И ведомо каждому, Варенька, что бедный человек хуже ветошки и никакого ни от кого уважения получить не может, что уж там ни пиши! На нашем сайте вы можете книгу Бедные люди Федор Достоевский читать бесплатно полную версию (целиком)! Бедные люди – роман Федора Михайловича Достоевского, в котором автор, повествуя о нищете, несправедливости и одиночестве, поднимает тему «маленького человека».
Выберите страну или регион
В герое «Бедных людей» — мелком чиновнике Макаре Девушкине — Достоевский открыл тайный душевный мир приниженного и больного человека, и это произведение предвосхищает все последующие произведения, написанные им. Книга Федора Достоевского «Бедные люди» – это первый роман великого русского писателя. Федор Достоевский бесплатные аудиокниги слушать онлайн. В этой статье читайте критику о романе "Бедные люди" Достоевского, отзывы современников о произведении.
Достоевский «Бедные люди»
Первый социальный роман Действительно, роман Достоевского «Бедные люди» — роман, переполненный картинами страданий: страдают два главных героя, Варенька Доброселова и Макар Девушкин, страдают и люди вокруг, и эти страдания тоже вписываются в общую картину. 175 лет назад закончено создание романа «Бедные люди» русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского. Прочитав рукопись романа «Бедные люди», Некрасов передал ее Белинскому со словами: «Новый Гоголь явился!». В утро перед знакомством, рекомендуя «Бедных людей» Павлу Анненкову Белинский так охарактеризовал работу «начинающего таланта». Главный герой повести «Бедные люди» — мелкий чиновник Макар Девушкин.
Бедные люди. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
Если кто не в курсе, то «Бедные люди» – роман в письмах, которые пишут друг другу очень бедный чиновник Макар Девушкин и девушка-сирота Варвара Доброселова. Прочитав рукопись романа «Бедные люди», Некрасов передал ее Белинскому со словами: «Новый Гоголь явился!». Главными действующими лицами романа «Бедные люди» являются титулярный советник Макар Девушкин и бедная сирота Варенька Доброселова. Достоевский начал писать «Бедных людей» в 22 года. Написанный вским в 1845 году, этот роман стал первым произведением писателя, принесшим ему широкую известность.
Федор Достоевский — Бедные люди
Григоровичем, В. Белинским, — это произведение предопределило будущую литературную судьбу Достоевского как величайшего художника-психолога, проникающего в самые глубокие тайники человеческой души. В формате PDF А4 сохранен издательский дизайн.
Обьем книги: Фрагмент Роман Ф. Достоевского «Бедные люди» отличается, по словам В. Белинского, «глубоким пониманием и художественным, в полном смысле слова, воспроизведением трагической стороны жизни».
Так или иначе, в марте 1845 года роман был завершён в черновой редакции, о чём Достоевский и сообщил брату. Владимирский проспект, 11. Дом, где в 1842—1845 годах жил Достоевский Как она написана? Писатели-сентименталисты исходили из того, что главное в человеческое природе не разум, как полагали деятели эпохи классицизма, а чувство.
Их интересуют не исторические события и героические поступки — а повседневное, частное; жизнь души, часто отражающаяся в описаниях природы. Обычно она использовалась, чтобы рассказать историю двух влюблённых, которые разлучены обстоятельствами и вынуждены общаться с помощью писем, наполненных подробнейшими описаниями переживаний героев. В русской литературе одним из первых к сентименталистской — хотя и не прямо эпистолярной — традиции обратился Николай Карамзин в повести «Бедная Лиза», в которой он решил рассказать о чувствах простых людей и к которой отсылает название романа «Бедные люди». Однако, выбрав подзабытую к середине 1840-х годов форму, Достоевский наполнил её нехарактерным содержанием: перипетиями быта «маленьких людей», то есть реальностью, открытой несколькими годами ранее авторами бытовых повестей и очерков и канонизированной в качестве материала натуральной школой. Прежде молчаливые герои петербургского «дна» у Достоевского обрели собственный голос и начали рассказывать о себе и своей жизни. Первым с романом познакомился писатель Дмитрий Григорович, деливший в это время с Достоевским квартиру. В восторге он отвёз рукопись Николаю Некрасову, а тот, прочитав роман за ночь, передал его Виссариону Белинскому со словами «Новый Гоголь явился! Первая реакция Белинского была более сдержанной: «У вас Гоголи как грибы родятся», но после прочтения критик проникся романом настолько, что пожелал увидеть Достоевского лично и сообщил ему, что тот сам не понимает, что создал.
Мать держится.
Не плачет, но такая грустная. Июня 25 Варенька-Макару Девушка посылает книгу, переданную ей Макаром обратно, называя ее пренегодной книжонкой. Такую в руки брать нельзя, не то что читать. Она недоумевает, как может такое нравиться. На днях ей должны достать более интересную литературу, которой она с радостью поделится. Июня 26 Макар-Вареньке Макар извиняется, что послал такую книгу. Сам он ее не читал. Ему казалось, что если всем смешно после ее прочтения, то и Варенька хоть немного развеселится. Ратазяев обещался дать почитать что-то более достойное.
Сам-то он пишет стоящие вещи. По мнению Макара он действительно талантлив. Июня 27 Варенька-Макару Варенька спрашивает совета, идти ей в гувернантки или нет. Некоторые люди обещали выхлопотать хорошее место для нее. Здоровье только подводит. Кашель не прекращается. Она чувствует, что недолго ей осталось. Недавно ей удалось продать вышитый ее руками ковер. На вырученные средства она планирует прикупить одежду потеплее.
Про Макара тоже не забыла. Часть денег отложила на новую жилетку ему. Она просит не присылать сочинения Ратазяева. Они пусты и неинтересны. А вот «Повести Белкина» Пушкина ее впечатлили. Она просит Макара прочитать данное произведение для сравнения. Июня 28 Макар-Вареньке Макар просит не заострять внимание на плохом самочувствии и гнать дурные мысли из головы. С работой тоже лучше подождать. Он постарается сделать все возможное, чтобы она не знала нужды ни в чем.
Июля 1 Варенька-Макару Плохое самочувствие мешало девушке выполнять заказы на шитье. Просить помощи каждый раз у Макара ей неудобно. Она настаивает на работе гувернанткой. Это хоть гарантия того, что с голоду они точно не умрут. Июля 1 Макар-Вареньке Макар не готов отпустить девушку к чужим людям. Он не переживет ее отсутствия. Одна мысль об этом приводит его в ужас. Уж лучше уйти из этой никчемной жизни, чем остаться без любимого ангелочка. Июля 6 Варенька-Макару Новая жилетка почти готова.
