книга более детская, более добрая. Купить книгу «Хроники Нарнии» (Льюис Клайв Стейплз) в Интернет-магазине Хроники Нарнии — цикл из семи фэнтезийных повестей, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом. В них рассказывается о приключениях детей в волшебной стране под названием. Представляем вашему вниманию все аудиокниги Клайва Стейплз Льюиса из серии «Хроники Нарнии». 989 предложений - низкие цены, быстрая доставка от 1-2 часов, возможность оплаты в рассрочку для части товаров, кешбэк Яндекс Плюс - Яндекс Маркет.
Клайв Льюис - известный английский писатель, автор цикла "Хроники Нарнии"
"Хроники Нарнии" считаются классикой детской литературы и являются бестселлером Льюиса, разошедшимся тиражом более 100 миллионов экземпляров на 47 языках. Представляем вашему вниманию все аудиокниги Клайва Стейплз Льюиса из серии «Хроники Нарнии». Предлагаем вашему вниманию материал на тему: К.С. Льюис: жизненный путь автора «Хроник Нарнии». цикл из семи детских фэнтезийных книг, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом.
Хроники Нарнии
Хроники Нарнии — цикл из 7 детских фэнтезийно-фантастических книг. «Хроники Нарнии» — это вымышленная история, повторяющая великий сюжет христианства и расцвечивающая его идеями, которые Льюис почерпнул из христианской литературной традиции. «Хроники Нарнии» казались ему написанными небрежно, без скрупулезной проработки деталей, которой славился он сам. "Хроники Нарнии" написаны довольно лёгким языком, много диалогов, поэтому её можно использовать для изучения английского языка. Хроники Нарнии в 2 томах 1992 г изд. Он получил два продолжения «Хроники Нарнии: Принц Каспиан» (2008) и «Хроники Нарнии: Покоритель Зари» (2010).
Закон Божий и «Хроники Нарнии»
1 327 объявлений по запросу «хроники нарнии книга» доступны на Авито во всех регионах. «Хроники Нарнии» хоть и называют детскими книгами, но их читают взрослые, в университетах о них пишутся целые диссертации. Хроники Нарнии, читать, Хроники Нарнии – цикл из семи детских книг-сказок, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом, известным своими работами по средневековой литературе и христианской апологетике, а также художественными произведениями в жанре фэнтези. «Хроники Нарнии» написаны в обществе, где принято быть христианином. Хроники Нарнии — цикл из семи фэнтезийных повестей, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом.
Льюис Клайв - Нарния
И сколько бы не слагали хвалебные оды дедушке Толкину, произведение его друга, дедушки Льюиса, мне понравилось больше. Признаюсь, в том же возрасте мне давали и Властелина Колец, но не пошел он у меня, по каким-то своим мистическим причинам, коих я уже и не помню, так не идет и до сих пор. Не скажу, что у Нас с Нарнией была любовь с первого взгляда. Очень уж чужды были для меня тогда эти фавны, гномы и чудесные волшебные миры, что поджидают вас за любой закрытой дверью, в том числе и дверью шкафа. Но потом все пошло как-то само собой. Я целый день просидел уткнувшись носом в книжку, с трепетом ожидая финала этой истории. С тех пор у меня какое-то особое отношение... Ведь это только сейчас сказки для детей, а раньше были для всех возрастов, правда при этом отличались по содержанию.
Но это отдельный разговор, которому сейчас не время и не место. Я думаю, ни для кого не секрет, что все мы растем. И с возрастом меняемся не только сами, но и наше восприятие мира. Сказывается это так же и на отношение к книгам. Некоторые, прочтенные нами ранее, кажутся уже не такими интересными и увлекательными как раньше, другие же раскрываются как бутон розы, становятся ярче и многограннее. Я понимаю, что на вкус на цвет все фломастеры разные, но лично для меня «Хроники» относятся как раз ко второму типу. Прошло приблизительно десять лет, с тех пор как я прочитал их первый раз, и сейчас закрывая книгу, я осознаю, что сам изменился достаточно сильно, а соответственно изменилось и мое отношение к книге.
Раньше для меня Нарния была удивительно красивым и добрым миром. Миром, где правят добро, справедливость и Аслан. Сейчас же мне кажется, что Нарния это не мир, это Мечта о мире! И пускай многим кажется, что она слишком наивна, но ни это ли основное свойство мечты. Быть может смысл жизни человека как раз и должен заключаться в том, чтобы мечтать о чем-то добром, возвышенном, бесконечно прекрасном, и не только мечтать, но и дарить эту мечту другим. Многие попрекают Льюиса в излишней популяризации Библии и христианском морализаторстве, но я больше чем уверен, что для многих это скорее самоубеждение, поскольку сейчас уже доподлинно известно, что за основу Нарнии были взяты Библейские мотивы. А раньше все читали, и никто особо не обращал на это внимание.
Да и вообще, что в этом такого? Неужели книга учит вас или ваших детей чему-либо плохому? Или для вас любить свою страну, друзей, родных и веру это что-то необычное? При этом прошу заметить, что я не настолько ревностный христианин, что бы с пеной у рта защищать любой религиозный догмат. Ношу крестик, иногда хожу в церковь, не исключаю возможность что там, на верху, все же кто-то есть и считаю, что жить по совести будет не лишним. В довершение хотелось бы сказать, что я был бы очень рад, если бы мои дети прочитали эту книгу сами или слушали, как читаю я. Интересно, какие мысли вызовет у меня эта книга тогда… Оценка: 9 [ 19 ] iskender-leon , 10 мая 2013 г.
Спустя многие годы я очень рад, что прочёл этот цикл повестей в детстве. Именно это позволяет с большой теплотой и чувством ностальгии вспоминать о них. Это было начало 90-х, эпоха жуткой разрухи. Не гражданская война, конечно, но то время вспоминается теперь исключительно в серых тонах. Поэтому тоненькие, в мягкой и яркой обложке книжки симферопольского издательства «Вариант», украсившие собой прилавки киосков Союзпечать по всей южной Украине стали для моих друзей и одноклассников большим подарком. Охо-хо, мы читали их на уроках, на переменах, в продлёнках и конечно, как водится, под одеялом с фонариком, обмениваясь, выклянчивая, упрашивая родителей купить хоть одну. Видимо дело в том, что мы выросли исключительно на советской детской литературе.
