Новости вэй ин и лань чжань фанфики омегаверс

Вэй Усянь вытянул руку и погладил его по щеке, думая о том, как же странно, что лицо Лань Чжаня выглядит столь спокойно.

Лань Сичень/Вэй Усянь, нет мы не ошиблись ланями

Лань Сычжуй аниме. Беременный Вэй ин арт. Беременный Вэй ин фф. Вэй Усянь омегаверс мпрег. Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин комиксы. Mo dao zu Shi яой комикс.

Цзинь Лин и Сычжуй. Лань Цзинъи и Цзинь Лин. Лань юань и Цзинь Лин. Магистр дьявольского культа Лань Цзинъи. Цзян Чэн и Лань си Чэнь.

Mo dao zu Shi Цзян Чэн. Лань сичень и Цзян Чен. Цзян Чэн с длинными волосами. Ван Усянь. Вэй Усянь Вэй ин.

Дарк Лань Чжань. Магистр дьявольского культа дракон. Магистр дьявольского культа Цзян Чен. Магистр дьявольского культа дорама Лань си Чэнь. Магистр дьявольского культа комиксы mo dao zu Shi.

Додзи Магистр дьявольского культа. Лань Джань и Вэй ин. Фанфик Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин. Minoru Joeling Вэй Усянь. Лань Чжань и Вэй ин комиксы.

Лань Цзинъи. Sizhui Jin Ling. Магистр дьявольского культа Цзинь Лин. Магистр дьявольского культа Цзинь Лин в полный рост. Раскраски аниме Магистр дьявольского культа дзинь Лин.

Линг МЛББ арт. Магистр дьявольского культа Лань сы Чжуй. Сычжуй и Цзинъи. Лань сы Чжуй и Лань Цзин и. Лань Сичэнь и Цзян Чэн.

Цзян Чэн 18. Лань Чжань Вэй ин Цзян Чен. Цзян Чэн и ГУ фей дерзай. Магистр дьявольского культа Бичень. Цзян Чэн и Вэй ин.

Цзян Чэн и Вэй ин слэш. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн. Вэнь юань Магистр дьявольского. Вэй у Сянь и а юань. Магистр дьявольского культа мелколани.

Вэй Усянь и Лань. Цзян Чэн и Лань Ванцзи. Minoru Joeling mo dao zu Shi. Магистр дьявольского культа Minoru. Магистр дьявольского культа аниме поцелуй.

Неукротимый Магистр дьявольского аниме. Аниме Магистр дьявольского культа 1 сезон. Minoru Joeling Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского яой. Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин поцелуй.

Шэнь Цинцю демон. Магистр дьявольского культа комиксы 18. Магистр дьявольского культа новый год. Магистр дьявольского культа додзинси.

Он закрыл глаза и обратил зрение к золотому ядру. Представил, как творил бы «Сопереживание», и погнал энергию в обратную сторону. Начал вспоминать все, что рассказала ему мертвая голова Нэ Минцзюэ. Про жизнь, про Мэн Яо и про смерть. Лань Сичень слышал уже все это от него. Без деталей.

Про детали не расспрашивал. Воспоминания, цепляясь одно за другое, всплывали яркие, как первый раз. Вэй Усяня потряхивало, «Сопереживание» наоборот текло через его тело и через холодные руки — в чужое. Мэн Яо, Цзинь Гуанъяо. Демоническая музыка. Искажение ци. Виновник прикрывается братом. Цепи, Бася в руках у другого. Голова отделяется от тела. Голова наблюдает с полки.

Цзинь Гуанъяо оправляет ее в талисманы, словно драгоценность. Вэй Усянь отпустил руки, и ци закрутилась водоворотом и вернулась в свои каналы. Вместо сокровищницы Цзинь вокруг обретала плоть темная комнатка. Лань Сичень встал, отошел к кровати и сел на циновку перед нею. К Вэй Усяню спиной. Вэй Усянь потряс головой, дотянулся до кувшина. Рот пересох, словно он не показывал, а рассказывал. Пока пьешь, тем более, можно молчать. Что тут скажешь. Что-то надо.

Вэй Усянь потер уставшие глаза. Комната не перестала расплываться, а тут еще и осветилась вдруг золотистым светом. Ну все, подумал Вэй Усянь, доигрался, в голове что-то нарушилось. Свет сложился в Тихий круг на полу. Понятно, подумал Вэй Усянь. Чтобы не слышать меня. Вот и хорошо! Не надо ничего говорить. И я не услышу цзэу-цзюня, Тихий круг не проницаем для звуков ни наружу, ни вовнутрь. Наверняка Лань Чжань тоже умеет его делать.

Чтобы все молчали. Вэй Усянь встал, обошел Лань Сиченя сбоку. Сунул голову в пределы мерцающих линий. Сказал: — Я пойду возьму еще еды и питья. Присоединяйтесь, когда захотите. Лань Сичень повернул к нему голову резко, так что концы ленты захлестнулись за плечо. Или я выйду… Вэй Усянь махнул ему, убрался из круга и отошел. Лань Сичень отвернулся. Упер кулак здоровой руки в колено. Вэй Усянь ушагал ему за спину, крикнул на пробу: — Цзэу-цзюнь!

Лань Сичень как сидел, так и оставался. Вэй Усянь сделал бумажного шпиона и спустил его на пол: уединение уединением, а если он хлопнется, потому что открылась рана, или потому, что я что-то сделал неаккуратно с «Сопереживанием»? Гений гением, а первый раз… не все у меня получается с первого раза, подумал он. И еще подумал, прикрыв за собою дверь: надо было отказаться. Не могу и не умею. Передернул плечами. Еще и сам насмотрелся, вот уж без чего бы нормально жил — так это без подобных картинок. Раньше это были картинки чужого зла, чужой вины, которая оправдывала меня. Я даже чувствовал облегчение. Теперь это зло какое-то свое, и мне от него ничуть не веселее.

Одним глазом поглядывая через шпиона на комнату и на спину Лань Сиченя, спустился вниз. Поскребся в комнату к хозяевам: чего-нибудь бы выпить и закусить. Нет, господин не будет, я буду. Закусить горячего. И чай. Чай вот как раз на двоих. Но чай попозже. Пристроился в углу, за столом для тех, кто не хочет ночевать, а только перекусить в долгой дороге. Оттащил скамеечку к стене, привалился спиной, сложил руки на груди. Хозяйка принесла выпивку.

Вэй Усянь снова зевнул и подтянул к себе кувшин. Забрал его на колено. Белая в мертвенном свете круга спина согнулась вдруг. Вэй Усянь дернул пальцами: иди, иди, посмотри, что там. Шпион тихонько зашуршал по полу, обошел комнату, прижимаясь к стене. Лань Сичень уперся лбом в пол, словно в поклоне мудрейшему учителю, и раскрывал безмолвный рот. Жилы на шее вздулись, пальцы скребли пол, а потом вцепились в него, и Лань Сичень приподнялся, подышал, и снова подался вперед, будто боялся, что стошнит на сапоги, и снова распахнул рот, и воздух словно дрогнул от крика. Только было тихо. Не надо бы мне этого видеть, подумал Вэй Усянь. Сказал шпиону оставаться на месте, развязал горлышко кувшина.

Лань Сичень обхватил себя за живот и весь сотрясался, и снова сгибался весь, падал грудью на колени, а потом распрямлялся, и запрокидывал голову, и волосы успели растрепаться, липли к лицу, а он их не убирал. Брал на груди ханьфу и тянул, словно хотел вырвать кусок. Раз и два стукнул кулаком в колено. Царапал ханьфу на бедрах. Не знал, куда деть руки, и они цеплялись за пол, одежду и лицо, а иногда он подбирал их к груди и раскачивался, весь напрягался и что-то говорил. Сунуться в круг — заметит. И так-то не заметил только потому, что уже нет сил. Вэй Усянь сказал шпиону обойти с другой стороны. Со спины, тихонько. Под скамеечку и под стол, к ширме.

Лань Сичень сгреб ханьфу со стороны раненого плеча. Под плацами расцветилось красным и стало быстро расползаться. Лань Сичень дернул, должно быть, вместе с бинтами, рука проволоклась по полу. Он снова согнулся. Плечи вздрагивали, перепутанные с лентами волосы ссыпались на сторону. Не надо бы мне этого видеть, думал Вэй Усянь. Хозяйка принесла жидкого, оставшегося с ужина, но зато горячего супу. Вэй Усянь повернулся к столу и принялся за дело. Хозяйка спросила, желает ли господин чего-нибудь еще, и ушла обратно спать. В свете двух свечей едва было видно, куда опускать ложку.