Полученное приглашение в театр очень приятно, но Варе кажется, что это слишком расточительно. Может лучше в галерею сходить. Девушка сильно переживает, что Макар Алексеевич сильно тратится на ее нужды. Июля 7 Макар-Варваре Макар разоткровенничался. Вспомнил молодость, когда был увлечен одной актрисой. Голосок у нее был очень уж славный. Полтора месяца нарезал круги под ее окнами. Замотался, задолжал, а потом наскучило ему враз это дело. Разлюбил ее так же быстро, как и полюбил.
Что поделаешь, молодость. Июля 27 Варенька-Макару Варе крайне неловко, что именно она стала причиной бедственного положения Макара Алексеевича. Из-за нее он был вынужден забрать из ломбарда деньги, отложенные на черный день. Варенька советует остановиться и впредь не расточать денежные средства на ненужное. Июля 28 Макар-Варваре Макару крайне неудобно. Теперь уже Варенька выручила его. Помогла рассчитаться за комнату. Десять рублей пришлись весьма кстати. Июля 28 Макар-Вареньке До Макара дошли слухи, что к Вареньке приходил человек с весьма непристойным предложением.
Он считает, что своим визитом незнакомец нанес ей оскорбление. Июля 29 Варенька-Макару Варенька заметила, что Макар расстроен. В каждой строчке сквозит какая-то грусть. Она решает пригласить его отобедать, для прояснения ситуации. Августа 1 Макар признается, что его тяготят слухи, распускаемые соседями об их отношениях. Августа 2 Варенька-Макару Нищенское положение Вареньки стало понемногу налаживаться, благодаря новым заказам, за которые она взялась с особым энтузиазмом. Это поможет ей и Макару выбраться из долговой ямы. Августа 3 Макар-Вареньке Макар объясняет необходимость наличия свободных денег. Вдруг Варя снова заболеет.
На службе никак не получается одолжить и он не знает что делать дальше. Августа 4 Варенька-Макару Варя хочет переехать. Сил больше не осталось находиться в этой квартире.
Оглавление:
Содержание романа нового автора чрезвычайно замысловато и обширно: из ничего он вздумал построить поэму, драму и вышло ничего... Достоевского и вместе со всеми читателями жестоко разочаровались. Главная причина недостатков скучного романа г. Достоевского заключается, по нашему мнению, в том, что он в тоне своего рассказа хотел соединить юмор Гоголя с наивным простодушием покойного Основьяненки Квитка.
Плетнев "В этом романе два элемента поэзии: серьезный и комический. Нам особенно понравились как чисто романтическое «Записки бедной девушки», рассказывающей сперва о своем детстве и после о первой любви своей... Автор так хорошо постигнул свой предмет, создал столь независимо положения и характеры лиц, выражениям их сообщил такую верность, естественность и оригинальность, наконец, рассказ свой вел с таким мастерским искусством, усиливая интерес и кончив его самым трогательным образом, что никто не усомнится в его неподдельном, прекрасном таланте.
Другие части этого же романа не произвели на нас столь приятного действия. Нам даже показалось, когда мы проходили длинный ряд этих шуточных сцен, картин и прочих украшений, этих карикатур, не без претензии на характер трогательного, нам показалось, что г-н Достоевский все это вызвал к жизни усиленно, теоретически, без сердечного разделения описанных ощущений. Булгарин "...
Достоевском не знаем наверное, псевдоним или подлинная фамилия , и стали превозносить до небес роман «Бедные люди». Мы прочли этот роман и сказали: бедные русские читатели! Достоевский человек не без дарования, и если попадет на истинный путь в литературе, то может написать что-нибудь порядочное.
Достоевского, дарования, еще в первый раз являющегося на литературном поприще, и являющегося, сказать правду, со славою. Содержание «Бедных людей» так просто, так просто, что только с слишком большими силами можно было отважиться на трудный подвиг развить из этого бедного содержания целую внутреннюю драму. Достоевскому суждено, кажется, — судя по огромным размерам его таланта — довести школу до крайних граней...
Плещеев "... Достоевского, молодого писателя, еще впервые выступающего на литературное поприще, но уже обнаружившего огромное дарование. В страшной, сжимающей сердце картине представляет он несчастия, претерпеваемые бедным классом нашего общества.
Вы кончите роман, и в душе вашей останется тяжкое невыразимо-скорбное ощущение — такое, какое наводит на вас предсмертная песня Дездемоны. Слог автора или, если хотите, слог писем Макара Алексеевича отличается смелым детским простодушием и самой умилительной сердечностью. Достоевского много наблюдательности и сердце, исполненное теплой любовью к добру и благородным негодованием ко всему, что зовем малодушным и порочным.
Девушкин превращает свои письма в зарисовки быта петербургских наёмных углов и их обитателей. Роман завершается внезапным диссонансом: сентиментальная Варенька принимает решение выйти замуж по расчёту и обрывает переписку, а Макар Девушкин оказывается эмоционально не готов к потере.
Оставляет состояние безысходности, абсолютной власти денег в обществе. Полна всеобъемлющего состояния несчастья, болезни, слабости маленького человека и отсутствия выхода из жизненных трудностей. Каждое письмо вызывает сочувствие, заставляет сопереживать герою, хотя в некоторых местах хочется осудить Макара Девушкина. Рвущаяся наружу агония и безысходность последнего послания оставляет горестное послевкусие от прочтения книги.
Варенька влюбилась в него без памяти, но Петр не воспринимал ее чувства всерьез, считая слишком юной.
Вскоре Петр серьезно заболел. Голод, ослабленный иммунитет сыграли свое дело. Организм не справился. Петр умирает. Вскоре Варю постигла еще одна потеря. Она теряет мать. Июня 11 Варенька-Макару Девушка благодарит Макара за прогулку на острова и просит прощения, что грустила в такой прекрасный день.
Она сама не понимает почему все время плачет. Видимо настроение такое, что хочется печалиться. Сердце переполнялось от эмоций, душа просила слез. Вечером после прогулки, Варя поняла, что снова разболелась. Виной всему промокшие ноги. Июня 12 Макар-Вареньке В семнадцать лет Макар устроился на службу, и до сих пор вот уже более тридцати лет несет это бремя. За это время сменил не один мундир.
Повзрослел, поумнел, но уважения среди коллег не заслужил. За спиной его называют не иначе, как канцелярская крыса. Вроде и не нужен он там особо, но и без него никак. Июня 20 Варенька-Макару Варенька предлагает Макару обновить его гардероб. Например, новый мундир. Старый совсем износился. На его просьбу прислать продолжение дневника, девушка отвечает отказом.