Поймите меня правильно, я до сих пор считаю, что дополненная многими лучшими произведениями зарубежных авторов, эта литература была и остаётся лучшей в мире. Лучшей, но не всеобъемлющей. Но Карлсон, Змей Горыныч, Кот в сапогах, Иван-царевич, Котигорошко, Элли и Тотошка, Кощей Бессмертный, Дюймовочка, Винни-Пух и многие другие — все они сформировали некую культурную сферу знаний, ощущений, понятий, любимых историй, предпочтений и ожиданий. И тут, на стыке между двумя возрастами, когда ты уже не совсем ребёнок, но ещё не вполне подросток, эта сфера соприкоснулась, сопряглась привет пану Анджею! Её можно несколько условно описать как клубок кельтской и не только мифологии, совсем другого стиля изложения и многих непривычных и жутко интересных вещей. Как результат — взрыв! Мы читали эти книги взахлёб, в том порядке, в котором они попадали нам в руки, перечитывая многократно в течении нескольких дней.
На нас обрушились дриады и единороги, кентавры и великаны, гномы и нимфы, фавны и грифоны. Нам рассказали о пророчествах и предначертаниях, волшебном оружии. Мы стали свидетелями великих событий, походов и приключений, побывали в разных уголках чудесного, по настоящему волшебного мира. В силу возраста незамеченными и непонятыми остались многочисленные религиозные параллели и аллегории, смягчён, практически полностью сглажен архаично-консервативный стиль повествования. Повзрослев, приобретя определённый багаж знаний и перечитав «Хроники Нарнии», прежнего удовольствия я уже не ощутил. Но помня великолепные ощущения детства, которые сродни фейерверкам и сменяющимся узорам в калейдоскопе, я ставлю этому циклу высокую оценку. Оценка: 9 [ 6 ] makelen , 29 декабря 2017 г.
Родители купили книги цикла о волшебной стране Нарнии, когда мне было лет восемь-девять. За несколько дней, на одном дыхании, я прочла шесть книг седьмая, почему-то, читалась не так легко. И по сей день это — моя самая любимая фэнтэзи-сказка и одна из любимейших книг детства. Я уже даже не помню точно, сколько раз я перечитывала «Лев, колдунья и платяной шкаф», «Принц Каспиан» и «Серебряное кресло», они просто зачитаны до дыр. Книги невероятно интересные, волшебные, добрые и поучительные, одним словом, классика. Оценка: 10 Календула , 10 марта 2009 г. Клайв Степлз Льюис «Хроники Нарнии».
Многие видят в книгах Льюиса некий подтекст, которого порой там нет вовсе, другие принимают желаемое за действительное, но тем не менее все находят в его книгах что-то свое, близкое каждому по духу, что-то, с чем потом не расстанется и к чему будет возвращаться на протяжении всей жизни. История о Нарнии никого не оставит равнодушным. Это очень многогранное повествование. На поверхности лежит традиционный для фэнтези смысл: борьба Добра и Зла, тема любви и дружбы, верности и предательства, становления личности в какой-то мере. Но по большому счету это сказка, написанная для детей. Льюису удалось создать удивительный, красивый и поэтичный мир. Он дает возможность каждому читателю заглянуть в него через щелку в платяном шкафу.
Время и пространство здесь организованы по-особому. Обратим внимание на время написания книг и на порядок, в котором их следует читать. В литературе нередок прием, когда хронологическое написание книг, частей книги не совпадает с рекомендуемым порядком чтения.
Англия и всё остальное — это только тень или копия чего-то в настоящем мире Аслана. И не надо оплакивать Нарнию, Люси. Всё, что было важного в старой Нарнии, все добрые существа, вошли в настоящую Нарнию через Дверь. Она, конечно, в чём-то отличается — как настоящая вещь от копии или бодрствование — от сна».
Льюис предполагает, что материальный мир не основа действительности, только копия божественного оригинала. Идеи Льюиса о времени ведут нас к философским размышлениям о сверхъестественных научных открытиях и глубокомысленных теологических темах. Заявление Аслана «Я называю любое время скоро» интерпретирует убеждение, что Бог находится вне времени. Льюис считает, что каждый момент времени от начала времён «всегда является настоящим для Бога», обозначает ещё, что обладает бесконечной жизнью без прошлого, настоящего и будущего, которую он воспринимает как одновременное единство в вечном настоящем. Он поднял голову и прорычал: "Пришло время! И Дверь открылась», — так Аслан зовёт Отца Времени, трансцендентное существо, отвечающее за ход времён, которое уже однажды видели Джил и Юстэс. Отец Время отвечает только за движимый, диалектический полный, дуальность мир, а неподвижный мир вне времени принадлежит лишь Аслану.
В Нарнии были не только говорящие, а, значит, мыслящие животные, но и люди, обладающие Божественным огнём. Однако эту искру Лев Аслан Бог вдохнул в них не сам непосредственно, а через детей. Именно — через детей! Вспомним запрет появляться в Нарнии детям старше определённого возраста: им разрешалось не более двух посещений, за исключением самых младшеньких — Люси и Эдмунда. Это было сделано в прямом соответствии с заповедями Иисуса Христа: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царствие Небесное», «Кто не примет Царствие Божие как дитя, тот не войдёт в него». Ведь только дети, с их чистотой сердца, наиболее легко способны открыться свету Божественного и воспламенить атом-искру сердца. Люди забывают, что всё человеческое существование греховно.