Вокруг стояла тихая ночь. Из чего мы состоим, думал Вэй Усянь, покачивая кувшин на столе, если нас становится совсем не узнать, когда бедность, горе или безумие обдирают с нас приличия, манеры, достоинство. Оставляют незнакомого никому, до самого голого нутра обглоданного человека. Раздетого от одежд положения и даже нрава, обнаженного до животной некрасивой правды. Вэй Усянь растягивал вино. Потом заслал шпиона в самый угол, за сундук, и оставил там, где не видно и не слышно. Вывел в комнату, когда вино накрепко кончилось, зад устал от сидения, а шея — от дремы на сложенных на столе руках. Лань Сичень лежал виском на краю кровати. Ханьфу сползло с бинтов и вылезло из-за пояса. Из-под подола показывались штаны.

Руки лежали как попало, словно не принадлежали этому телу. Волосы так и пристали к мокрому лицу. И все колени были мокрые. Дышал он через раз и припухшим ртом. Одна из свечей догорела. Вэй Усянь взял вторую, поднялся по лестнице. Сказал: — Цзэу-цзюнь, я пойду прогуляюсь, такая живописная ночь, знаете, прямо тянет после чашечки… на самом деле, проветрюсь, не хочу ничего тут измарать. Я скоро. Не переживайте, куда я пропал. Положил руку на створку, понаблюдал через шпиона, как Лань Сичень поднимает голову, и прикрывает плечо ханьфу, и как подбирает ноги, и медленно встает, и отлепляет, наконец, от лица прядки.

Промакивается рукавом. Тщательно оправляет пояс. Идет к умывальному тазу. Шпион скользнул в щель под дверью, Вэй Усянь поймал его на ладонь и шепнул: пойдем пока походим. Я полагаю, никто не думает о себе даже как о дурном человеке, — сказал Лань Сичень, — и о человеке, который совершил непростительное. Мы всегда находим силы простить себя. Даже не так, — продолжал он рассеянно, глядя мимо Вэй Усяня на стену. Лучше уважаемый Лань Цижень будет меня стыдить, чем вы! От него я и не ожидаю ничего веселого, а с вами есть шанс, но вы его выбрасываете, как щепку в костер. Да если хотите знать, если начинать себя винить во всем подряд, то не хватит сил жить, и кому это сделает лучше?

Вы возразите сейчас, что это тогда несправедливо, а я на это скажу, что делать по справедливости — и темнота тебя возьмет. А я бывал в темноте. И мне тоже не понравилось. Это не делает нас лучшими людьми. А наш долг перед другими — быть лучшими людьми, верно? Я нашел путем наблюдений и самонаблюдений, что у человека, даже у того, кто считает себя совестливым, довольно ограниченная способность понимать зло, которое он сотворил, и о нем сожалеть. Если мы будем совершенно честны с собою, то нам не жаль жертв наших ошибок, если мы не знали их хорошо, и если вместе с ними мы не теряем что-то важного. Другое дело, когда мы навредили близкими людям. Наше неподобающее к ним поведение ведет к тому, что они прекратят с нами общаться, и мы потеряем их, и это — болезненно. Болезненно — это, а не сам по себе дурной поступок или честная трагическая ошибка.

Наши боли о том, что мы теряем — их мудрость, их улыбки, их присутствие. Именно об этом мы будем горевать, а не о том, что наше дурное обращение с ними делает нас дурными людьми. Всякий знает про себя, что он — не дурной человек. Никто так про себя не думает. Пустые слова. Называют себя — да, чтобы обозначить раскаяние и попросить прощения, чтобы заработать любовь назад. Эдакое ложное самоуничижение. По-настоящему нас тяготит не моральный статус, а то, что мы отвергнуты обществом за свои проступки, и так становится намного сложнее жить. Или каких-то вещей и людей теперь не станет в нашей жизни из-за того, что мы натворили. Ничто нас не трогает, кроме того, что касается нас непосредственно.

Поэтому наше понятие о совершенном поведении изгибается ровно настолько, насколько позволяет нам выйти из наших дел без личных потерь. То есть, вы хорошо говорите, но еще не доказано, что вы правы. Не надо! Хватит и этого, не надо ничего больше! Вэй Усянь отклонился, и камень пролетел мимо. Второй он уже видел, и поймал, чтобы он не ударил по Яблочку. Маски он давно уже не носил, а маска бы пригодилась. Хотя они с Лань Чжанем очистили его имя, и всем теперь известно, что Старейшина Илина старался как мог, и не совершил ничего… то есть, совершил далеко не все, что ему приписывают. Даже в большинстве злодейств он невиновен. Женщина со спутанными седыми волосами наклонилась и зашарила по земле, переваливаясь, дошла до камня, подняла и бросила.

Камень упал, не долетев. Люди расступались и глядели. Вэй Усянь дернул Яблочко. Лучше уйти, она и успокоится. Ведь путешествую спокойно уже, так нет, найдется кто-нибудь памятливый! Она мамаша какого-нибудь неудачника, который мне попался, а я не хотел, и что, мне всем это объяснять теперь? Рожу ей нового сына? Или отращу ей новую ногу, если она сама там вляпалась? Собралась толпа, и толпа уже пялилась. Усянь потянул повод, старательно отворачиваясь.

Подумал: мне здесь еще хуже всех. Эта сумасшедшая на стороне правды, если так посмотреть, обиженные любят занимать сторону правды. А я как бы злодей. Лань Сичень протянул ему руку. О, подумал Вэй Усянь. Сунул флейту за пояс и подал ладонь. Лань Сичень взял его крепко и развернул, и они пошли совсем не туда, куда надо было идти. На них смотрели. Женщина уже не кричала, но говорила: убийца!

Однако несмотря на частые ссоры, мужчины взаимодействовали во время Аннигиляции Солнца военная операция. Когда против Вэй Усяня поднялись все кланы, Лань Ванцзи встал на его сторону, нарушая все правила своего ордена. Главный двигатель сюжета. Не Хуайсан - нынешний глава ордена Цинхэ Не, печально известный своей некомпетентностью, среди простых людей он даже получил прозвище Незнайка. Однако под своей беспомощной внешностью не Хуайсан обладал чрезвычайно хитрым умом и сильной преданностью своему старшему брату. Когда ему удалось отследить пропавшее тело Не Минцзюэ до одной отрубленной руки, Не Хуайсан показал, что хорошо осведомлен о своих ограничениях, поскольку он понимал, что не способен подавить его возмущенную энергию или найти остальную часть своего брата. Однако затем он приступил к разработке тщательно продуманной и длительной схемы, результатом которой стало обнаружение пропавшего тела его брата, разоблачение преступлений и его злодеяний и смерть его убийцы. Этот заговор выявил холодную и манипулятивную сторону Не Хуайсана, поскольку он охотно поощрял выполнение психически больным Мо Сюаньюем жертвенного ритуала, неоднократно рисковал жизнями младших учеников, жителей деревни Мо и детей Юньпина, убивал кошек ужасным образом. Он также использовал значительное актерское мастерство, чтобы обмануть милосердного Лань Сичэня и заставить его смертельно ранить своего лучшего друга и убийцу Не Минцзюэ, Цзинь Гуанъяо. После перерождения Вэй Усяня. После своего воскрешения в теле Мо Сюаньюя, Вэй Усянь часто пытался использовать репутацию Мо Сюаньюй в качестве резца, чтобы отвратить Лань Ванцзи от себя. Тем не менее, уверенная помощь и защита Лань Ванцзи начали согревать его сердце по отношению к Лань Ванцзи; как выразился Вэй Усянь: «Когда все боялись его и льстили ему, Лань Ванцзи ругал его прямо в лицо; когда все отвергали его и ненавидели, Лань Ванцзи стоял рядом с ним» О любви Лань Чжаня.