Она пока не готова ворошить прошлое. Слишком неприятны для нее воспоминания тех дней. В письме она упоминает Анну Федоровну. Родственница просит вернуться к ней. Если это произойдет, то она обязуется уладить все отношения с господином Быковым и заставить его загладить свою вину перед ней. Не такой уж он и плохой, раз хочет оставить ей приданое. Поэтому советует еще раз все взвесить и хорошенько обдумать, прежде чем принимать окончательное решение.
Июня 21 Макар-Вареньке Макар признается Варе, что чувствует себя абсолютно счастливым. Как будто он обрел семью. Забота о ней придает ему смысл жизни. Сегодняшний вечер он проведет в компании соседа, чиновника Ратазяева, где будет читать литературу. Все, что просила Варенька для вышивания, он непременно купит. Июня 22 Макар-Вареньке Ужасное горе постигло семью Горшковых. У них умер сын.
Мальчику было всего девять лет от роду. Причина неизвестна. То ли от скарлатины, то ли от другой какой болезни. У отца слезы текут рекой. Мать держится. Не плачет, но такая грустная. Июня 25 Варенька-Макару Девушка посылает книгу, переданную ей Макаром обратно, называя ее пренегодной книжонкой.
Такую в руки брать нельзя, не то что читать. Она недоумевает, как может такое нравиться. На днях ей должны достать более интересную литературу, которой она с радостью поделится. Июня 26 Макар-Вареньке Макар извиняется, что послал такую книгу. Сам он ее не читал. Ему казалось, что если всем смешно после ее прочтения, то и Варенька хоть немного развеселится. Ратазяев обещался дать почитать что-то более достойное.
Сам-то он пишет стоящие вещи. По мнению Макара он действительно талантлив. Июня 27 Варенька-Макару Варенька спрашивает совета, идти ей в гувернантки или нет. Некоторые люди обещали выхлопотать хорошее место для нее. Здоровье только подводит. Кашель не прекращается. Она чувствует, что недолго ей осталось.
Недавно ей удалось продать вышитый ее руками ковер. На вырученные средства она планирует прикупить одежду потеплее. Про Макара тоже не забыла. Часть денег отложила на новую жилетку ему. Она просит не присылать сочинения Ратазяева. Они пусты и неинтересны. А вот «Повести Белкина» Пушкина ее впечатлили.
Она просит Макара прочитать данное произведение для сравнения. Июня 28 Макар-Вареньке Макар просит не заострять внимание на плохом самочувствии и гнать дурные мысли из головы. С работой тоже лучше подождать.
Критика о романе "Бедные люди" Достоевского, отзывы современников
Главная 10 класс Федор Достоевский Бедные люди. Роман «Бедные люди» был написан в течение девяти месяцев с 1844 по 1845 год и является первым романом Фёдора Достоевского. Роман «Бедные люди» Достоевского был написан в 1845 году и стал первым серьезным успехом начинающего писателя.
Федор Достоевский: Бедные люди
| Оглавление: | читать книгу онлайн бесплатно. |
| Бедные люди - Федор Достоевский слушать онлайн бесплатно | Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. |
Фёдор Достоевский «Бедные люди»
Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. Произведение "Бедные люди" повествуют нам о переписке между мелким чиновником и его родственницей, которая стала сиротой совсем рано. Здесь Вы можете послушать без регистрации аудиокнигу Бедные люди, автором которой является Федор Достоевский.
В помощь школьнику. Ф. М. Достоевский. «Бедные люди» (1846). 10 класс
Я в каторге, вспоминая ее, укреплялся духом». На следующий день Достоевский проснулся знаменитым. О нем заговорили как о великом литераторе еще даже до выхода романа. Писателю было всего 23 года. Голова кружилась от успеха. Если бы знал он, сколько испытаний, нужды, нелестных отзывов его ждет впереди, прежде чем слава великого писателя окончательно закрепится за ним - в самом конце его не очень длинной и очень непростой жизни.
Его труды оказали сильное воздействие во всей мировой литературе, а его произведения изучаются в самых известных университетах мира.
Произведение "Бедные люди" повествуют нам о переписке между мелким чиновником и его родственницей, которая стала сиротой совсем рано. Их общение заключается на надежде радостного и беспечного будущего.
Посторонним людям рекомендовала нас как своих бедных родственниц, вдовицу и сироту беспомощных, которых она из милости, ради любви христианской, у себя приютила. За столом каждый кусок, который мы брали, следила глазами, а если мы не ели, так опять начиналась история: дескать, мы гнушаемся; не взыщите, чем богата, тем и рада; было ли бы еще у нас самих лучше. Батюшку поминутно бранила: говорила, что лучше других хотел быть, да худо и вышло; дескать, жену с дочерью пустил по миру, и что не нашлось бы родственницы благодетельной, христианской души, сострадательной, так еще бог знает пришлось бы, может быть, среди улицы с голоду сгнить.
Чего-чего она не говорила! Не так горько, как отвратительно было ее слушать. Матушка поминутно плакала; здоровье ее становилось день от дня хуже, она видимо чахла, а между тем мы с нею работали с утра до ночи, доставали заказную работу, шили, что очень не нравилось Анне Федоровне; она поминутно говорила, что у нее не модный магазин в доме. Но нужно было одеваться, нужно было на непредвидимые расходы откладывать, нужно было непременно свои деньги иметь. Мы на всякий случай копили, надеялись, что можно будет со временем переехать куда-нибудь.
Но матушка последнее здоровье свое потеряла на работе: она слабела с каждым днем. Болезнь, как червь, видимо подтачивала жизнь ее и близила к гробу. Я всё видела, всё чувствовала, всё выстрадала; всё это было на глазах моих! Дни проходили за днями, и каждый день был похож на предыдущий. Мы жили тихо, как будто и не в городе.
Анна Федоровна мало-помалу утихала, по мере того как сама стала вполне сознавать свое владычество. Ей, впрочем, никогда и никто не думал прекословить. В нашей комнате мы были отделены от ее половины коридором, а рядом с нами, как я уже упоминала, жил Покровский. Анна Федоровна заметила матушке, что недурно бы было, если бы и я стала учиться, затем что в пансионе меня недоучили. Матушка с радостию согласилась, и я целый год училась у Покровского вместе с Сашей.
Покровский был бедный, очень бедный молодой человек; здоровье его не позволяло ему ходить постоянно учиться, и его так, по привычке только, звали у нас студентом. Жил он скромно, смирно, тихо, так что и не слышно бывало его из нашей комнаты. С виду он был такой странный; так неловко ходил, так неловко раскланивался, так чудно говорил, что я сначала на него без смеху и смотреть не могла. Саша беспрерывно над ним проказничала, особенно когда он нам уроки давал. А он вдобавок был раздражительного характера, беспрестанно сердился, за каждую малость из себя выходил, кричал на нас, жаловался на нас и часто, не докончив урока, рассерженный уходил в свою комнату.
