберите подчинительный союз, который должен стоять на месте пропуска в первом 1 предложении текста. Запишите этот союз. Невесёлая судьба человека, который ни разу не испытал незабываемую теплоту земли на босых ногах, не промокал насквозь под дождём в чаще орешника. А если и испытал всё это, то недооценил этой недюжинной силы простоты и страдал, как от протекающего потолка или тесной обуви. Таким людям неуютно в природе. Глубинная прелесть жизни не измерена и не понята ими. Паустовскому Задание 1. Самостоятельно подберите производный предлог, который должен стоять на месте пропуска во втором 2 абзаце текста. Запишите этот предлог.
Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
В некоторых странах забыли тезис о том, что нужно жить своим умом, живут чужим, и это не доведёт их до добра. Я живу чужой жизнью без тебя. Большинство из них живут чужого ума. Жить чужую жизнь. Как будто Корбюзье не выдумывал не просто дома, а целые новые миры с библиотеками, бассейнами, игровыми пространствами – а сейчас в зданиях, построенных по его мечтам, живут люди, мебелью, которую он придумал, пользуются миллионы. Изменениями в большинстве случаев. Большинство цитаты.
Большинство из них живут чужого
Большинство из них живут ЗА СЧЁТ чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без них, без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум. мать кочевников 22 февраля 2022 длительностью 00 ч 21 мин 33 сек в хорошем качестве, то расскажите об этом видео своим друзьям, ведь его.
Игорь Губерман
Большинство из них живут чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. В этом случае к ответственности за присвоение чужого имущества нашедший деньги гражданин привлечен не будет», — сказал Курамшин. К 12-14 годам у большинства таких детишек такое поведение проходит, но, злость остаётся. Большинство из них живут чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без них, без ИХ НОУСТОННОГО ВМЕШОТЕЛЬСТВО. Большинство из них живут чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. В некоторых странах тезис о том, что нужно жить своим умом, подзабыли, и они живут чужим умом, это до добра их не доведет, заявил президент России Владимир Путин в ходе встречи с учащимися вузов Калининградской области.
«Они Живут» / «Чужие Среди Нас» / «They Live».
- «Чужие Среди Нас» (1988).
- Специальные программы
- Путин заявил, что некоторые страны забыли, что нужно жить своим умом - | Новости
- Читайте также
- Навигация по записям
не обольщайся численностью людей вокруг себя, ибо большинство | переулок мыслей
Жить своим умом не значит игнорировать чужой ум, а уметь и им пользоваться для понимания вещей. Встречаются люди, живущие чужим умом лучше, чем десять умных на свою зарплату. К 12-14 годам у большинства таких детишек такое поведение проходит, но, злость остаётся. Большинство из них живут чужого ума. Когда судите о чужой жизни. Смотрите видео онлайн «Путин о странах, которые живут "чужим умом"» на канале «РИА Новости» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 25 января 2024 года в 16:57, длительностью 00:01:34, на видеохостинге RUTUBE.
Вечер с Владимиром Соловьёвым последний выпуск смотреть полностью
- Пресс-центр
- Путин заявил, что некоторые страны забыли, что нужно жить своим умом - | Новости
- Ответ: между
- Аргументы и факты в соцсетях