Закрыть Как отключить рекламу? Член Лань Ванцзи отличался весьма солидным размером, при этом от природы по форме немного изгибался наверх, и каждое его движение несравнимо точно скользило по самой чувствительной, самой нежной точке внутри Вэй Усяня. И каждый раз, когда это происходило, их обоих накрывало нарастающей волной удовольствия и всепоглощающей страсти. Лань Ванцзи брал Вэй Усяня так, что у того кружилась голова. Вэй Усянь растворялся в этом процессе, а его задний проход с каждым толчком необъяснимо сжимался всё сильнее и сильнее, от кончиков пальцев ног до самой макушки его охватила сладкая нега. От удовольствия мужчина выгнул шею, и с такого угла как раз смог узреть, как пятнадцати-шестнадцатилетний Вэй Ин из сна Лань Ванцзи с трудом переносит подобное по силе наслаждение, наряду с нестерпимой мукой. Юноша лежал на спине, среди разбросанных как попало книг, с крепко связанными руками, беспомощно задранными над головой без возможности высвободиться. Его красная лента давно слетела с волос — чёрные пряди рассыпались по полу. Полузакрытые глаза затуманились слезами, словно он вот-вот заплачет. После серии яростных проникновений Лань Чжаню показалось, что ноги Вэй Ина разведены недостаточно широко, поэтому он схватил того за лодыжку и забросил одну ногу к себе на плечо. Однако от слишком резких толчков нога соскользнула ниже и упала на согнутую в локте руку Лань Чжаня. Гладкая изящная ножка с отчётливо очерченными линиями мышц слегка подрагивала, как и внутренняя сторона бедра. Создавалось впечатление, что Вэй Ин находился на грани безумия от непрерывного проникновения обжигающей плоти. Это был его первый опыт, и потому, пребывая в полнейшей беспомощности, ему оставалось только, будто утопающему, крепко обхватить Лань Чжаня связанными руками за шею. Скорее всего, Вэй Ин не имел ни малейшего понятия, где вообще находится, и, разумеется, был не в состоянии осознать, что именно этот человек свирепствует у него внутри, даруя нестерпимые страдания. Однако Вэй Усяню, своими глазами наблюдающему, как юный Лань Чжань безжалостно проникает в юного Вэй Ина, как заливаются ярко-красным «его» щёки, и как «он» безудержно дрожит, всё ещё казалось недостаточно. Он подумал, что Лань Чжаню следовало бы быть ещё более грубым, более дерзким, так чтобы Вэй Ин от его действий оказался на пороге расставания с жизнью и во весь голос рыдал. Того, что происходило с ним сейчас, было слишком мало. В небольшом пространстве библиотеки Ордена Гусу Лань плотские утехи разливались рекой, вышедшей из берегов.

AU. Вэй Ин и Лань Чжань в современном мире

Вэй Усянь, который не помнил признания Лань Ванцзи и не понимал, что Лань Чжань любит его в ответ, немедленно пожалел о своих прошлых действиях и признался ему в любви. После поражения от Цзинь Гуанъяо эти двое сбежали вместе и поженились, желая провести остаток своей жизни вместе. Забывчивость Вэй Ина. Свадебное одеяние Вансяней. Первые появления Первый раз Вэй Усянь появился в новелле в прологе перед первой главой. В маньхуа - 1 том, 1 глава. В аниме 1 сезон, 1 серия.

Как взаимодействуют эти два героя? Во время своей молодости Вэй Усянь и Лань Ванцзи держались нейтралитета. Но их отношения сильно пошатнулись после того как Вэй Ин встал на Путь Тьмы. Однако несмотря на частые ссоры, мужчины взаимодействовали во время Аннигиляции Солнца военная операция. Когда против Вэй Усяня поднялись все кланы, Лань Ванцзи встал на его сторону, нарушая все правила своего ордена.

Магистр дьявольского культа Лань Чжань. Фем Вэй ин и Лань Чжань. Цзян Чэн и фем Вэй Усянь. Фем Вэй у Сянь. Вэй ин fem! Лань Чжань. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн. Магистр дьявольского культа Манга Цзян Чен. Лань Чжань Кинни. Магистр дьявольского культа Дунхуа. Магистр дьявольского культа Лань Ванцзи. Лань Чжань и Вэй ин арт. Магистр дьявольского культа арты Лань Чжань и Вэй ин. Агистр дьявольского культа арты ланджань Вейин. Вэй Усянь и Лань Чжань 18 арты. Вэй Чжань Усянь. Магистр дьявольского культа Манга Лань Чжань. Вансяни манхуа. Лань Чжань и Цзян Чэн. Вэй Усянь. Мосян Тунсю "Магистр дьявольского культа" основатель тёмного пути. Магистр дьявольского культа Yaoi. Магистр дьявольского культа темный Лань Чжань. Магистр дьявольского культа Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Магистр дьявольского культа Ван Цзи и Вэй у Сянь. Сянь Лань Геншин. Магистр дьявольского культа старейшина Илин. Вэнь Чжао и Лань Чжань. Магистр дьявольского культа додзинси. Магистр дьявольского культа Лань Чжань пассив. Лянь Чжань Магистр дьявольского. Вэй Усянь Лис. Лань Чжань дракон. Лань Чжань дракон и Вэй ин Лис. Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин 18. Дао Чжань Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Вэнь у Сянь. Лань Чжань и Вэй ин 18. Вэй у Сянь и Лань Чжань 18. Беременный Вэй у Сянь. Оружие Лань Ван Цзи. Цзян Чэн Вэй ин Лань Чжань. Темный Лань Чжань. Старейшина Илина Магистр дьявольского культа. Тёмный Лань Ван Цзи. Сяо Чжань Магистр дьявольского.