У себя же он по целым дням сидел за книгами. У него было много книг, и всё такие дорогие, редкие книги. Он кое-где еще учил, получал кое-какую плату, так что чуть, бывало, у него заведутся деньги, так он тотчас идет себе книг покупать. Со временем я узнала его лучше, короче. Он был добрейший, достойнейший человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось.
Матушка его весьма уважала. Сначала я, такая большая девушка, шалила заодно с Сашей, и мы, бывало, по целым часам ломаем головы, как бы раздразнить и вывесть его из терпения. Он ужасно смешно сердился, а нам это было чрезвычайно забавно. Мне даже и вспоминать это стыдно. Раз мы раздразнили его чем-то чуть не до слез, и я слышала ясно, как он прошептал: «Злые дети».
Я вдруг смутилась; мне стало и стыдно, и горько, и жалко его. Я помню, что я покраснела до ушей и чуть не со слезами на глазах стала просить его успокоиться и не обижаться нашими глупыми шалостями, но он закрыл книгу, не докончил нам урока и ушел в свою комнату. Я целый день надрывалась от раскаяния. Мысль о том, что мы, дети, своими жестокостями довели его до слез, была для меня нестерпима. Мы, стало быть, ждали его слез.
Нам, стало быть, их хотелось; стало быть, мы успели его из последнего терпения вывесть; стало быть, мы насильно заставили его, несчастного, бедного, о своем лютом жребии вспомнить! Я всю ночь не спала от досады, от грусти, от раскаянья. Не знаю, как примешалось к моему горю и самолюбие. Мне не хотелось, чтобы он считал меня за ребенка. Мне тогда было уже пятнадцать лет.
С этого дня я начала мучить воображение мое, создавая тысячи планов, каким бы образом вдруг заставить Покровского изменить свое мнение обо мне. Но я была подчас робка и застенчива; в настоящем положении моем я ни на что не могла решиться и ограничивалась одними мечтаниями и бог знает какими мечтаниями! Я перестала только проказничать вместе с Сашей; он перестал на нас сердиться; но для самолюбия моего этого было мало. Теперь скажу несколько слов об одном самом странном, самом любопытном и самом жалком человеке из всех, которых когда-либо мне случалось встречать. У нас в доме являлся иногда старичок, запачканный, дурно одетый, маленький, седенький, мешковатый, неловкий, одним словом, странный донельзя.
С первого взгляда на него можно было подумать, что он как будто чего-то стыдится, как будто ему себя самого совестно. Оттого он всё как-то ежился, как-то кривлялся; такие ухватки, ужимки были у него, что можно было, почти не ошибаясь, заключить, что он не в своем уме. Придет, бывало, к нам, да стоит в сенях у стеклянных дверей и в дом войти не смеет. Это был его отец. Потом я узнала подробно всю историю этого бедного старика.
Он когда-то где-то служил, был без малейших способностей и занимал самое последнее, самое незначительное место на службе. Когда умерла первая его жена мать студента Покровского , то он вздумал жениться во второй раз и женился на мещанке. При новой жене в доме всё пошло вверх дном; никому житья от нее не стало; она всех к рукам прибрала. Студент Покровский был тогда еще ребенком, лет десяти. Мачеха его возненавидела.
Но маленькому Покровскому благоприятствовала судьба. Помещик Быков, знавший чиновника Покровского и бывший некогда его благодетелем, принял ребенка под свое покровительство и поместил его в какую-то школу. Интересовался же он им потому, что знал его покойную мать, которая еще в девушках была облагодетельствована Анной Федоровной и выдана ею замуж за чиновника Покровского. Господин Быков, друг и короткий знакомый Анны Федоровны, движимый великодушием, дал за невестой пять тысяч рублей приданого. Так мне рассказывала всё это Анна Федоровна; сам же студент Покровский никогда не любил говорить о своих семейных обстоятельствах.
Говорят, что его мать была очень хороша собою, и мне странно кажется, почему она так неудачно вышла замуж, за такого незначительного человека... Она умерла еще в молодых летах, года четыре спустя после замужества. Из школы молодой Покровский поступил в какую-то гимназию и потом в университет. Господин Быков, весьма часто приезжавший в Петербург, и тут не оставил его своим покровительством. За расстроенным здоровьем своим Покровский не мог продолжать занятий своих в университете.
Господин Быков познакомил его с Анной Федоровной, сам рекомендовал его, и таким образом молодой Покровский был принят на хлебы, с уговором учить Сашу всему, чему ни потребуется. Старик же Покровский, с горя от жестокостей жены своей, предался самому дурному пороку и почти всегда бывал в нетрезвом виде. Жена его бивала, сослала жить в кухню и до того довела, что он наконец привык к побоям и дурному обхождению и не жаловался. Он был еще не очень старый человек, но от дурных наклонностей почти из ума выжил. Единственным же признаком человеческих благородных чувств была в нем неограниченная любовь к сыну, Говорили, что молодой Покровский похож как две капли воды на покойную мать свою.
Не воспоминания ли о прежней доброй жене породили в сердце погибшего старика такую беспредельную любовь к нему? Старик и говорить больше ни о чем не мог, как о сыне, и постоянно два раза в неделю навещал его. Чаще же приходить он не смел, потому что молодой Покровский терпеть не мог отцовских посещений. Из всех его недостатков, бесспорно, первым и важнейшим было неуважение к отцу. Впрочем, и старик был подчас пренесноснейшим существом на свете.
Во-первых, он был ужасно любопытен, во-вторых, разговорами и расспросами, самыми пустыми и бестолковыми, он поминутно мешал сыну заниматься и, наконец, являлся иногда в нетрезвом виде. Сын понемногу отучал старика от пороков, от любопытства и от поминутного болтания и наконец довел до того, что тот слушал его во всем, как оракула, и рта не смел разинуть без его позволения. Бедный старик не мог надивиться и нарадоваться на своего Петеньку так он называл сына. Что он именно делает? Пишет ли или размышлениями какими занимается?
Если сын чуть-чуть был не в духе и старик примечал это, то тотчас приподымался с места и объяснял, «что, дескать, я так, Петенька, я на минутку. Я вот далеко ходил, проходил мимо и отдохнуть зашел». И потом безмолвно, покорно брал свою шинельку, шляпенку, опять потихоньку отворял дверь и уходил, улыбаясь через силу, чтобы удержать в душе накипевшее горе и не выказать его сыну. Но когда сын примет, бывало, отца хорошо, то старик себя не слышит от радости. Удовольствие проглядывало в его о лице, в его жестах, в его движениях.