А после выполнения главной миссии дети вернулись обратно в свой мир, предоставив Нарнии развиваться своим путём. А Лев Аслан самим фактом своего присутствия лишь немного корректировал это развитие. И не случайно проходило время, и при принципиальных поворотах истории Нарнии туда засылались другие дети, именно для подпитки Божественной энергии, которая без них начинала истощаться и угасать. Считать ли, что этой фразой Льюис намекает, что ключ к пониманию Хроник можно найти в трудах Платона? Дигори или он же профессор лорд Дигори из книги «Лев, колдунья и платяной шкаф», помогая детям разобраться в проблеме о разумности Люси, задаёт вопросы и хочет заставить детей самих докопаться до сути дела. Сократ в диалогах Платона из книги «Государство», особенно ранних, более склонен задавать вопросы, чем отвечать на них. Его вопросы заставляют людей, которых он спрашивает, задуматься над трудностями, о которых они не помышляли ранее.
Иногда они дают такие ответы, о которых и не подозревали. И находят их не в книгах, а где-то внутри себя. Такой метод расспросов получил название «метод Сократа». Из этого видно, что и профессор лорд Дигори пользовался им в диалогах с детьми. В «Серебряном кресле» есть и ещё кое-что от Платона: там встречается образ, который очень похож на знаменитый его «Миф о пещере». Основная мысль, которую хочет донести Платон с помощью «Мифа о пещере», — это контраст между видимостью и реальностью. Согласно мифу Платона, мы можем вырваться из пещеры нашего невежества с помощью философии, и разум выведет нас за пределы пещеры, чтобы увидеть истинные ценности, освещённые светом Истинного Солнца, которое, согласно Платону, символизирует высшую сущность, само Добро.
В книге «Племянник Чародея» Дигори и Полли переносятся в различные миры через пруды в Лесе между мирами с помощью особых, обладающих магией возвращения жёлтых и зелёных колец, через магию таинственного вещества — песка, принадлежавшего культуре затонувшей Атлантиды, из которого и были сделаны данные кольца. В книгах «Последняя Битва» и «Лев, колдунья и платяной шкаф» попадают в другие миры через двери в хлеву и платяном шкафу. Пруды и двери между мирами — аналог «червоточин», тоннелей в пространстве, о которых сейчас говорят в учёном мире. Мысль Льюиса, что есть миры внутри миров, вместо миров над мирами, как предполагает Платон, наводит на мысль о русских матрёшках: когда внутри маленькой фигурки находится фигурка ещё меньше. Льюис предполагает, что небеса — это по-прежнему жизнь исследований и приключений. Даже если мы исследовали одну Нарнию полностью, всегда есть другая, которую тоже необходимо исследовать: «они открыли Первую Главу в Великой Истории, которую не читал никто в мире: истории, которая длится вечно и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая» «Последняя битва». И самая диалектическая мысль Платона о существовании мира идей была использована в качестве её опровержения Льюисом в книге «Последняя Битва» в конце последний главы.
Противопоставляя идею Платона о том, что рай может быть только отчаянным плодом нашего собственного воображения, Аслан уверяет Люси и других, что именно их земная жизнь была сном: «Ваши родители и вы — в том мире, Мире Теней — мертвы. Учебный год окончен, каникулы начались. Сон кончился, это утро». То, что теперь ждёт их, является истинной реальностью: «…сейчас вы глядите на Англию внутри Англии. Настоящая Англия — то же самое, что и настоящая Нарния, ведь в той Англии, что внутри, всё хорошее сохраняется» «Последняя битва». Что изменилось в нашем мире с приходом Иисуса Христа? На первый взгляд, почти всё осталось, как прежде.
Но это только на первый взгляд. Главная благая весть, которую принёс людям Сын Божий, это знание о том, что нынешний природный порядок, то есть наш сегодняшний мир с его жестоким законом причин и следствий кармы и необходимостью реинкарнировать, снова и снова повторяя дорогу от колыбели к могиле, — преходящ! Как преходящ и сегодняшний человек! Проще говоря, мы станем другими и вернёмся в нашу настоящую, божественную «Нарнию», дверь в которую вновь открылась для нас после воскресения Иисуса Христа. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия… Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся… Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие» Первое послание к Коринфянам св. Примечание 1 По вопросу численного символизма семёрки в Ветхом Завете, и в целом на Древнем Ближнем Востоке, недавно издан специальный сборник трудов, включающий подробную библиографию по числовому символизму и нумерологии цифры 7 Reinhold G. Frankfurt, 2008.
В связи с юбилейным, 70-м номером журнала «Дельфис», в примечании 1 автором сделан дополнительный анализ значения цифры 7 в текстах гностиков. Так, в гностическом апокрифе «Пистис София» — пленённая в материи София спасается: «…говоря своё покаяние в Семидесятом Псалме» и «через Давида в Седьмом Псалме». Здесь неоднократно упоминаются семь небес, семь гласных и сорок девять сил, семь Аминей, семь гласов, семь глав, василиск семиглавый, семь девственниц Света, седьмой эон сферы, семь раз, «не до семи, но до семижды семидесяти раз», семь прочих Дев Света, семь ликов, семь кошачьих морд, семь собачьих морд, семь сил левой части, «в седьмой палате», «Седьмой Спаситель Эманаций Седьмого Гласа Сокровища Света», Седьмое покаяние. В каждой мистерии, аллегорически раскрываемой, мы всегда должны искать не только лишь одно значение, но многоплановость смысла, особенно же в тех, где появляется число семь, и оно же, умноженное на семь, десять или сорок девять. Согласно книге современных гностиков Яна Ван Рэйкенборга и Катарозы де Петри «Универсальный Гнозис», «…микрокосмос имеет семь различных аспектов, из которых каждый также делится на семь частей. Мы говорим о семи сферах принципах макрокосмоса. Однако микрокосмос тоже обладает семью сферами».
Здесь также упоминаются: семь различных спиралей сознания, семеричная связь, святой семеричный Свет, семь мистерий, семь золотых светильников, человек с семью звёздами, семеричный Дух, семь освобождающих действий и т.