Вэй Усянь стиснул узел котомки. Сказал: — Я знаю, что вы скажете! Что я опять не доделал дело, что мне не хватило терпения, что я опять ищу короткие пути, что вы не одобряете такого поведения, что мне должно быть стыдно… Я вернусь. Я доделаю, доучусь. Раз уж так надо. Одна ночная охота. Пару дней. Дальше Лань Чжань сам справится. Но я не могу пропустить, там такая интересная загадка! Если я просижу ее над книгами, то уже, может, никогда такой не будет. Подумал: а больше у нас с Лань Чжанем ничего и нет. Его страдания по мне и из-за меня в прошлом. А в настоящем — охоты, загадки, дальние дороги. Что, меня перестанут поминать злым словом? Или Цзян Чен прекратит делать вид, что меня не существует на свете? Тогда зачем это все? Голос его стелился по мокрой траве. И Ванцзи тоже. Ему ничего больше не нужно, кроме вас рядом. Вот надо было вам вытащиться из своего заключения именно сейчас, подумал Вэй Усянь и дернул котомку за завязки. Вот не сиделось вам. Вы меня поймали. Я просто шел мимо. А ваши попытки назначить кого-либо вашей совестью сегодня не увенчаются успехом, я с великим почтением отказываюсь от этого титула. Вы вольны жить, как вам заблагорассудится. Доброй ночи, господин Вэй. Где станет играть крайне печальную мелодию. Вэй Усянь поглядел вдаль, туда, где стояла темнота неизведанного, странного, захватывающего, и обратно, где мерцали огоньки Юньшеня. И вслед Лань Сиченю, которому понадобилось ведь выйти именно сейчас! Вэй Усянь с силой выдохнул и потащил ноги обратно. Но помню, что ему было очень весело, и помню, что он мне очень нравился. И что брату было весело… — Он со щелчком раскрыл веер. Стал глядеть в сторону. Вэй Усянь тоже туда поглядел, но там ничего не было, кроме резьбы на стене. Они оба были словно замки, которые простоят тысячелетия, и поэтому необаятельно задумываться об их прочности, и о них вообще. Как мы не особенно думаем о вечном, не с той напряженностью, по крайней мере, как о временном. Старшим братьям вообще свойственно создавать подобное ощущение. Крепостной стены, столпа. И когда он, вопреки всем законам природы, рушится, рушится заодно и все остальное. Вот что я предъявлю Цзян Чену, подумал Вэй Усянь. А то он все предъявляет мне, а теперь я ему. Что у него не обрушился мир, когда я его оставил. Там есть развлечения, и путешествия, и огонь сражения, и чувство, что я — спаситель, а это отрадное чувство. Эта беззастенчивость завораживает, и к вам тянет. По крайней мере, вы честны с самим собою насчет эгоистичной человеческой природы, и поощряете ее. Возможно, человек более гармоничен, когда хотя бы частью поощряет природу. Не зря же к вам тянет. Все хотят жить, как вы. Но то, что потом — нет, конечно. Лань Сичень улыбнулся и кивнул. Спросил: — Чаю? Вэй Усянь стоял спиной к дождю. С него лило, и вокруг него лило за порог. Дождь колыхался в ночи, как расчесанный шелк в синем красителе. Над горами ворчал гром. Придержал рукав, составил с подноса еще одну чашку, перевернул. Все предыдущее вы либо не поняли, в чем я сомневаюсь, потому что вы — не я шестнадцать лет назад, либо выбрали не понимать. Прижал руку к сердцу. Вы теперь не сделаете вид, что не получили записки и не поняли намека. И ночная охота и дела клана не выстроятся так удачно, чтобы вы со мной не сталкивались месяц. Вы меня слышите. Лань Сичень покачал головой. Показал на скамеечку, сказал: — Пожалуйста, присаживайтесь. А хотя… стойте. Подобрал с изножья постели второе одеяло, а из сундука вынул пижаму, поискал и нашел новые войлочные тапочки. Соорудил аккуратную стопку и вручил все это мокрому, но уже босому Вэй Усяню. Сел обратно. Поставил чайник на жаровенку. Это месть за брата? Если достаточно долго и старательно менять тему, то собеседник поймет, в конце концов, что нужно свернуть с колеи, на которую он ступил. Не следовало даже давать понять, что слышал. Не услышанная мысль — как мелодия, которую наиграл озеру и воздуху, и никто больше не слышал, а вода и ветер забудут. Вэй Усянь сбросил нижнее платье вслед за верхним в одну мокрую кучу и запрыгал на одной ноге, отдирая от себя штаны. Сказал: — Я понял, все возвращается к тебе, и если ты кого-то отверг — жди потом того же, и я понимаю, что вы утешали все страдания Лань Чжаня по поводу моего тугодумия, но… — Он отпустил штаны и встал прямо, оставшись с одной голой ногой, а другой — облепленной влажной тканью. Вэй Усянь долго на него глядел, потом потер рот и все-таки окончил раздевание. Отер себя ладонями, дрожа, натянул пижаму. Сказал: — Ладно, не месть, вы не мстительны. Ладно, я понимаю, это мне за все хорошее. Это честно. Это больно. Я все осознал на своей шкуре. Довольно вам этого? Лань Сичень налил ему чаю. Потом добавил себе. Вэй Усянь сел на скамеечку некрасиво, колени в стороны. Упер в них руки. Лань Сичень встал, взял с пола одеяло, распахнул и уложил ему на плечи. Сказал: — Я бы не стал продолжать этот разговор. Я так и знал, что — брат. Заглянул в глаза. Потому что мы были вдвоем и натворили дел. Я — больше, конечно. А вы обо всем предупреждали. Я буду вас слушаться теперь. Не побуждаю вас полностью доверять моим советам, но всегда рад вам их дать, если попросите. Сказал другим, словно у флейты зажали одно отверстие, голосом: — Только при чем же тут любовь. Жить не могу. Думаю каждую минуту. О нем — и о вас сразу. И если вы сейчас скажете, что мне это кажется, то я… то я обмажу каждую книгу в библиотеке глиной и запеку! Лань Сичень прыснул. Вэй Усянь отлип от столика, отклонился назад, достал волосы из-под одеяла и потряс над полом. Опрокинул чашку залпом. Не вы ли говорили, что мы разные? Это при одинаковых людях, если такие бывают, важно, кто был первым. Вы мне нужны. Не верите?! Вытащил комок листов с потекшей тушью, потряс. А, наплевать, я все помню наизусть! А если это не красть? Не этот. Вы что, не можете рассудить мое сердце? Вы его отлично знаете! Я — не он, и я никогда, никогда вас не предам и не обману! Я знаю, подумал Лань Сичень. Хотя стоило бы сомневаться. Тогда знал тоже. Можно ли прожить жизнь, не доверяя людям вовсе? Можно ли доверять своим суждениям, если знаешь, как ошибаешься в них? Лань Сичень прикрыл глаза. Сказал вполголоса: — От него я тоже видел только добро. И замолк. И сидел, кажется, недвижимо, потому что не шуршало одеяло и не стучал о стол чайник, и не щелкали пальцы. Наконец, Вэй Усянь сказал: — Я знаю, что многого прошу. Много предлагаю, точнее. И правда, когда любишь, словно все тебе должны в ответ. Такая внутренняя правота. Эх, бедный Лань Чжань, за что же я с ним так… но я же не знал, что он серьезно! Вообще не очень понимал, что он хочет. И не мог ответить взаимностью тем более. А… — Он понизил голос до шепота. Лань Сичень распахнул глаза. Вэй Усянь чуть не лежал на столике, лицо в лицо. Слушайте, наплевать, не отвечаете — так не отвечайте, сердцеед, мне это за дело. А я буду тихо сохнуть по вам. Пусть это будет как в юности, когда по вам умирали, а вы вежливо как бы не замечали. Было же приятно, а? Это и есть жизнь! Чтобы было приятно. Улыбка с лица Вэй Усяня пропала медленно, словно наступили сумерки. А я не буду вам мешать своими любовями. Буду смотреть, как вы улыбаетесь. Здорово, а? Будет, как в молодости. Ужели в вас не влюблялись ученики? Это проходит, да? Когда из сердца вынули что-то очень нужное? Проходит, но не до конца. Лань Сичень опустил руку на колено. Проходит, но навечно остается след. Пустота, где была мышца, вечное уродство и слабость. Ты можешь ходить и можешь жить, но не как раньше. И в лучшие дни не помнишь потери, но жизнь состоит не только из лучших дней. Вы не видите, что ли, что другая? Не все можно добрать в одном человеке, если вы сами с ним не одинаковые. Это все равно большая любовь. Если бы я не знал, что мне нужно еще, то я бы и не думал об этом, не знал и жил в полном довольствии. Я это нашел в вас. И это же не дурно, я не буду хотеть от Лань Чжаня того, что он не умеет давать, чего в нем нет. В людях есть не все. Я не буду страдать, это не умаляет любви, потому что я не вижу в ней пустот, пустоты нет, я нашел все, что надо еще, все, что не знал, что нужно — в вас, и оно есть, у нас с вами — есть, и это не пустота. Любовь просто стала шире. Я с радостью наблюдаю, как вы оба меняетесь. Вэй Усянь раскрыл рот в улыбке, показав обычной своей манерой зубы. Отпустил рукав и сел на место. Дышал ртом, и все более хаотично и жадно. Отер лицо от капель, сказал: — Да что же такое. Лань Сичень вынул из-за пазухи платок и подал. Вэй Усянь схватил его и растер лицо так, что стало только заметнее. Лань Сичень положил ладонь на столик. И Вэй Усянь уронил свою с платком. Сказал несчастным голосом: — Это совсем, оказывается, невесело! Как я не сочувствовал Цзян Чену, смеялся даже, и как не понимал Лань Чжаня до конца… а-а-а… — Он впечатал платок под глазами. Прерывисто вздохнул. Уронил руку на столик.