Если сын с ним заговаривал, то старик всегда приподымался немного со стула и отвечал тихо, подобострастно, почти с благоговением и всегда стараясь употреблять отборнейшие, то есть самые сметные выражения. Но дар слова ему не давался: всегда смешается и сробеет, так что не знает, куда руки девать, куда себя девать, и после еще долго про себя ответ шепчет, как бы желая поправиться. Если же удавалось отвечать хорошо, то старик охорашивался, оправлял на себе жилетку, галстух, фрак и принимал вид собственного достоинства. А бывало, до того ободрялся, до того простирал свою смелость, что тихонько вставал со стула, подходил к полке с книгами, брал какую-нибудь книжку и даже тут же прочитывал что-нибудь, какая бы ни была книга. Всё это он делал с видом притворного равнодушия и хладнокровия, как будто бы он и всегда мог так хозяйничать с сыновними книгами, как будто ему и не в диковину ласка сына.
Но мне раз случилось видеть, как бедняк испугался, когда Покровский попросил его не трогать книг. Он смешался, заторопился, поставил книгу вверх ногами, потом хотел поправиться, перевернул и поставил обрезом наружу, улыбался, краснел и не знал, чем загладить свое преступление. Покровский своими советами отучал понемногу старика от дурных наклонностей, и как только видел его раза три сряду в трезвом виде, то при первом посещении давал ему на прощанье по четвертачку, по полтинничку или больше. Иногда покупал ему сапоги, галстух или жилетку. Зато старик в своей обнове был горд, как петух.
Иногда он заходил к нам. Приносил мне и Саше пряничных петушков, яблоков и всё, бывало, толкует с нами о Петеньке. Просил нас учиться внимательно, слушаться, говорил, что Петенька добрый сын, примерный сын и вдобавок ученый сын. Тут он так, бывало, смешно нам подмигивал левым глазком, так забавно кривлялся, что мы не могли удержаться от смеха и хохотали над ним от души, Маменька его очень любила. Но старик ненавидел Анну Федоровну, хотя был пред нею тише воды, ниже травы.
Скоро я перестала учиться у Покровского. Меня он по-прежнему считал ребенком, резвой девочкой, на одном ряду с Сашей. Мне было это очень больно, потому что я всеми силами старалась загладить мое прежнее поведение. Но меня не замечали. Это раздражало меня более и более.
Я никогда почти не говорила с Покровским вне классов, да и не могла говорить. Я краснела, мешалась и потом где-нибудь в уголку плакала от досады. Я не знаю, чем бы это всё кончилось, если б сближению нашему не помогло одно странное обстоятельство. Однажды вечером, когда матушка сидела у Анны Федоровны, я тихонько вошла в комнату Покровского. Я знала, что его не было дома, и, право, не знаю, отчего мне вздумалось войти к нему.
До сих пор я никогда и не заглядывала к нему, хотя мы прожили рядом уже с лишком год. В этот раз сердце у меня билось так сильно, так сильно, что, казалось, из груди хотело выпрыгнуть. Я осмотрелась кругом с каким-то особенным любопытством. Комната Покровского была весьма бедно убрана; порядка было мало. На стенах прибито было пять длинных полок с книгами.
На столе и на стульях лежали бумаги. Книги да бумаги! Меня посетила странная мысль, и вместе с тем какое-то неприятное чувство досады овладело мною. Мне казалось, что моей дружбы, моего любящего сердца было мало ему. Он был учен, а я пыла глупа и ничего не знала, ничего не читала, ни одной книги...
Тут я завистливо поглядела на длинные полки, которые ломились под книгами. Мною овладела досада, тоска, какое-то бешенство. Мне захотелось, и я тут же решилась прочесть его книги, все до одной, и как можно скорее. Не знаю, может быть, я думала, что, научившись всему, что он знал, буду достойнее его дружбы. Я бросилась к первой полке; не думая, не останавливаясь, схватила в руки первый попавшийся запыленный, старый том и, краснея, бледнея, дрожа от волнения и страха, утащила к себе краденую книгу, решившись прочесть ее ночью, у ночника, когда заснет матушка.
Но как же мне стало досадно, когда я, придя в нашу комнату, торопливо развернула книгу и увидала какое-то старое, полусгнившее, всё изъеденное червями латинское сочинение. Я воротилась, не теряя времени. Только что я хотела поставить книгу на полку, послышался шум в коридоре и чьи-то близкие шаги. Я заспешила, заторопилась, но несносная книга была так плотно поставлена в ряд, что, когда я вынула одну, все остальные раздались сами собою и силотнились так, что теперь для прежнего их товарища не оставалось более места. Втиснуть книгу у меня недоставало сил.
Однако ж я толкнула книги как только могла сильнее. Полка полетела одним концом вниз. Книги с шумом посыпались на пол. Дверь отворилась, и Покровский вошел в комнату. Нужно заметить, что он терпеть не мог, когда кто-нибудь хозяйничал в его владениях.
Беда тому, кто дотрогивался до книг его! Судите же о моем ужасе, когда книги, маленькие, большие, всевозможных форматов, всевозможной величины и толщины, ринулись с полки, полетели, запрыгали под столом, под стульями, по всей комнате. Я было хотела бежать, но было поздно. Я пропала, погибла! Я балую, резвлюсь, как десятилетний ребенок; я глупая девчонка!
Я большая дура!! Уйметесь ли вы когда-нибудь? Я было нагнулась помогать ему. Но, впрочем, немного смягченный моим покорным движением, он продолжал уже тише, в недавнем наставническом тоне, пользуясь недавним правом учителя: «Ну, когда вы остепенитесь, когда вы одумаетесь? Ведь вы на себя посмотрите, ведь уж вы не ребенок, не маленькая девочка, ведь вам уже пятнадцать лет!
Я не понимала; я стояла перед ним и смотрела на него во все глаза в изумлении. Он привстал, подошел с смущенным видом ко мне, смешался ужасно, что-то заговорил, кажется, в чем-то извинялся, может быть, в том, что только теперь заметил, что я такая большая девушка. Наконец я поняла. Я не помню, что со мной тогда сталось; я смешалась, потерялась, покраснела еще больше Покровского, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Я не знала, что мне оставалось делать, куда было деваться от стыда.
Одно то, что он застал меня в своей комнате! Целых три дня я на него взглянуть не могла. Я краснела до слез. Мысли самые странные, мысли смешные вертелись в голове моей. Одна из них, самая сумасбродная, была та, что я хотела идти к нему, объясниться с ним, признаться ему во всем, откровенно рассказать ему всё и уверить его, что я поступила не как глупая девочка, но с добрым намерением.