Она была младше его на 17 лет, разведена и растила двух сыновей. К сожалению, брак не продлился долго — не прошло и четырех лет, как Джой умерла от рака кости. После ее смерти Льюис продолжил заботиться о ее сыновьях.
Трагическая дата 22 ноября 1963 года было суждено стать мрачной датой в истории. В этот день умерли сразу два великих писателя — К. Льюис и Олдос Хаксли. Но их смерти остались незамеченными прессой, которая гремела по поводу другого события — убийства американского президента Джона Кеннеди, произошедшего в тот же день.
Это совпадение десятилетиями волнует любителей заговоров и даже вдохновило американского теолога и писателя Питера Крифта на написание романа «Между Раем и Адом». По сюжету, Льюис, Хаксли и Кеннеди после своей смерти встречаются в Чистилище и начинают вести философскую беседу о вере. Жаль только, нельзя узнать, что подумал бы об этом сам Льюис.
Ведь в силу нашей неискоренимой философской привычки нам кажется, что «объяснить» значит «понять», а «понять» значит «принять».
Если я нашел причину какого-то события — значит я тем самым пришел к выводу, что оно и не могло не произойти. Нет, не в «причинах и следствиях», не в законах «кармы» или в «диалектике всеединства» коренится зло. Оно — в тайне свободы. Не в потаенно-мистических и огромных «законах мироздания», а в нашей, вроде бы такой маленькой, свободе.
Именно человек когда-то впустил холод во вселенную, согретую дыханием Творца. И нам, привыкшим к холоду, дыхание той же Любви кажется теперь слишком обжигающим, слишком болезненным. Мы в своей свободе взрастили смерть. Именно смертью силы магии хотели отделить нас от Бога.
Но Творец жизни Сам вошел в пространство смерти. И Теперь сквозь смерть мы можем видеть лик Победителя смерти. Итак, в следующей сказке речь идет уже об Искуплении: Аслан отдает себя на смерть «по законам древней магии». Но по законам «еще более древней» магии — воскресает и уничтожает проклятие.
Бог всегда требует, чтобы люди изменялись. И однажды, чтобы им это было легче делать, Он Сам принес Себя в жертву Своей любви к людям — не только для того, чтобы дать им пример, но и для того, чтобы поистине искупить их и вызволить из-под власти «древних заклятий» и соединить с Собою, чтобы дать им участие в Своей собственной Жизни, в Своей собственной Любви. Но для этого тем более человек должен стать таким, каким еще не был. Евангельская основа «Хроник Нарнии» очевидна.
В них можно встретить и прямую полемику с атеизмом, чьи аргументы очень похоже излагает Колдунья одурманенным детям в Подземье «Серебряное кресло». А можно найти весьма прозрачную притчу о покаянии Аслан, сдирающий драконьи шкуры с Юстеса в «Повелителе зари». Но потому так важно указать и на ветхозаветные истоки тех черт, которые Льюис придает Аслану. В современном протестантизме и, шире, в современном западном стиле духовности «друг Иисус» вытеснил собою грозного Ягве.
Но евангельская любовь не отменяет любви ветхозаветной. Бог пророков любит людей — и потому требователен к ним: требователен, ибо неравнодушен об этом Льюис писал в книге «Страдание». Нравственное зрение человека в чем-то подобно глазу лягушки. Как та видит лишь то, что движется, и не замечает неподвижных предметов, так и человек, пока покоится на месте, не различает того вектора, по которому должна устремиться его жизнь.
Но сделав духовное усилие, отказав себе в чем-то ради ближнего, сотворив однажды добро, перестрадав, он становится зорче. Надеюсь, позволительно пояснить эту мысль не на льюисовском материале — ведь многие родители и учителя, которые будут читать эту книгу детям, сами будут знать о христианстве немногим более своих детишек. Так вот один из замечательных христианских проповедников — Владимир Марцинковский, живший поколением раньше Льюиса, в своей работе «Смысл жизни» рассказывает случай с одним богатым молодым парижанином, который, пресытившись жизнью, пришел к набережной Сены… И уже перед последним шагом он вдруг вспомнил, что в кармане у него кошелек с деньгами, которые больше ему не понадобятся. И у него возникла мысль — отдать эти деньги какому-нибудь бедняку.
Он идет по улице и находит людей, живущих в большой нужде. Юноша отдает им все свои деньги. И вдруг радость большая, чем у этих бедняков, врывается в его сердце. Тайна жизни, которую он пытался вычитать или подслушать, сама засветилась в его душе.
Так и «плохому мальчику» Юстесу кажется, что он случайно, бессмысленно, чуть ли не назло заброшен в мир Нарнии. И лишь через скорбь, покаяние и первые попытки заботы о других приходит к нему понимание того, что не он обречен на жизнь, а жизнь дарована ему.
Рецензия недели
- Тёмные начала Нарнии: сказка о сексизме, расизме и религиозной пропаганде
- "Хроники Нарнии": истории о Любви
- Отзывы читателей
- Отмечено тегами
Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф
В действительности же он — изобретение, как бы дающее ответ на вопрос «Каким мог бы быть Христос, если бы существовал мир вроде Нарнии, и Он решил бы воплотиться, умереть и снова воскреснуть в этом мире, как Он поступил в нашем? Однако я вовсе не пытаюсь «представить» реальную христианскую историю в символах. Что бы получилось? Создание Нарнии — это сотворение мира, но совсем не обязательно нашего. Когда Джедис срывает яблоко, она, подобно Адаму, совершает грех ослушания, но для нее это не то же самое. К тому времени она уже пала, и пала глубоко.
Каменный стол действительно должен напоминать об одной из Моисеевых скрижалей. Страдания и Воскресение Аслана — это Страдания и Воскресение Христа, какими они могли бы быть в том, другом мире. Они подобны тем, что Он претерпел в нашем, но не те же. Эдмунд, подобно Иуде, гад и предатель, однако, в отличие от Иуды, он раскаялся и получил прощение как, без сомнения, получил бы Иуда, если бы раскаялся. На самом краешке нарнийского мира Аслан начинает больше походить на Христа, каким мы знаем Его здесь.