Лянь Чжань Магистр дьявольского культа. Повелитель дьявольского культа аниме. Аниме Вей Усянь Магистр дьявольского дорама. Цзинь Лин и Лань сы Чжуй. Цзян Чэн и Лань Сычжуй. Лань Сычжуй и Цзин Лин. Вэнь жу Сянь. Магистр дьявольского культа Лань Чжань. Магистр дьявольского культа аниме 18. Лань Чжань и Вэй ин 18. Лань Чжань Вэй ин НЦ 17. Фем Вэй ин и Лань Чжань. Лань Чжань и Вэй ин ребенок. Вэй у Сянь и Лань Ван Цзи. Вэй у Сянь и Лань Ван Цзи любовь. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Лань Ван. Би Чэнь и Вэй ин. Вэй Усянь и Лань Чжань 18. Лан Чжань и Вэй ин. Mo dao zu Shi Лань Сычжуй. Магистр дьявольского культа Лань Ван Цзи. Магистр дьявольского культа Хань Гуань Цзюнь. Хань Гуань Цзюнь Магистр дьявольского культа аниме. Ван Цзи и у Сянь. Лань Ванцзи Маньхуа. Маньхуа Магистр дьявольского. Вэй Усянь Маньхуа. Mo dao zu Shi Сюэ Ян. Магистр дьявольского культа Вэй ин. Mo dao zu Shi 18. Лань Чжань Магистр дьявольского. Магистр дьявольского культа Wuxian Wei. Магистр дьявольского культа Маньхуа. Лань Чжань с сыном. Сын Лань Чжаня и Вэй ина. Магистр дьявольского культа арты Лань Чжань и Вэй ин. Сюэ Ян и Цзинь Гуан Яо. Маникюр Магистр дьявольского культа. Лань Сычжуй аниме. Беременный Вэй ин арт. Беременный Вэй ин фф. Вэй Усянь омегаверс мпрег. Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин комиксы. Mo dao zu Shi яой комикс. Цзинь Лин и Сычжуй. Лань Цзинъи и Цзинь Лин. Лань юань и Цзинь Лин. Магистр дьявольского культа Лань Цзинъи. Цзян Чэн и Лань си Чэнь. Mo dao zu Shi Цзян Чэн. Лань сичень и Цзян Чен. Цзян Чэн с длинными волосами. Ван Усянь. Вэй Усянь Вэй ин. Дарк Лань Чжань. Магистр дьявольского культа дракон. Магистр дьявольского культа Цзян Чен. Магистр дьявольского культа дорама Лань си Чэнь. Магистр дьявольского культа комиксы mo dao zu Shi. Додзи Магистр дьявольского культа.

Вэй Ин и Лань Чжань, Сань Лань и Се Лянь, и т.д.

Вэй Усянь переродился в теле помешанного, от которого отказался родной клан. Позже его против воли забрал к себе Лань Ванцзи — его давний знакомый. Так началась захватывающая история, полная сражений с монстрами, решения загадок и обучения подрастающего поколения.

Его аромат, его внешность, его голос, его взгляд… Абсолютно все заставляло У Сяня млеть пред ним. Вся его омежья сущность кричала: этот мужчина — твой, и больше ничей! Однако… Почему Лань Чжань не чувствовал ничего подобного? Почему никак не действовал, а просто изредка кидал непонятные взгляды?

Что у него вообще творилось на душе, о чем он думал? Вэй Ин искренне ненавидел это, но знал, что эту загадку ему еще предстоит решить! Может быть, когда-нибудь он научится понимать его. Все же их судьбы связаны! Большая удача найти так рано свою пару, и обычно это всегда было счастливым событием для обоих, только вот Ван Цзи не выглядел особо довольным, находясь подле У Сяня. Альфа отвлекся от чтения трактата «О красоте», поднимая взгляд на У Сяня.

Омега, резко ворвавшийся в его жизнь, оказался тем человеком, о котором Ван Цзи очень часто думал. Его всегда интересовал вопрос истинности, поэтому все книги в библиотеке, касающиеся этой темы, были давным-давно прочитаны. Там всегда описывалось, что альфа и омега сразу чувствовали влечение при первой встрече и при всех последующих в более интенсивном виде. Тогда он не понимал, что подразумевалось в книгах под словом «влечение», но увидев Вэй Ина, ощутив его вишневый аромат, застрявший в голове, он все осознал. Даже когда Вэй Ина не было рядом, он чувствовал этот запах на себе и по-настоящему сходил с ума. Сколько раз ему приходилось ходить к холодному источнику, сколько раз он уходил тренироваться до потери сил… А Вэй Ин совершенно не унимался!

Он что ли совсем ничего не осознавал? Нет, безусловно понятно, что в голове у него гуляет ветер, но не настолько же! Так прижиматься к нему, таскать всякие непристойные книжки, обращаться к нему «гэгэ»… Да вечности не хватит, чтобы перечислить все сумасшедшие поступки этого непоседы! Таких омег он никогда не встречал. Да он в принципе таких ярких, веселых, открытых и безбашенных людей не встречал. Вэй Ин будто не от мира сего: делал, что вздумается, нарушал правила, пил алкоголь как не в себя, доводил учителя Ци Женя до белого каления, и при этом заводил друзей, хорошо учился и демонстрировал отличные заклинательские способности.

Омега сел совсем рядышком, облокачиваясь головой о его плечо. Мне нужно отдохнуть. Лань Чжань поджал губы.

Говорю же, не было у него никаких шрамов!

До переождения Вэй Ина во время очередной схватки, он после того как второй получил раны он спрятал его в пещере, и вместо того, чтобы выдать его Старейшинам, дал им отпор Во время пожара в Гу Су, он получил их от Ордена Ци Шань Вэнь Вопрос 18. Как Вэй Ин назвал своего осла, кхм-кхм, извиняюсь породистого коня, который ест только свежую зеленую травку с нетронутой росой?

Вэнь Нин по своему обыкновению обнаружился стоящим в кустах и внимательно взирающим на Лань Юаня.

Смеялся обнимающий корзину Вэнь Нин хрипло и как-то неумело, словно не понимал толком, что делает и как именно это следует делать. Лань Юань с удовольствием поддержал бы этот смех, хотя и немного сдобрив тот переживаниями, ну или хотя бы выяснил его причину, но следовало поторопиться и заманить в пещеру еще и учителя Вэя. На его счастье, Лань Цзинъи был занят переписыванием очередного урока в библиотеке, так что никто и ничто не помешало начать воплощать план в жизнь.

Про себя он посмеивался: еще никто из адептов Ордена Гусу Лань не научился врать как следует. Впрочем, ввязаться в придумку Лань Юаня означало хоть немного развеять снедавшую его в последнее время скуку. Да и размышлять о прошлом будет некогда.

Вэй Усянь в раздумии постучал себя по подбородку, затем закивал. Самое большее, чем рисковал Вэй Усянь, поддерживая наивную ложь — так это немного прогуляться. Так и есть, никакой темной энергии не было ни возле пещеры, ни внутри.

Однако Лань Юань почему-то выглядел так, словно если сейчас учитель Вэй не зайдет внутрь, то его примутся заталкивать туда силой. Лань Юань поклонился и почти бегом направился в кусты, видимо, там охранять поляну перед пещерой казалось ему наиболее удобным. Вэй Усянь направился вниз, посмеиваясь на каждом шагу.

Пещера была пуста. Впрочем, ненадолго. Не успел Вэй Усянь усесться поудобнее и вытащить из-за пояса Чэньцин, как в пещеру вихрем влетел Цзян Чэн.

Некоторое время они оба разглядывали друг друга, затем открыли было рты, чтобы поинтересоваться, что это тут делает другой. Но от стен пещеры эхом отразилось и весело запрыгало эхо.... Вэй Усянь незамедлительно вскочил на ноги, прислушиваясь.

Убедившись, что слух его не обманывает, он побледнел, закатил глаза и принялся сползать по стене, бессвязно умоляя о спасении. Потом вспомнил, с кем разговаривает, испустил долгий вздох, сочетающий в себе сожаление от воскрешения Вэй Усяня и раздражение от того, что приходится смотреть на то, как некогда славный заклинатель теряет остатки гордости. Цзян Чэн сердито глянул на расшалившихся щенков, те с писком покатились прочь к выходу.

Однако это не придало Вэй Усяню храбрости, он не открывал глаз и все так же рыдал от эха лая. Вэй Усянь осмелился приоткрыть один глаз и посмотреть вокруг сквозь растопыренные пальцы. А вдруг они вернутся?

Оставаться более в пещере Цзян Чэн не пожелал и быстрым шагом ее покинул. Вэй Усянь тоже поспешил к выходу, насколько позволяли ослабевшие ноги. А потом на пути встало огромное чудовище, с пастью, усеянной тысячей острых клыков, истекающих ядом, с горящими ненавистью лично к нему, Вэю Усяню, глазами, парализующими волю.

Оно хищно взглянуло на свой будущий обед и разразилось торжествующим воем, в эхе которого звучали крики сотни тысяч душ, поглощенных им. Вэй Усянь рухнул на пол пещеры, не в силах даже позвать на помощь. Чудовище медленно приблизилось, затем торжествующе оскалилось...

На сколько хорошо ты знаешь новеллу "Магистр дьявольского культа"

Новости, статьи, обзоры Фанфики про Лань Чжань и Вэй Ин — истории о дружбе, любви и приключениях в мире «Дорамы-гейша»! Лань Чжань и Вэй Ин — два персонажа из китайского романа «Дорама воинов» также известного как «Модельные воины». Их сложная и трогательная история любви завоевала сердца миллионов поклонников по всему миру.