Я было и совсем решилась идти, но, слава богу, смелости недостало. Воображаю, что бы я наделала! Мне и теперь обо всем этом вспоминать совестно. Несколько дней спустя матушка вдруг сделалась опасно больна. Она уже два дня не вставала с постели и на третью ночь была в жару и в бреду.
Я уже не спала одну ночь, ухаживая за матушкой, сидела у ее кровати, подносила ей питье и давала в определенные часы лекарства. На вторую ночь я измучилась совершенно. По временам меня клонил сон, в глазах зеленело, голова шла кругом, и я каждую минуту готова была упасть от утомления, но слабые стоны матери пробуждали меня, я вздрагивала, просыпалась на мгновение, а потом дремота опять одолевала меня. Я мучилась. Я проснулась в ужасе.
В комнате было темно, ночник погасал, полосы света то вдруг обливали всю комнату, то чуть-чуть мелькали по стене, то исчезали совсем. Мне стало отчего-то страшно, какой-то ужас напал на меня; воображение мое взволновано было ужасным сном; тоска сдавила мое сердце... Я вскочила со стула и невольно вскрикнула от какого-то мучительного, страшно тягостного чувства. В это время отворилась дверь, и Покровский вошел к нам в комнату. Я помню только то, что я очнулась на его руках.
Он бережно посадил меня в кресла, подал мне стакан воды и засыпал вопросами. Не помню, что я ему отвечала. Я вас разбужу через два часа, успокойтесь немного... Ложитесь же, ложитесь! Усталость отняла у меня последние силы; глаза мои закрывались от слабости.
Я прилегла в кресла, решившись заснуть только на полчаса, и проспала до утра. Покровский разбудил меня только тогда, когда пришло время давать матушке лекарство. На другой день, когда я, отдохнув немного днем, приготовилась опять сидеть в креслах у постели матушки, твердо решившись в этот раз не засыпать, Покровский часов в одиннадцать постучался в нашу комнату. Я отворила. Я взяла; я не помню, какая эта была книга; вряд ли я тогда в нее заглянула, хоть всю ночь не спала.
Странное внутреннее волнение не давало мне спать; я не могла оставаться на одном месте; несколько раз вставала с кресел и начинала ходить по комнате. Какое-то внутреннее довольство разливалось по всему существу моему. Я так была рада вниманию Покровского. Я гордилась беспокойством и заботами его обо мне. Я продумала и промечтала всю ночь.
Покровский не заходил более; и я знала, что он не придет, и загадывала о будущем вечере. В следующий вечер, когда в доме уж все улеглись, Покровский отворил свою дверь и начал со мной разговаривать, стоя у порога своей комнаты. Я не помню теперь ни одного слова из того, что мы сказали тогда друг другу; помню только, что я робела, мешалась, досадовала на себя и с нетерпением ожидала окончания разговора, хотя сама всеми силами желала его, целый день мечтала о нем и сочиняла мои вопросы и ответы... С этого вечера началась первая завязка нашей дружбы. Во всё продолжение болезни матушки мы каждую ночь по нескольку часов проводили вместе.
Я мало-помалу победила свою застенчивость, хотя, после каждого разговора нашего, всё еще было за что на себя подосадовать. Впрочем, я с тайною радостию и с гордым удовольствием видела, что он из-за меня забывал свои несносные книги. Случайно, в шутку, разговор зашел раз о падении их с полки. Минута была странная, я как-то слишком была откровенна и чистосердечна; горячность, странная восторженность увлекли меня, и я призналась ему во всем... Он посмотрел на меня как-то странно, с замешательством, с изумлением и не сказал мне ни слова.
Мне стало вдруг ужасно больно, грустно. Мне показалось, что он меня не понимает, что он, может быть, надо мною смеется. Я заплакала вдруг, как дитя, зарыдала, сама себя удержать не могла; точно я была в каком-то припадке. Он схватил мои руки, целовал их, прижимал к груди своей, уговаривал, утешал меня; он был сильно тронут; не помню, что он мне говорил, но только я и плакала, и смеялась, и опять плакала, краснела, не могла слова вымолвить от радости. Впрочем, несмотря на волнение мое, я заметила, что в Покровском все-таки оставалось какое-то смущение и принуждение.
Кажется, он не мог надивиться моему увлечению, моему восторгу, такой внезапной, горячей, пламенной дружбе. Может быть, ему было только любопытно сначала; впоследствии нерешительность его исчезла, и он, с таким же простым, прямым чувством, как и я, принимал мою привязанность к нему, мои приветливые слова, мое внимание и отвечал на всё это тем же вниманием, так же дружелюбно и приветливо, как искренний друг мой, как родной брат мой. Моему сердцу было так тепло, так хорошо!.. Я не скрывалась, не таилась ни в чем; он всё это видел и с каждым днем всё более и более привязывался ко мне. И право, не помню, о чем мы не переговорили с ним в эти мучительные и вместе сладкие часы наших свиданий, ночью, при дрожащем свете лампадки и почти у самой постели моей бедной больной матушки?..
Воспоминания, радостные ли, горькие ли, всегда мучительны; по крайней мере так у меня; но и мучение это сладостно. И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно, грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от зноя дневного. Матушка выздоравливала, но я еще продолжала сидеть по ночам у ее постели. Часто Покровский давал мне книги; я читала, сначала чтоб не заснуть, потом внимательнее, потом с жадностию; передо мной внезапно открылось много нового, доселе неведомого, незнакомого мне. Новые мысли, новые впечатления разом, обильным потоком прихлынули к моему сердцу.
И чем более волнения, чем более смущения и труда стоил мне прием новых впечатлений, тем милее они были мне, тем сладостнее потрясали всю душу. Разом, вдруг, втолпились они в мое сердце, не давая ему отдохнуть. Какой-то странный хаос стал возмущать всё существо мое. Но это духовное насилие не могло и не в силах было расстроить меня совершенно. Я была слишком мечтательна, и это спасло меня.
Когда кончилась болезнь матушки, наши вечерние свидания и длинные разговоры прекратились; нам удавалось иногда меняться словами, часто пустыми и малозначащими, но мне любо было давать всему свое значение, свою цену особую, подразумеваемую. Жизнь моя была полна, я была счастлива, покойно, тихо счастлива. Так прошло несколько недель... Как-то раз зашел к нам старик Покровский. Он долго с нами болтал, был не по-обыкновенному весел, бодр, разговорчив; смеялся, острил по-своему и наконец разрешил загадку своего восторга и объявил нам, что ровно через неделю будет день рождения Петеньки и что по сему случаю он непременно придет к сыну; что он наденет новую жилетку и что жена обещалась купить ему новые сапоги.