Отсюда — ягненок, т. Отсюда — трапеза, как в конце Евангелия от Иоанна. Разве он не говорит: «После того как вы узнали меня здесь [в Нарнии], вам легче будет увидеть меня там [в нашем мире]»? И, разумеется, Обезьян и Недотепа перед Страшным Судом в «Последней битве» — это как приход Антихриста перед концом нашего мира. Все ясно?
Очень рад, что книжки тебе понравились. Искренне твой К. Льюис А за месяц до смерти, 26 октября 1963 в письме к девочке-читательнице он пишет: Дорогая Рут.
Шаста среди усыпальниц — 267 Глава седьмая. Встреча старых подруг — 272 Глава восьмая. Заговор Тисрока, царевича Рабадаша и визиря Ахошты — 279 Глава девятая. Пустыня — 285 Глава одиннадцатая. Странный спутник — 297 Глава двенадцатая. Шаста в Нарнии — 303 Глава тринадцатая. Битва — 310 Глава четырнадцатая. О том, как Игого стал умнее — 316 Глава пятнадцатая. Древняя сокровищница — 339 Глава третья. Гном — 348 Глава четвёртая. Рассказ гнома о принце Каспиане — 355 Глава пятая. Приключения Каспиана в горах — 364 Глава шестая. Потаённый народ — 374 Глава седьмая. Старая Нарния в опасности — 381 Глава восьмая. Как покинули остров — 390 Глава девятая. Что видела Люси — 399 Глава десятая. Возвращение льва — 408 Глава одиннадцатая. Лев рычит — 419 Глава двенадцатая. Колдовство и внезапное отмщение — 428 Глава тринадцатая. Верховный король принимает командование — 437 Глава четырнадцатая. Как все были очень заняты — 445 Глава пятнадцатая. Картина в детской — 471 Глава вторая. На борту «Покорителя зари» — 481 Глава третья. Одинокие острова — 492 Глава четвёртая. Чем занимался Каспиан на острове — 502 Глава пятая. Шторм и его последствия — 511 Глава шестая. Приключения Юстаса — 522 Глава седьмая.
Вскоре ребята его полюбили, но в первый вечер, когда он вышел им навстречу к парадным дверям, он показался им очень чудным. Люси самая младшая даже немного его испугалась, а Эдмунд следующий за Люси по возрасту с трудом удержался от смеха - ему пришлось сделать вид, что он сморкается. Когда они в тот вечер пожелали профессору спокойной ночи и под нялись наверх, в спальни, мальчики зашли в комнату девочек, чтобы поболтать обо всем, что они увидели за день. Сможем делать все, что душе угодно. Этот дедуля и слова нам не скажет.
Сможем делать все, что душе угодно. Этот дедуля и слова нам не скажет. Он устал, хотя делал вид, что нисколечко, а когда он уставал, он всегда был не в духе. Тебе самой пора спать. Да нас и не услышат.
Отзывы на книгу «Хроники Нарнии. Вся история Нарнии...»
- Хроники Нарнии — Википедия Переиздание // WIKI 2
- Перезапуск «Хроник Нарнии» от Netflix: режиссер, дата выхода и все, что мы знаем
- Нарния — эксперимент с «Великим сюжетом»
- Клайв Льюис Хроники Нарнии в списке 100 лучших книг всех времен
- Чудесная страна ждёт своих героев
Аудиокнига «Хроники Нарнии»
Где ты? Я знаю, что ты здесь! Но никто не ответил, и Эдмунду показалось, что голос его звучит очень странно — как на открытом воздухе, а не в шкафу. Он заметил также, что ему почему-то стало очень холодно, и тут увидел светлое пятно. Он забыл про Люси и двинулся по направлению к свету, думая, что это открытая дверца шкафа, но вместо того, чтобы выйти из шкафа и оказаться в пустой комнате, он, к своему удивлению, обнаружил, что выходит из-под густых елей на поляну среди дремучего леса. Под ногами поскрипывал сухой снег, снег лежал и на еловых лапах. Над головой у него было светло-голубое небо — так занимается ясный зимний день. Прямо перед ним между стволами деревьев, красное и огромное, вставало солнце.
Было тихо-тихо, словно он единственное здесь живое существо. На деревьях не видно было ни птиц, ни белок, во все стороны, на сколько доставал глаз, уходил тёмный лес. Эдмунда стала бить дрожь. Тут только он вспомнил, что искал Люси. Он вспомнил также, как дразнил её «выдуманной» страной, а страна оказалась настоящей. Он подумал, что сестра где-нибудь неподалеку, и крикнул: — Люси! Я тоже здесь.
Это Эдмунд. И пусть ему не очень-то хотелось признаваться, что был не прав, находиться одному в этом холодном, безмолвном лесу было страшновато, поэтому он снова закричал: — Лу! Послушай, Лу… Прости, что я тебе не верил. Я вижу, что ты говорила правду. Ну выходи же. Давай мириться. По-прежнему никакого ответа.
Он ещё раз огляделся, и ему совсем тут не понравилось. Он уже почти решил возвращаться домой, как вдруг услышал далёкий перезвон бубенчиков и прислушался. Звук приближался, и скоро на поляну выбежали два северных оленя, запряжённых в сани. Олени были величиной с шотландских пони, с белой-пребелой, белее снега, шерстью и ветвистыми позолоченными рогами, и когда на рога попадал луч солнца, они вспыхивали, словно охваченные пламенем. На упряжи из ярко-красной кожи висело множество колокольчиков. На санях, с вожжами в руках, сидел толстый гном ростом чуть больше трёх футов. На нём была шуба из шкуры белого медведя, на голове — красный колпак с золотой кисточкой, свисавшей на длинном шнурке.