Вэнь Усянь. Цзян Юй Вэй.

Вэй ин Цзян Чэн и Цзян Яньли. Вэй ин беременный. Магистр дьявольского культа мемы. Магистр дьявольского культа приколы.

Лань Чжань и беременный Вэй ин. Лань Чжань и Вэй ин фанфик. Неукротимый Повелитель Чэнь Цин дорама поцелуй. Магистр дьявольского культа дорама поцелуй.

Ван ибо Лань Ван Цзи. Сичень и Цзян Чэн омегаверс. Цзян Чен и си Чэнь 18. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си.

Цзян Чен и си Чэнь. Лань сичень и Цзян Чен. Лань Чжань и Цзян Чэн. Mo dao zu Shi комиксы.

Магистр дьявольского культа манхва. Цзян Чэн Вэй ин и сестра. Jiang Cheng x Wei Wuxian. Вэй ин в белом.

Лань Чжань дорама. Лань Чжань играет расспрос. Лань Чжань играет на гуцине. Маленький Вэй ин.

Вэй ин и дети фанфик. Вэнь Чжао. Вэнь Сюй. Вэнь Сюй Магистр.

Вэнь Чжао Магистр дьявольского культа. Ван ибо и Сяо Чжань арты 18. Ван ибо и Сяо Чжань яой. Вэй Усянь и Лань Чжань омегаверс.

Лань Чжань и Вэй ин смерть Вэй ина. Лань Чжань Маньхуа. Сестра Лань Чжаня и сечения. Комикс драма.

Мама Лань Чжаня и сечения. Ребенок Вэй ина и Лань Чжаня. Магистр дьявольского культа смерть Вэй ина. Вей Усянь Магистр дьявольского культа.

Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин 18. Лань Чжань и Вэй ин омегаверс. Фанфики Лань Чжань и Вэй ин омегаверс. Fem Лань Чжань.

Вэй у Сянь и Лань Чжань комиксы. Вэй Усянь и Лань Чжань фанфики. Лань Чжань и Вэй ин. Лань Чжань и Вэй ин арт.

Магистр дьявольского культа Вей Усян и Цзян и Чен. Магистр дьявольского культа Цзинь Гуан Яо. Магистр дьявольского культа Лань сичень. Лань си Чэнь.

Магистр дьявольского культа Минцзюэ. Суй Бянь. Суйбянь Магистр. Чэнь Цин и Ванцзи.

Магистр дьявольского культа меч суйбянь. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Цзян Чен.

И чуть не забыл спросить — а хочет ли так Лань Чжань? Вдруг ты против? Испробовать вино, что он любил. Познать те раны, что ему достались. Вэй Ин почувствовал, что теряет настрой. В глазах Лань Ванцзи же блеснул странный огонек, и тогда он сам взял ладонь мужа и вернул ее туда, откуда тот ее убрал. Вэй Усянь не глядя нашарил свободной рукой масло, вылил его себе на ладонь и продолжил готовить Лань Чжаня. Наблюдать за сосредоточенным лицом Ванцзи, словно бы тот переписывал дурацкие клановые правила, было и забавно, и упоительно.

Спустя какое-то время Вэй Ин вынул из него пальцы и расположился между его ног.

Яблочко Эй, ты! И теперь, вопрос на засыпку хотя нет : Кто написал Магистра Дьявольского культа?

Лань Чжань — Магистр дьявольского культа

Вэй Усянь повернулся к столу и принялся за дело. Хозяйка спросила, желает ли господин чего-нибудь еще, и ушла обратно спать. В свете двух свечей едва было видно, куда опускать ложку. Вокруг стояла тихая ночь. Из чего мы состоим, думал Вэй Усянь, покачивая кувшин на столе, если нас становится совсем не узнать, когда бедность, горе или безумие обдирают с нас приличия, манеры, достоинство. Оставляют незнакомого никому, до самого голого нутра обглоданного человека. Раздетого от одежд положения и даже нрава, обнаженного до животной некрасивой правды. Вэй Усянь растягивал вино.

Потом заслал шпиона в самый угол, за сундук, и оставил там, где не видно и не слышно. Вывел в комнату, когда вино накрепко кончилось, зад устал от сидения, а шея — от дремы на сложенных на столе руках. Лань Сичень лежал виском на краю кровати. Ханьфу сползло с бинтов и вылезло из-за пояса. Из-под подола показывались штаны. Руки лежали как попало, словно не принадлежали этому телу. Волосы так и пристали к мокрому лицу.

И все колени были мокрые. Дышал он через раз и припухшим ртом. Одна из свечей догорела. Вэй Усянь взял вторую, поднялся по лестнице. Сказал: — Цзэу-цзюнь, я пойду прогуляюсь, такая живописная ночь, знаете, прямо тянет после чашечки… на самом деле, проветрюсь, не хочу ничего тут измарать. Я скоро. Не переживайте, куда я пропал.

Положил руку на створку, понаблюдал через шпиона, как Лань Сичень поднимает голову, и прикрывает плечо ханьфу, и как подбирает ноги, и медленно встает, и отлепляет, наконец, от лица прядки. Промакивается рукавом. Тщательно оправляет пояс. Идет к умывальному тазу. Шпион скользнул в щель под дверью, Вэй Усянь поймал его на ладонь и шепнул: пойдем пока походим. Я полагаю, никто не думает о себе даже как о дурном человеке, — сказал Лань Сичень, — и о человеке, который совершил непростительное. Мы всегда находим силы простить себя.

Даже не так, — продолжал он рассеянно, глядя мимо Вэй Усяня на стену. Лучше уважаемый Лань Цижень будет меня стыдить, чем вы! От него я и не ожидаю ничего веселого, а с вами есть шанс, но вы его выбрасываете, как щепку в костер. Да если хотите знать, если начинать себя винить во всем подряд, то не хватит сил жить, и кому это сделает лучше? Вы возразите сейчас, что это тогда несправедливо, а я на это скажу, что делать по справедливости — и темнота тебя возьмет. А я бывал в темноте. И мне тоже не понравилось.

Это не делает нас лучшими людьми. А наш долг перед другими — быть лучшими людьми, верно? Я нашел путем наблюдений и самонаблюдений, что у человека, даже у того, кто считает себя совестливым, довольно ограниченная способность понимать зло, которое он сотворил, и о нем сожалеть. Если мы будем совершенно честны с собою, то нам не жаль жертв наших ошибок, если мы не знали их хорошо, и если вместе с ними мы не теряем что-то важного. Другое дело, когда мы навредили близкими людям. Наше неподобающее к ним поведение ведет к тому, что они прекратят с нами общаться, и мы потеряем их, и это — болезненно. Болезненно — это, а не сам по себе дурной поступок или честная трагическая ошибка.

Наши боли о том, что мы теряем — их мудрость, их улыбки, их присутствие. Именно об этом мы будем горевать, а не о том, что наше дурное обращение с ними делает нас дурными людьми. Всякий знает про себя, что он — не дурной человек. Никто так про себя не думает. Пустые слова. Называют себя — да, чтобы обозначить раскаяние и попросить прощения, чтобы заработать любовь назад. Эдакое ложное самоуничижение.

По-настоящему нас тяготит не моральный статус, а то, что мы отвергнуты обществом за свои проступки, и так становится намного сложнее жить. Или каких-то вещей и людей теперь не станет в нашей жизни из-за того, что мы натворили. Ничто нас не трогает, кроме того, что касается нас непосредственно. Поэтому наше понятие о совершенном поведении изгибается ровно настолько, насколько позволяет нам выйти из наших дел без личных потерь. То есть, вы хорошо говорите, но еще не доказано, что вы правы. Не надо! Хватит и этого, не надо ничего больше!

Вэй Усянь отклонился, и камень пролетел мимо. Второй он уже видел, и поймал, чтобы он не ударил по Яблочку. Маски он давно уже не носил, а маска бы пригодилась. Хотя они с Лань Чжанем очистили его имя, и всем теперь известно, что Старейшина Илина старался как мог, и не совершил ничего… то есть, совершил далеко не все, что ему приписывают. Даже в большинстве злодейств он невиновен. Женщина со спутанными седыми волосами наклонилась и зашарила по земле, переваливаясь, дошла до камня, подняла и бросила. Камень упал, не долетев.