Одним словом, старик был счастлив вполне и болтал обо всем, что ему на ум попадалось. День его рождения! Этот день рождения не давал мне покоя ни днем, ни ночью. Я непременно решилась напомнить о своей дружбе Покровскому и что-нибудь подарить ему. Но что?
Наконец я выдумала подарить ему книг. Я знала, что ему хотелось иметь полное собрание сочинений Пушкина, в последнем издании, и я решила купить Пушкина. У меня своих собственных денег было рублей тридцать, заработанных рукодельем. Эти деньги были отложены у меня на новое платье. Тотчас я послала нашу кухарку, старуху Матрену, узнать, что стоит весь Пушкин.
Цена всех одиннадцати книг, присовокупив сюда издержки на переплет, была по крайней мере рублей шестьдесят. Где взять денег? Я думала-думала и не знала, на что решиться. У матушки просить не хотелось. Конечно, матушка мне непременно бы помогла; но тогда все бы в доме узнали о нашем подарке; да к тому же этот подарок обратился бы в благодарность, в плату за целый год трудов Покровского.
Мне хотелось подарить одной, тихонько от всех. А за труды его со мною я хотела быть ему навсегда одолженною без какой бы то ни было уплаты, кроме дружбы моей. Наконец я выдумала, как выйти из затруднения. Я знала, что у букинистов в Гостином дворе можно купить книгу иногда в полцены дешевле, если только поторговаться, часто малоподержанную и почти совершенно новую. Я положила непременно отправиться в Гостиный двор.
Так и случилось; назавтра же встретилась какая-то надобность и у нас и у Анны Федоровны. Матушке понездоровилось, Анна Федоровна очень кстати поленилась, так что пришлось все поручения возложить на меня, и я отправилась вместе с Матреной. К моему счастию, я нашла весьма скоро Пушкина, и в весьма красивом переплете. Я начала торговаться. Сначала запросили дороже, чем в лавках; но потом, впрочем не без труда, уходя несколько раз, я довела купца до того, что он сбавил цену и ограничил свои требования только десятью рублями серебром.
Как мне весело было торговаться!.. Бедная Матрена не понимала, что со мной делается и зачем я вздумала покупать столько книг. Но ужас!
Первая черновая редакция была готова к ноябрю, но уже в декабре была коренным образом переработана. В феврале — марте 1845 года писатель опять вносит изменения, переписывает этот вариант начисто и снова решает исправить редакцию. Лишь 4 мая 1845 года роман был наконец закончен. Он слова не говорил о том, что пишет; на мои вопросы он отвечал неохотно и лаконически; зная его замкнутость, я перестал спрашивать». Тот, потрясённый, тут же отправляется с рукописью к Николаю Некрасову. Некрасов хоть и был раздосадован поздним визитом, но согласился прочесть хотя бы десять страниц. Не отрываясь они за ночь перечитывают весь роман и в четыре часа утра возвращаются к Достоевскому, чтобы под свежими впечатлениями от прочитанного сообщить о своём восторге.
Оглавление:
В советское время «Евгенией Гранде» Достоевского занялся известный специалист по творчеству писателя Леонид Гроссман. Гроссман, с одной стороны, вернул в роман разделение на главы, как это было у Достоевского, с другой — продолжил текстуальную правку, корректируя стиль и некоторые факты. Зачем это читать Достоевский начал переводить «Евгению Гранде», когда ему было около 22 лет, и этот текст дает представление о том, каким был его стиль до всякой критики и советов. От Бальзака остался только сюжет: переводчик не пытался передать языковые особенности оригинала и писал так, как ему хотелось или как у него получалось , просто пересказывая сложные фрагменты своими словами. Все остальные публикации подвергались серьезной редактуре: перевод старались приблизить к исходнику и представлениям о качественной работе, выполненной великим писателем. Но в случае «Бедных людей» правка оказалась достаточно серьезной, из романа было вычеркнуто несколько объемных кусков. А стилистические ошибки первой редакции, на которые указала писателю критика, он впредь старался не повторять.
Впрочем, кажется, люди хорошие, всё такие образованные, ученые.
Чиновник один есть он где-то по литературной части , человек начитанный: и о Гомере, и о Брамбеусе [2] , и о разных у них там сочинителях говорит, — обо всем говорит, — умный человек! Два офицера живут и всё в карты играют. Мичман живет; англичанин-учитель живет. Постойте, я вас потешу, маточка; опишу их в будущем письме сатирически, то есть как они там сами по себе, со всею подробностию. Хозяйка наша, — очень маленькая и нечистая старушонка, — целый день в туфлях да в шлафроке ходит и целый день все кричит на Терезу. Я живу в кухне, или гораздо правильнее будет сказать вот как: тут подле кухни есть одна комната а у нас, нужно вам заметить, кухня чистая, светлая, очень хорошая , комнатка небольшая, уголок такой скромный… то есть, или еще лучше сказать, кухня большая, в три окна, так у меня вдоль поперечной стены перегородка, так что и выходит как бы еще комната, нумер сверхштатный; все просторное, удобное, и окно есть, и все, — одним словом, все удобное. Ну, вот это мой уголочек.
Ну, так вы и не думайте, маточка, чтобы тут что-нибудь такое иное и таинственный смысл какой был; что вот, дескать, кухня! Поставил я у себя кровать, стол, комод, стульев парочку, образ повесил. Правда, есть квартиры и лучше, — может быть, есть и гораздо лучшие, — да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего-нибудь. Ваше окошко напротив, через двор; и двор-то узенький, вас мимоходом увидишь — все веселее мне, горемычному, да и дешевле. У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять рублей ассигнациями [3] стоит. Не по карману! А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал.
Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег — все сколько-нибудь требуется — ну сапожишки какие-нибудь, платьишко — много ль останется? Вот и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают.
Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку — недорого. А вы, может быть, и резеду любите? Так и резеда есть, вы напишите; да знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял.
У них с Федорой много работы: финансовое положение скоро поправится. Девушкин хочет занять денег вопреки советам Варвары Алексеевны. Его коллега Емельян Иванович, подсказал, что у Петра Петровича можно взять займ под небольшой процент.
Но Петр Петрович будто бы не замечает Девушкина. Бедному чиновнику нечего заложить, и Петр Петрович отказывает в помощи. Емельян Иванович пообещал, что, порекомендует Девушкина одному человеку на Выборгской, который тоже дает под проценты. У Варвары Алексеевны беда. Ей нельзя больше оставаться на этой квартире. К ней приходил один пожилой человек — дядя того офицера. Он недоволен поведением своего племянника и готов взять Варвару Алексеевну под свою защиту. Варвара твердо решила переехать.