Огромная борода ковром укутывала гному колени. А за ним, на высоком сиденье, восседала фигура, ничем не похожая на него. Это была важная дама, выше всех женщин, которых знал Эдмунд, тоже закутанная в белый мех, на голове у неё сверкала золотая корона, в руке — длинная золотая палочка. Лицо у неё тоже было белое — не просто бледное, а белое как снег, как бумага, как сахарная глазурь на пироге, а рот — ярко-красный. Красивое лицо, но надменное, холодное и суровое. Великолепное это было зрелище, когда сани во весь опор неслись по направлению к Эдмунду: звенели колокольчики, гном щёлкал хлыстом, по обеим сторонам взлетал сверкающий снег. Гном так натянул вожжи, что олени чуть не присели на задние ноги, а затем стали как вкопанные, грызя удила и тяжело дыша.
В морозном воздухе пар вырывался у них из ноздрей словно клубы дыма. Ему не понравилось, как она на него смотрит. Дама нахмурилась и сурово вопросила, сверля Эдмунда взглядом: — Кто так обращается к королеве? Ещё раз спрашиваю: что ты такое? Не «что», а «кто» — школьник… учусь в школе, а сейчас у нас каникулы. Глава четвёртая. Рахат-лукум — Какой ты породы?
У меня ещё нет бороды. Я мальчик. Эдмунд стоял не двигаясь и молчал. К этому времени в голове у него был такой ералаш, что он не понял вопроса. Ты человек? Что ты имеешь в виду? Дверь из мира людей!
Я слышала о подобных вещах. Это может всё погубить. Но он всего один и с ним не трудно управиться. С этими словами колдунья привстала с сиденья и взглянула Эдмунду прямо в лицо. Глаза её сверкали. Она подняла волшебную палочку. Эдмунд был уверен, что она собирается сделать с ним что-то ужасное, но не мог и шевельнуться.
И тут, когда мальчик окончательно решил, что пропал, она, видимо, передумала и проговорила совсем другим тоном: — Бедное моё дитя! Ты, наверное, замёрз. Иди сюда, садись рядом со мной в сани. Я закутаю тебя в плащ, и мы потолкуем. Эдмунду это решение пришлось не совсем по вкусу, но возражать он не решился, поэтому взобрался в сани и сел у её ног, а колдунья накинула на него полу плаща и, хорошенько подоткнув мех со всех сторон, спросила: — Не хочешь ли выпить чего-нибудь горяченького? Откуда-то из складок плаща колдунья вынула небольшую бутылочку, сделанную из жёлтого металла, похожего на медь. Вытянув руку, она капнула из бутылочки одну каплю на снег возле саней.
Эдмунд видел, как капля сверкнула в воздухе, подобно бриллианту, а в следующую секунду коснулась снега, послышалось шипение, и перед ним откуда ни возьмись возник покрытый драгоценными камнями кубок с неведомой жидкостью, от которой шёл пар. Карлик тут же схватил его и подал Эдмунду с поклоном и улыбочкой — не очень-то приятной, по правде говоря. Как только Эдмунд принялся отхлёбывать это сладкое, пенящееся, густое питьё, ему стало гораздо лучше: он никогда не пробовал ничего похожего, — сразу же согрелся с ног до головы. Королева вновь капнула на снег одну каплю из медного флакона — и в тот же миг капля превратилась в круглую коробку, перевязанную зелёной шёлковой лентой. Когда Эдмунд её открыл, она оказалась полна великолепного рахат-лукума. Каждый кусочек был насквозь прозрачный и очень сладкий. Эдмунду в жизни ещё не доводилось отведывать такого вкусного рахат-лукума.
Он уже совсем согрелся и чувствовал себя превосходно. Пока он лакомился, колдунья задавала ему вопрос за вопросом. Сперва Эдмунд старался не забывать, что невежливо говорить с полным ртом, но скоро думал только об одном: как бы запихать в рот побольше рахат-лукума, — и чем больше ел, тем больше ему хотелось, и ни разу не пришло в голову задуматься, почему колдунья расспрашивает его с таким любопытством. Она заставила его рассказать, что у него есть брат и две сестры, и что одна из сестёр уже побывала в Нарнии и встретила тут фавна, и что никто, кроме его самого, его брата и сестёр, ничего о Нарнии не знает. Особенно заинтересовало её то, что их четверо, и она снова и снова к этому возвращалась: — Ты уверен, что вас четверо? Два сына Адама и две дочери Евы — не больше и не меньше? И Эдмунд, набив рот рахат-лукумом, снова и снова отвечал: — Да, я уже вам говорил.
Он забывал добавлять «ваше величество», но она, судя по всему, уже не обращала на это внимания. Когда с рахат-лукумом было покончено, Эдмунд во все глаза уставился на пустую коробку — вдруг колдунья спросит, не хочет ли он ещё. Возможно, она догадывалась, о чём он думает, поскольку знала — а он-то нет, — что это волшебный рахат-лукум и тому, кто хоть раз его попробует, хочется ещё и ещё, и если ему позволить, будет есть до тех пор, пока не лопнет. Но она больше не предложила, а вместо этого сказала: — Сын Адама! Мне было бы очень приятно повидать твоего брата и сестёр. Не приведёшь ли ты их ко мне в гости? Сейчас я не могу этого сделать, магия больше не подействует.
Другое дело — у меня в замке. Когда колдунья предлагала сесть к ней на колени, он испугался, как бы не увезла куда-нибудь далеко, в неизвестное место, откуда он не сумеет найти дорогу назад, но теперь позабыл всякий страх. Там есть комнаты, с пола до потолка заваленные рахат-лукумом. И вот что ещё: у меня нет своих детей. Я хочу усыновить славного мальчика и сделать принцем. Когда я умру, он станет королём Нарнии. Принц будет носить золотую корону и целый день есть рахат-лукум, а ты — самый умный и самый красивый мальчик из всех, кто мне встречался, поэтому я не прочь сделать тебя принцем… потом, когда приведёшь ко мне остальных.
Лицо его раскраснелось, рот и руки были липкие от рахат-лукума, и он не выглядел ни красивым, ни умным, что бы там ни говорила королева. А мне бы очень хотелось познакомиться с ними. Ты будешь принцем, а позже — королём, это решено, но ведь тебе нужны придворные, которым ты мог бы доверять, люди благородной крови. Я сделаю твоего брата герцогом, а сестёр — герцогинями. Тебе там так понравится, что ты не захочешь уходить ради того, чтобы привести их. Нет, сейчас ты должен вернуться к себе в страну и прийти ко мне в другой раз вместе с ними, понимаешь? Приходить одному нет толку.
А теперь посмотри сюда. Когда ты придёшь сюда в следующий раз, подойди к фонарю и поищи оттуда эти два холма, а потом иди по лесу, пока не дойдёшь до моего замка. Но помни: ты должен привести всех остальных. Если явишься один, я могу сильно рассердиться. Пусть это останется нашей тайной. Так будет куда интереснее, правда? Устроим им сюрприз.
Просто приведи к двум холмам… Такой умный мальчик, как ты, придумает способ, как это сделать. А когда вы подойдёте к моему замку, скажи: «Давайте посмотрим, кто тут живёт», — или что-нибудь другое в этом же роде. Я уверена, что так будет лучше всего. Если твоя сестра повстречалась здесь с фавном, то, возможно, наслушалась обо мне всяких небылиц… и побоится прийти ко мне в гости. Фавны способны наговорить что угодно. Ну а теперь… — Простите меня, — прервал её вдруг Эдмунд, — но нельзя ли получить ещё один-единственный кусочек рахат-лукума на дорогу? Когда сани были уже далеко, королева помахала Эдмунду рукой и прокричала: — В следующий раз!
В следующий раз! Не забудь! Скорей возвращайся! Эдмунд все ещё стоял, уставившись на то место, где скрылись сани, когда услышал, что кто-то зовёт его по имени. Оглянувшись, он увидел, что с противоположной стороны из лесу к нему спешит Люси. Значит, ты тоже сюда попал. Ну не удивительно ли?
Теперь… — Да-да, — прервал её брат. Могу извиниться перед тобой, если хочешь. Но где, скажи на милость, ты была всё это время? Я тебя повсюду искал. У него всё в порядке, Белая колдунья ничего не сделала ему за то, что он меня отпустил. Он думает, что она ничего об этом не знает и, в конце концов, всё обойдется благополучно. Она называет себя королевой Нарнии, хотя у неё нет на это никаких прав.
И все фавны, и дриады, и наяды, и гномы, и животные — во всяком случае, все хорошие животные — прямо ненавидят её. Она может обратить кого хочешь в камень и делает другие страшные вещи — например так заколдовала Нарнию, что здесь всегда зима… Да, всегда зима, а Рождества всё нет и нет. Она ездит по лесу в санях, запряжённых белыми оленями, с волшебной палочкой в руках и с короной на голове. Эдмунду и так уже было не по себе, оттого что съел слишком много сладкого, а когда узнал, что дама, с которой подружился, — страшная колдунья, стало ещё хуже, но по-прежнему больше всего на свете хотелось рахат-лукума. Спроси кого хочешь… Но что толку стоять здесь, в снегу? Пошли домой. Теперь-то Питер и Сьюзен поверят, что Нарния есть на самом деле, раз мы оба побывали тут.
Вот будет весело! Эдмунд подумал про себя, что ему будет далеко не так весело, как ей. Ему придётся признаться перед всеми, что Люси была права, к тому же он не сомневался в том, что брат и сестра примут сторону фавнов и зверей, а он сам был на стороне колдуньи. Он не представлял, что скажет и как сможет сохранить свою тайну, если все трое начнут толковать о Нарнии. Тем временем они прошли порядочное расстояние и внезапно почувствовали, что вокруг уже не колючие ветви елей, а мягкие шубы, и через минуту стояли в пустой комнате перед шкафом. У тебя ужасный вид. У нас есть что им порассказать!
А какие удивительные нас ждут приключения, раз теперь все мы будем участвовать в них! Глава пятая. Опять по ту сторону дверцы Остальные ребята всё ещё играли в прятки, так что Эдмунд и Люси нашли их не скоро. Когда они наконец собрались все вместе в длинной комнате, где стояли рыцарские доспехи, Люси выпалила: — Питер! Это взаправдашняя страна! Я не выдумываю, Эдмунд тоже её видел. Через платяной шкаф на самом деле можно туда попасть.
Мы оба там были. Мы встретились в лесу. Ну же, Эдмунд, расскажи им всё! Мы подошли с вами сейчас к одному из самых позорных эпизодов во всей этой истории. Эдмунда ужасно тошнило, он дулся и был сердит на Люси за то, что та оказалась права, но всё ещё не знал, как поступить. И вот, когда Питер вдруг обратился к нему с вопросом, он неожиданно решил сделать самую подлую и низкую вещь, какую только мог придумать: предать Люси. Эдмунд небрежно обвёл их взглядом, словно был куда старше Люси — а на самом деле разница между ними была всего один год, — усмехнулся и сказал: — А!..
Мы с ней играли… в её страну. Будто её страна в платяном шкафу существует на самом деле. Просто для смеха, конечно. Понятно, там ничего нет. Бедная Люси только раз взглянула на Эдмунда и выбежала из комнаты.
Нет, не в «причинах и следствиях», не в законах «кармы» или в «диалектике всеединства» коренится зло. Оно — в тайне свободы. Не в потаенно-мистических и огромных «законах мироздания», а в нашей, вроде бы такой маленькой, свободе. Именно человек когда-то впустил холод во вселенную, согретую дыханием Творца. И нам, привыкшим к холоду, дыхание той же Любви кажется теперь слишком обжигающим, слишком болезненным.