Люди расступались и глядели. Вэй Усянь дернул Яблочко. Лучше уйти, она и успокоится. Ведь путешествую спокойно уже, так нет, найдется кто-нибудь памятливый! Она мамаша какого-нибудь неудачника, который мне попался, а я не хотел, и что, мне всем это объяснять теперь? Рожу ей нового сына? Или отращу ей новую ногу, если она сама там вляпалась?

Собралась толпа, и толпа уже пялилась. Усянь потянул повод, старательно отворачиваясь. Подумал: мне здесь еще хуже всех. Эта сумасшедшая на стороне правды, если так посмотреть, обиженные любят занимать сторону правды. А я как бы злодей. Лань Сичень протянул ему руку. О, подумал Вэй Усянь.

Сунул флейту за пояс и подал ладонь. Лань Сичень взял его крепко и развернул, и они пошли совсем не туда, куда надо было идти. На них смотрели. Женщина уже не кричала, но говорила: убийца! Трясла рукой, словно больная. В толпе шептались, тоже показывая на Вэй Усяня: если он тот самый, то не надо его злить, триста людей положил, и ее сыновей двоих, старшего-то убили Вэни, а этих — он, а может, и не правда, может, кто знает, что там произошло, но темные искусства, нашлет на нас проклятье… В глаза старались не смотреть, прикрывались кто чем, отворачивались, когда Вэй Усянь на них зыркал. Вырывал и выкручивал руку, но из хватки музыканта не вдруг и вырвешься.

Наконец, Лань Сичень разжал пальцы. Подведя Вэй Усяня к самой сумасшедшей женщине в грязном фартуке и разных на вид башмаках. И что вы хотите, подумал Вэй Усянь сердито. Что я сделаю теперь? Кому станет лучше? На плечо легла Лебин, и вдруг Лебин стала тяжела, словно стальная, а потом чугунная, а потом словно целая гора, и ударило вдруг под колени, и Вэй Усяня перекосило, согнуло, грохнуло на колени и растерло по земле. Он распластался у разных башмаков.

Улица замолчала. Женщина что-то бормотала. Усянь поднял голову. Она махала рукой у лица. Из прозрачных глаз катились слезы. Цзэу-цзюню нравится мучить себя, и нравится мучить других. Если хотите.

Это для вас, дорогой деверь. Ничего не изменится, но вам понравится. Поглядел вверх. Женщина не смотрела на Вэй Усяня, а смотрела куда-то в толпу или поверх нее, а потом развернулась и пошла в проем между оградами, тряся едва чесаной головой. Мне перечислить их или что, подумал Вэй Усянь. Но цзэу-цзюнь сказал, что лучше не спорить и слушать больше, чем говорить, что, конечно, никогда не помогает быть понятым, зато нравится тем, кто считает себя умнее. Ладно, стерплю, подумал он, вытягивая ноги поперек лестницы.

Заклинатель прежде всего познает природу и ее законы, и общество и его законы, и познает себя, и воспитывает добродетели в себе, и затем через свое искусство привносит их в мир для достижения гармонии. Темные же искусства, — он посмотрел вниз, на растянувшегося на ступенях Вэй Усяня, — позволяют позаимствовать силу, обойдя самовоспитание коротким путем. И порождают поэтому разлад и дисгармонию, как и всякое действие без понимания. Адепт темных искусств получает могущество без мудрости, чтобы им управляться. Что-то так много развелось заклинателей, подумал Вэй Усянь, и так мало среди них по-настоящему добродетельных, хотя учились они традиционным путем. Что же случилось с мудростью, куда она девалась? Он сжал зубы, чтобы не сказать этого, потому что он пришел не спорить.

Проговорил вместо: — Я хочу пойти длинным путем, учитель. Лань Цижень хмыкнул, подобрал ханьфу и перешагнул через него. Вэй Усянь сел на ступеньках и открыл рот крикнуть ему вслед, но снова удержался: цзэу-цзюнь говорил быть терпеливым. Что ж, побуду терпеливым, хотя это и скучно и унизительно, и младшие подглядывают из кустов и наверняка смеются над ним. Вэй Усянь разлегся на ступеньках, словно пришел сюда греться на солнце, и показал кустам язык на всякий случай. Вэй Усянь вздрогнул всем телом. Развернулся, расплылся в улыбке.

Разве это вежливо? Лань Сичень тоже улыбнулся. Сказал: — Вы прекрасно знаете, что я бываю здесь ночами. Да, подумал Вэй Усянь, это я неудачно выбрал место и время, чтобы выбраться из Юньшеня. Подбросил на плече котомку. Подумал: дурак, надо было дождаться предрассветного тумана, к этому времени цзэу-цзюнь кончает любоваться звездами и играть свои крайне печальные мелодии, и возвращается в свое жилище. То есть он не знает, но я его догоню, будет сюрприз!

Вдвоем гораздо веселее, тем более, в таком длинном путешествии и в таком сложном деле. Путешествия, ветер в лицо! Помогать людям! Так я принесу гораздо больше пользы, чем сидя над книгами. Не знаю, подумал Вэй Усянь. Хотелось бы. Лань Чжань меня спрячет, в крайнем случае, и будет носить еду и вино прямо в комнату.

Повел плечами, убирая сковавшие их вдруг напряженные цепи, и сказал с поддевкой: — Вы так интересуетесь, потому что будете скучать, цзэу-цзюнь! Признайтесь, будете? С благодарностью! Я благодарен. Я многому научился, но это не я, это не мое, я все делаю не так, и у меня получается, а пока я там сижу, вся жизнь проходит, — он махнул рукой вдоль темной тропинки, — снаружи! Там, где сейчас Лань Чжань. Я иссохну от скуки — и что?

Может быть, лучше дать человеку делать то, в чем он хорош, чем заставлять делать, то, в чем он, мягко говоря… К тому же, уважаемый старикан Лань Цижень сам меня скоро выгонит! Вэй Усянь стиснул узел котомки. Сказал: — Я знаю, что вы скажете! Что я опять не доделал дело, что мне не хватило терпения, что я опять ищу короткие пути, что вы не одобряете такого поведения, что мне должно быть стыдно… Я вернусь. Я доделаю, доучусь. Раз уж так надо. Одна ночная охота.

Пару дней. Дальше Лань Чжань сам справится. Но я не могу пропустить, там такая интересная загадка! Если я просижу ее над книгами, то уже, может, никогда такой не будет. Подумал: а больше у нас с Лань Чжанем ничего и нет. Его страдания по мне и из-за меня в прошлом. А в настоящем — охоты, загадки, дальние дороги.

Что, меня перестанут поминать злым словом? Или Цзян Чен прекратит делать вид, что меня не существует на свете? Тогда зачем это все? Голос его стелился по мокрой траве. И Ванцзи тоже. Ему ничего больше не нужно, кроме вас рядом. Вот надо было вам вытащиться из своего заключения именно сейчас, подумал Вэй Усянь и дернул котомку за завязки.

Вот не сиделось вам. Вы меня поймали. Я просто шел мимо. А ваши попытки назначить кого-либо вашей совестью сегодня не увенчаются успехом, я с великим почтением отказываюсь от этого титула. Вы вольны жить, как вам заблагорассудится. Доброй ночи, господин Вэй. Где станет играть крайне печальную мелодию.

Вэй Усянь поглядел вдаль, туда, где стояла темнота неизведанного, странного, захватывающего, и обратно, где мерцали огоньки Юньшеня. И вслед Лань Сиченю, которому понадобилось ведь выйти именно сейчас! Вэй Усянь с силой выдохнул и потащил ноги обратно. Но помню, что ему было очень весело, и помню, что он мне очень нравился. И что брату было весело… — Он со щелчком раскрыл веер. Стал глядеть в сторону.