У нее есть просьба к Макару Девушкину. Девушка хочет, чтобы он взял займ несмотря на большие проценты. Девушкин обещает сделать все, чтобы найти деньги. Он непременно займет сорок рублей ассигнациями. Чиновнику и самому стыдно ходить на службу: ни новых сапог, ни шейного платка, пуговицы все обсыпались. Варвара посылает Девушкину немного денег, чтобы хоть как-то дожить до следующего дня. Ничего, что не получилось взять в долг. Эти злые люди везде ее найдут, если захотят.
Переезд — это не выход. Девушка призывает своего друга не отчаиваться! Чиновник тяготится своим положением. Он уверен, что шинель и сапоги нужны только для репутации. Его беспокоит то, что подумают люди, когда увидят его в морозный день без шинели. Бедный чиновник отправился на Выборгскую, чтобы занять денег у Маркова. На улице слякоть, все в грязи, а у самого Воскресенского моста случилась беда: на сапоге оторвалась подошва. В доме Маркова с самого начала все пошло не так.
Недовольный будочник нагрубил, собачонка облаяла, а у порога Девушкин споткнулся о какую-то бабу: она разливала молоко, да все пролила мимо. Марков не дал взаймы. Девушкин сокрушается о потере своей репутации. Кто-то из соседей нашел письмо-черновик, которое Макар Алексеевич писал к Варваре. Вечером его прочли у Ратазяева на литературном собрании. Все дразнили бедного чиновника Ловеласом. Макар Девушкин обвинил Ратазяева в предательстве. Девушка обожглась утюгом, теперь она не может шить.
Федора болеет третий день. Все несчастья обрушились на бедных людей! Девушка снова упрекает своего друга в пьянстве. Ее репутация тоже страдает. Все твердят, что она сошлась с падшим человеком. Варвара посылает Девушкину двугривенный и просит прийти в гости. Мужчине стыдно за свой поступок. Он выпил, чтобы хоть ненадолго забыть про свои оторванные подошвы.
Девушкин виноват перед Варварой. Он упал духом. Бедный чиновник отвергнул все свои хорошие качества и опустился до пьянства. Он снова пил и плакал вместе с Емелей, который уже заложил все свое имущество. Варвара пишет о своем детстве в деревне. Осенью там было особенно хорошо. Девушка вспоминает большое чистое озеро, лес, вечерние посиделки в избах. А в настоящем Варвары Алексеевны нет никакой радости.
Она жалуется на слабость, предчувствует близкую смерть. Девушкин пишет о своей прогулке. На Фонтанке унылый народ. Везде грязь и слякоть. А на Гороховой все иначе: здесь проезжают дорогие экипажи, в них сидят княжны и графини. А Варвара Алексеевна ничем не хуже, только у нее сильного защитника нет. Один мальчик, весь синий от холода подбежал к Макару Алексеевичу и протянул ему записку с просьбой о помощи. Что делать?
Дать нечего. Дома к Девушкину обратился Горшков. Сосед просил хоть немного денег, у них совсем нечего есть. Макар Девушкин отдал последние двадцать копеек. Вчера на службе Девушкина попросили переписать одну бумагу. Дело было срочное. Он переписал чисто и хорошо, но пропустил одну строчку. Макара Алексеевича вызвали к его превосходительству, корили за неосмотрительность и невнимательность.
В самый неподходящий момент Девушкин задел рукой свою пуговицу, она оторвалась и покатилась прямо к ногам его превосходительства. Бедный чиновник чуть не умер со стыда. Кончилось тем, что его превосходительство пожалел Девушкина и дал ему сторублевую. Девушкин отдает сорок пять рублей ассигнациями Варваре Доброселовой. Варваре было бы достаточно и двадцати рублей. Она просит своего благодетеля не тратить деньги впустую. Макар Девушкин просит своего ангельчика не уезжать, особенно теперь, когда все стало благополучно. Федора встретила на улице господина Быкова.
Женщина упрекнула его в безнравственности. Быков в Петербурге, и Варвара боится, что он опять войдет в ее жизнь. Сегодня окончательно оправдали Горшкова в суде и присудили выплатить ему приличную сумму денег. Горшков не мог прийти в себя от счастья. С его бледного лица не сходила улыбка. После обеда Горшков внезапно скончался на своей кровати. У Девушкина скоро появится посторонний заработок. Ратазяев свел его с одним писателем.
Молодой человек умер от чахотки — и даже раньше, чем Варина мама. И вот — довершающий удар: в дом, где вынужденно проживала Варенька, однажды явился знакомый хозяйки, некто по фамилии Быков — человек настолько же богатый и влиятельный, насколько безнравственный. Он растлил Вареньку, и бедняга была вынуждена сбежать. Но как платить за съёмную квартиру, не имея работы? Тут-то на помощь и пришёл Макар Девушки — её дальний-предальний родственник. Главный герой провёл целый месяц, ухаживая за девушкой, которая от горя заболела и впала в беспамятство, — но, как только та оправилась, приходить перестал: по округе уже расползались сплетни. Трудное решение И всё-таки, почему Макар Девушкин не сделал Вареньке предложение руки и сердца? Конечно, в какой-то мере он её родственник, — но родство их настолько дальнее, что ничего зазорного в таком союзе не было бы. На это есть как минимум три причины.
Первая заключается в том, что Девушкин понимал: он не сможет обеспечить любимую девушку. О какой семье может идти речь, если денег не хватает даже на сахар к чаю? А ведь от любви, как водится, появляются дети. Что же им — умирать с голода? Вторая причина — разница в возрасте. Девушкину, как уже говорилось, около 50, а Вареньке всего 17. Главный герой понимает, что — опять же из-за стеснённых бытовых условий, а также плохого климата — долго не проживёт, и не допускает даже мысли о том, чтобы оставить несчастную вдовой. Но третья — и самая главная — причина в том, что Варенька не любит Девушкина. Поэтому главный герой старательно убеждает и её, и самого себя в том, что относится к сиротке как к дочери.
Не случайно Достоевский вставляет в повесть эпизод, где Макар читает «Станционного смотрителя» — и сравнивает себя с Самсоном Выриным, а Вареньку — с Дуней. Но, увы, благие намерения нередко приводят к плачевным последствиям. Варенька, не смея даже думать о том, что Девушкин когда-нибудь сделает ей предложение, отдаёт руку и сердце другому. И есть все основания полагать, что новая жизнь, в которую вступает героиня, окажется ничем не слаще, чем брак с человеком почти нищим, но зато искренне любящим...