Мы в своей свободе взрастили смерть. Именно смертью силы магии хотели отделить нас от Бога. Но Творец жизни Сам вошел в пространство смерти. И Теперь сквозь смерть мы можем видеть лик Победителя смерти. Итак, в следующей сказке речь идет уже об Искуплении: Аслан отдает себя на смерть «по законам древней магии». Но по законам «еще более древней» магии — воскресает и уничтожает проклятие. Бог всегда требует, чтобы люди изменялись. И однажды, чтобы им это было легче делать, Он Сам принес Себя в жертву Своей любви к людям — не только для того, чтобы дать им пример, но и для того, чтобы поистине искупить их и вызволить из-под власти «древних заклятий» и соединить с Собою, чтобы дать им участие в Своей собственной Жизни, в Своей собственной Любви. Но для этого тем более человек должен стать таким, каким еще не был. Евангельская основа «Хроник Нарнии» очевидна.
В них можно встретить и прямую полемику с атеизмом, чьи аргументы очень похоже излагает Колдунья одурманенным детям в Подземье «Серебряное кресло». А можно найти весьма прозрачную притчу о покаянии Аслан, сдирающий драконьи шкуры с Юстеса в «Повелителе зари». Но потому так важно указать и на ветхозаветные истоки тех черт, которые Льюис придает Аслану. В современном протестантизме и, шире, в современном западном стиле духовности «друг Иисус» вытеснил собою грозного Ягве. Но евангельская любовь не отменяет любви ветхозаветной. Бог пророков любит людей — и потому требователен к ним: требователен, ибо неравнодушен об этом Льюис писал в книге «Страдание». Нравственное зрение человека в чем-то подобно глазу лягушки. Как та видит лишь то, что движется, и не замечает неподвижных предметов, так и человек, пока покоится на месте, не различает того вектора, по которому должна устремиться его жизнь. Но сделав духовное усилие, отказав себе в чем-то ради ближнего, сотворив однажды добро, перестрадав, он становится зорче. Надеюсь, позволительно пояснить эту мысль не на льюисовском материале — ведь многие родители и учителя, которые будут читать эту книгу детям, сами будут знать о христианстве немногим более своих детишек.
Так вот один из замечательных христианских проповедников — Владимир Марцинковский, живший поколением раньше Льюиса, в своей работе «Смысл жизни» рассказывает случай с одним богатым молодым парижанином, который, пресытившись жизнью, пришел к набережной Сены… И уже перед последним шагом он вдруг вспомнил, что в кармане у него кошелек с деньгами, которые больше ему не понадобятся. И у него возникла мысль — отдать эти деньги какому-нибудь бедняку. Он идет по улице и находит людей, живущих в большой нужде. Юноша отдает им все свои деньги. И вдруг радость большая, чем у этих бедняков, врывается в его сердце. Тайна жизни, которую он пытался вычитать или подслушать, сама засветилась в его душе. Так и «плохому мальчику» Юстесу кажется, что он случайно, бессмысленно, чуть ли не назло заброшен в мир Нарнии. И лишь через скорбь, покаяние и первые попытки заботы о других приходит к нему понимание того, что не он обречен на жизнь, а жизнь дарована ему. Понимание того, что, по законам Нарнии, в одиночку можно лишь умереть, но выжить можно лишь сообща. В повести «Конь и его мальчик» есть замечательное разъяснение того, как познаются тайны Промысла.
Льюис, был христианским апологетом, и его вера влияет на многие аспекты книги. Многие критики отмечают, что "Хроники Нарнии" представляют собой аллегорию библейских историй, таких как Исход, Евангелие и Откровение. Наконец, аудиокнига "Хроники Нарнии" - это прекрасные приключенческие истории, наполненные духом фантазии и удивительными персонажами. Они могут быть прослушаны как детьми, так и взрослыми.
Жители подземного государства, куда по сюжету попадают Юстас и Джил, так же как и обитатели платоновской пещеры, не могут отличить истину от заблуждения и сами напоминают безликие тени. Так, гибель Чарна описывается как постепенная деградация его жителей, чье первое поколение было счастливым и добродетельным золотой век , а последнее — кровожадным и лживым железный век. Разница между хронологией Гесиода и Льюиса лишь в том, что у последнего отсутствует век героев, как бы стоящий особняком и ненадолго отложивший наступление губительного железного столетия. Средневековье Льюис, как и его друг Джон Р. Толкин, преподавал в Оксфордском университете, а в 1954 году перешел на новосозданную кафедру «Литературы Средневековья и Возрождения» в колледже Магдалены в Кембридже.
Разумеется, любовь писателя к медиевистике отразилась и в «Хрониках Нарнии». Эппле приводит два примера. Первый — реминисценция к «Бракосочетанию Филологии и Меркурия» латинского писателя и философа V века Марциана Капеллы в повести «Покоритель зари». Второй — сцена пробуждения природы в « Племяннике чародея », очень уж напоминающая фрагмент из «Плача Природы» Алана Лилльского. Клайв С. Льюис Средневековье видится и в идее космологической последовательности нарнийского цикла. Эта гипотеза, предложенная литературоведом и священником Майклом Уордом в книге «Код Нарнии», не бесспорна, но интересна и достойна хотя бы базового знакомства. Согласно Уорду, каждая повесть соответствует той или иной «планете». А «Покоритель зари» — история о путешествии на край света — олицетворяет солнце.
Порядок чтения книг
- 38 комментариев
- История цикла
- Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии: Лев, Колдунья и волшебный шкаф
- Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф (Фильм, 2005)
- Популярное в разделе
- Отзывы, вопросы и статьи
Хроники Нарнии (ил. П. Бейнс/цв, лев)
| Всё, что нужно знать о «Хрониках Нарнии» — ПолитехЛИБ | Хроники Нарнии книги. Список книг по порядку в соответствии с внутренним хронологическим порядком. |
| Клайв Льюис Хроники Нарнии в списке 100 лучших книг всех времен | • НаибОльшое количество иллюстраций к книги хроники Нарнии написала Паулина Бейнс. |
| Как родились сказки про Нарнию? | Культура | ШколаЖизни.ру | Аудиокнигу читает Парфенов С. Хроники Нарнии — цикл из семи детских фэнтезийных книг, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом. |