Оборачиваясь назад, Вэй Ин понимал, откуда. Поджав губы, создатель дьявольского культа присел на камень близ холодного источника, невольно вспоминая былые дни. Сейчас еще сильнее хотелось увидеть Лань Чжаня. Вэй Ин накрыл лицо руками, не понимая, как докатился до такой жизни. До трясучки в коленях хотелось обнять супруга, ощутить его аромат и почувствовать на талии родные руки. Вэй Ин резко развернулся прямо на камне, во все глаза глядя на Ван Цзи, чей голос ему не послышался. На секунду У Сянь подумал, что сошел с ума, но нет! Лань Чжань здесь! Он пришел! Лань Чжань бесконечно мог смотреть, как на любимом лице расцветает такая широкая и счастливая улыбка. Боги, как же У Сянь прекрасен. В следующую секунду Ван Цзи ощутил крепко прижимающегося к нему мужа, что зачем-то обнюхивал его всего. Стало вдруг ясно, в чем дело, и Лань Чжань бы тут же отшатнулся, да только У Сянь вцепился так, что он не мог пошевелиться. Мне нужно помыться.

И не какую-нибудь нечисть? Вон тех, которые у забора. Нам нужно несколько штук, чтобы помирить дядю Цзяна и дядю Вэя. Просто поймай их, сунь в мешок и принеси к пещере. Лань Юань ощутил странное гудение в затылке, какое обычно бывает от хорошей оплеухи. И хорошо, если только ей одной обойдется после того, как примирившиеся старшие прознают, откуда в пещере так внезапно взялись щенки. Или разозленные встречей друг с другом. И там точно не обойдется стойкой на руках и переписыванием правил. Однако воспротивиться азарту Цзинь Лина он не смог, да и не испытывал особого желания к тому. Потому после прощания направился в ближайшую лавку за прочной и вместительной корзиной — бросать живых существ в мешок казалось неприемлемым. Корзина несогласно попискивала и покачивалась, когда звери внутри лезли на головы друг другу. Рассудив, что пять щенков является вполне достаточным количеством для примирения двух взрослых мужчин, Лань Юань поспешил к той самой пещере. Корзину следовало препоручить кое-чьей заботе, а самому заняться отловом учителя Вэя. Повсюду разгуливать с корзиной казалось весьма глупым поступком. Впрочем, способствовать планам Цзинь Лина тоже не было делом разума. Вэнь Нин по своему обыкновению обнаружился стоящим в кустах и внимательно взирающим на Лань Юаня. Смеялся обнимающий корзину Вэнь Нин хрипло и как-то неумело, словно не понимал толком, что делает и как именно это следует делать. Лань Юань с удовольствием поддержал бы этот смех, хотя и немного сдобрив тот переживаниями, ну или хотя бы выяснил его причину, но следовало поторопиться и заманить в пещеру еще и учителя Вэя. На его счастье, Лань Цзинъи был занят переписыванием очередного урока в библиотеке, так что никто и ничто не помешало начать воплощать план в жизнь. Про себя он посмеивался: еще никто из адептов Ордена Гусу Лань не научился врать как следует. Впрочем, ввязаться в придумку Лань Юаня означало хоть немного развеять снедавшую его в последнее время скуку. Да и размышлять о прошлом будет некогда. Вэй Усянь в раздумии постучал себя по подбородку, затем закивал. Самое большее, чем рисковал Вэй Усянь, поддерживая наивную ложь — так это немного прогуляться. Так и есть, никакой темной энергии не было ни возле пещеры, ни внутри. Однако Лань Юань почему-то выглядел так, словно если сейчас учитель Вэй не зайдет внутрь, то его примутся заталкивать туда силой. Лань Юань поклонился и почти бегом направился в кусты, видимо, там охранять поляну перед пещерой казалось ему наиболее удобным. Вэй Усянь направился вниз, посмеиваясь на каждом шагу. Пещера была пуста. Впрочем, ненадолго. Не успел Вэй Усянь усесться поудобнее и вытащить из-за пояса Чэньцин, как в пещеру вихрем влетел Цзян Чэн.

Лань Чжань и Вэй. Лань Чжань и Вэй ин ребенок. Вэй ин и Лань Чжань в Гусу. Лань Ван Цзи Магистр дьявольского культа дорама. Ван Сянь Магистр дьявольского культа. Лан Джань и Вэй. Лань Вансянь. Mo dao zu Shi НЦ - 17. Вансяни фф. Mo dao zu Shi NC-17. Магистр дьявольского яой. Wangxian nc17. Магистр дьявольского культа мпрег. Магистр дьявольского культа манхуа. Магистр дьявольского культа Manhua. Магистр дьявольского культа Маньхуа Вей ин. Лань Ван Цзи и Цзян Чэн. Цзян Чэн мпрег. Лань Чжань и Цзян Чэн 18. Магистр дьявольского культа Цзян Чэн и Лань си. Цзян Чен и си Чэнь. Магистр дьявольского культа Цзян Чен. Лань сичень и Цзян Чен. Ребенок Вэй ина и Лань Чжаня. Цзян Чэн и Лань Сычжуй. Сын Лань Чжаня и Вэй ина. Свадьба Вэй ина и Лань Чжаня. Вэй Усянь и Лань Чжань семья. Лань Чжань и Вэй Усянь с сыном. Лянь Чжань Магистр дьявольского культа. Лань Чжань Вэй ин Цзян Чен. Цзян Чэн и Вэй ин. Цзян Чэн и Вэнь Цин. Цзян Чэн и Вэнь Цин арт. Вэнь жо Хань и Лань Цижэнь. Вэнь Хань Магистр дьявольского. Цзян Чэн и Вэнь Жохань. Вэй жо Хань. Лань Ван Цзы и Вэй у Сянь. Арты Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь. Mo dao zu Shi комиксы. Магистр дьявольского культа манхва. Неукротимый Повелитель Чэнцин. Неукротимый Повелитель чень Цин. Неукротимый Повелитель Чэнь Цин свадьба. Семья Лань Ван Цзы.

Mo Dao Zu Shi dj - Xianglu 香炉

• Смотрите также
• Фанфики про Лань Чжань и Вэй Ин — истории о дружбе, любви и приключениях в мире «Дорамы-гейша»!
• Фанфики про Лань Чжань и Вэй Ин — истории о дружбе, любви и приключениях в мире «Дорамы-гейша»!
• [Яой] Магистр дьявольского культа / Том 1 / Экстра-главы. От рассвета до заката. (18+)

разбор лань чжаня

В 1941—1942 (по диалект) выступал за «Торпедо» (Таганрог) лань чжань и вэй ин фанфик омегаверс. Именно эту часть курильницы (в отличие от той, где Вэй Ин резвится с БиЧенем, я не понимаю за что Мосян так поступила. Сборник коротких комиксов по паре Вэй Ин и Лань Чжань. Вэй ин и Лань Чжань свадьба.

Амулеты (омегаверс).

• Сборник коротких комиксов по паре Вэй Ин и Лань Чжань | Комиксы, Смешные рисунки, Фан арт
• 23 Comments
• Связанные честью
• вэй ин и лань чжань
• Report Page

На сколько хорошо ты знаешь новеллу "Магистр дьявольского культа"

Вэй Ин и Лань Чжань, Сань Лань и Се Лянь, и т.д. Пирог Няньгао кто нибудь знает фанфики с такими мыслями Лань Чжаня, очень хочется почмтать. Вэй Ин и Лань Чжань в современном мире. Вэй Ин сама непосредственность)) Даже не представляет какую боль причиняет Лань Чжаню каждым своим словом! Последние новости. Важная новость. NO_WAY. Вчера. Том 2 Глава 3.3.

Лань Чжань/Вэй Ин

Как-то раз Вэй У Сянь среди хлама находит курильницу для благовоний. Просмотрите доску «Вэй Ин и Лань Чжань (Магистр дьявольского культа)» в Pinterest пользователя Anonymous, на которую подписаны 121 человек. Фанфики Лань Чжань и Вэй ин омегаверс. Просмотрите доску «вэй ин и лань чжань» пользователя МАРШМЕЛЛОУ Диктионари в Pinterest. Подушка Дакимакура Вэй Ин и Лань Чжань Дакимакура Аниме 142781951 купить за 1 587 ₽ в интернет-магазине Wildberries.

вэй усянь и лань чжань яой

Сначала Вэй Ин радуется, увидев Лань Чжаня, но тут же вспоминает: он тот, кто избрал Темный путь, кого боятся и презирают, и Лань Сичэнь ему недавно указал на то, что его действия могут причинить вред людям, «которые беспокоятся за него». Лань Чжань и Вэй Ин отношения. Image gallery for: Сборник коротких комиксов по паре Вэй Ин и Лань Чжань. Вэй ин и Лань Чжань свадьба.

Похожие новости: