Федор Басманов был сыном Алексея Басманова, важного генерала и боярина, который оказывал большое влияние на Ивана Грозного.

Федор Басманов рубит смело и верит истово, царским двором обласканный с малолетства, вниманием избалованный, чует свою значимость, незаменимость свою чует и на все готов. Федор Басманов женился на внучке первой жены Ивана Грозного Варваре Сицкой.

фёдор басманов

Такой уж у меня нрав, ни в чем себя не жалею! Краска бросилась в лицо Басманова, но он призвал на помощь свое обычное бесстыдство. Толстой при этом упоминает воинский талант Федьки, не так то он прост - прикидывается: «Да что ты за саблю-то хватаешься? Как сам примусь за саблю, так еще посмотрим, чья возьмет!

Сам историк версию не комментирует: «Князь Дмитрий Оболенский-Овчинин, сын Воеводы, умершего пленником в Литве, погиб за нескромное слово. Оскорбленный надменностию юного любимца Государева Федора Басманова, Князь Дмитрий сказал ему: "Мы служим Царю трудами полезными, а ты гнусными делами содомскими! Историк Соловьев скептически относится к этой версии, считая рассказ опального Курбского противоречивым: «Молодой князь Дмитрий Оболенский-Овчинин, племянник любимца великой княгини Елены, казнен был по одному известию за то, что поссорился с молодым Федором Басмановым, любимцем Иоанна, и сказал ему: "Я и предки мои служили всегда с пользою государю, а ты служишь гнусною содомиею".

Но молчание Курбского о причине казни Овчинина заподозривает приведенное известие; Курбский также противоречит его автору относительно того, как убит был Овчинин» Лев Жданов в романе «Царь и опричники» 1906 года описывает Федю Басманова очень своеобразно: «Да и вообще, вся фигура наперсника царского, с пухлой грудью, с широкими, упитанными бедрами, вихляя которыми подходит он к Ивану, - все в Басманове дышало притворной слащавостью и женственностью. Азиат происхождением, он наследовал от своих дедов или, скорее, от бабок - миндалевидные, с наглой поволокой очи, брови соболиные дугой, полные губы, яркие, пунцовые, каким любая боярыня позавидует... В 1568 году Иван Грозный доверил Басмановым низвержение своего противника — митрополита Филиппа.

Опричники ворвались в храм во время службы и объявили об аресте уважаемого духовного лица. Говорили, что именно Федька Басманов принес митрополиту Филиппу голову казненного Ивана Колычева, племянника митрополита, и передал слова царя «се твой любимый сродник: не помогли ему твои чары! Часто «верные палачи» сами впадают в немилость тирана.

Федор Басманов и его отец попали под опалу Ивана Грозного и были арестованы. Говорили, что Федор Басманов, чтобы вернуть царское расположение, убил своего отца. Историк Карамзин склоняется к другой версии, что Алексей Басманов, как и его сподвижник князь Вяземский «испустил дух в пытках».

Вот как Карамзин описывает казнь опричников: «Граждане Московские, свидетели сего ужасного дня, не видали в числе его жертв ни Князя Вяземского, ни Алексея Басманова: первый испустил дух в пытках; конец последнего - несмотря на все беспримерные, описанные нами злодейства - кажется еще невероятным: да будет сие страшное известие вымыслом богопротивным, внушением естественной ненависти к тирану, но клеветою! Современники пишут, что Иван будто бы принудил юного Федора Басманова убить отца своего, тогда же или прежде заставив Князя Никиту Прозоровского умертвить брата, Князя Василия! По крайней мере сын-изверг не спас себя отцеубийством: он был казнен вместе с другими».

Есть версия, что Федору Басманову удалось избежать казни, он был отправлен в ссылку.

Спорные вопросы Финансовой истории Московского государства. Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства. В походе на Полоцк в ноябре 1562 г. В октябре 1564 г. Входил в Опричнину в 1567—1569 гг. Кравчий в опричном походе царя из Москвы к Дворцам в сентябре 1567 г. В октябре 1567 г. В 1569 г.

Вместе с отцом А. Плещеевым подозревался в переговорах с новгородским архиепископом Пименом и дьяками и сдаче Великого Новгорода и Пскова литовскому королю Государственный архив России XVI столетия. Петр и Иван Федоровичи Басмановы разделили между собой вотчины и поместье, наследство матери княгини Варвары Васильевны. Петру досталась вотчина в Переяславском уезде село Елизарово и деревни вместо вотчины села Тучково в Дорогобужском уезде, доставшихся его брату и селом Сенькино с деревнями в Кашинском уезде вместо села Ильинское в Волоколамском уезде, доставшихся его брату и поместьем селом Никольское с деревнями в Волоколамском уезде вместо поместного села Бухалово в Костромском уезде, доставшихся его брату Зимин А. Упоминается в Сорогожине стане Юрьевского уезда родовая вотчина княгини Фетиньи, дочери Ивана Федоровича Басманова, село Никольский Клин с деревнями, которая была продана князем Ю. Сулешевым Троице-Сергиеву монастырю за 1400 руб. Вклады землевладельца в монастыри, вклады по землевладельцу родственников 2 декабря 1564 г. Федор Алексеевич Басманов дал Троице-Сергиеву монастырю по матери 50 руб. По самому Федору Алексеевичу царь пожаловал 100 руб. А в 1583 г.

Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря.

Вернадский и М. Геллер придерживались мнения, что он был выслан в монастырь, где и умер. Неизвестная точная дата смерти, но с 1571 года он перестал где-либо упоминаться.

Многие высказывались об опричнике не очень хорошо и считали гнусным, извращённым и беспринципным человеком, который не раз подставлял других, получая от этого удовольствие и просто на просто пользуясь любовью царя. Надеюсь мы помогли вам разобраться в этой необычной истории. Желаем вам удачи и развития. Ссылки на источники:.

Безусловно, мне можно не верить, а верить историкам или, что намного хуже авторитета историков, собственным радужным и влажным мечтам о «содомском грехе» между царем и опричником. Однако, все желающие, любопытные, сомневающиеся, могут это легко узнать и прояснить. Для этого всего лишь нужно открыть тексты Таубе и Крузе. Куда уж проще? Этих текстов, произведений не так уж на самом деле и много. Более того, можно взять сразу несколько переводов. И изучить несколько вариантов, чтобы найти ответ на вопрос «а где тут про Басманова Фёдора?

Спойлер — нигде. Вы ничего о Фёдоре у Таубе и Крузе не найдёте. Максимум — пара упоминаний об Алексее Даниловиче Басманове в контексте рассказа об организации опричнины. Парочка примеров: «…Когда они прибыли, сел он рядом со своим советом, Алексеем Басмановым, князем Афанасием Вяземским и Петром Soytt, и приказал каждому отдельному отряду воинов, число которых было 6. Афанасием Вяземским и другими государственными мужами и придворными, он в тот же день прибыл в село Коломенское, которое находится в полутора милях от Москвы» Таубе и Крузе в принципе много написали о том времени, когда опричнина только создавалась, поэтому Басманова — старшего обойти вниманием было бы сложно. Про Фёдора Таубе и Крузе свидетельств не оставили. Почему сложилась такая странная ситуация, мне не известно, хотя хотелось бы знать.

Тем не менее. Что написано пером. Это не летопись на бересте и не секретный документ. Произведения лифляндцев ливонцев много раз переиздавались и были опубликованы. Их никто не прятал, не переписывал. А если страницы и потерялись за пять веков, то, пардон, об этом знать не может никто. Я уже многократно писала во всех своих работах, посвященных Фёдору Басманову, говорила в видео, что отношение многих историков к данной персоналии не просто негативное, оно неоправданно и не аргументированно злое.

Иной раз этот негатив выходит за рамки не только разумного, но даже логичного. У этого мальчика, который словно раздражает всех той самой «звездой», которая кажется счастливой и везучей, пытаются отнять всё. Даже то малое, что он всё-таки успел сделать. Настойчиво и упорно обесценивая каждое его действие. При накоплении знаний, в том числе накоплении прочитанных текстов, становится видна и болезненно ощутима тотальная небрежность в попытках выяснить судьбу человека. Точнее…складывается впечатление, что таких качественных попыток в отношении Фёдора Басманова как раз и не предпринималось. И если у историков прошлых поколений было чем заняться, ведь именно они нашли, собрали, обработали, проанализировали весь тот материал, что мы сейчас имеем, то современные историки, очень часто просто переписывают компиляцию из сведений своих предшественников.

Иногда не замечая откровенные пробелы или тем паче ляпы в одном абзаце, которые в рамках «федоровского проклятия» кочуют за ним десятилетия, не вызывая у переписывающих не только желания выяснить правду, но и желания задуматься над написанным. Это обидно. Ведь речь идет о талантливых историках, сильных, умных. Даже понимая вышесказанное, обнаружение ситуации с Таубе и Крузе было для меня сильным поводом для длительного огорчения с подрывом доверия. Одним словом, анализировать в данном случае нечего. Однако, я решила всё-таки пару слов о Таубе и Крузе сказать, чтобы вопрос о них раз и навсегда закрыть, как минимум для собственных читателей. Возможно, кому-то просто будет интересно, ибо эти двое мелькают в теме опричнины.

Кому-то это добавит пару штрихов к общему моральному облику иностранцев-мемуаристов грозненской эпохи. Иоганн Таубе и Элерт Крузе — лифляндские дворяне авантюристы. Это, кстати, не моя беспощадная характеристика, так называют их сами историки. Вполне официально. Попали они к нам в плен во время Ливонской войны в 1560 году, под Эрмесом. В 1564 году они не только перестали считаться пленниками, но и вытрясли из царя максимально возможное в их случае расположение. Опричными делами занимались не всегда, отчасти их миссии можно назвать «дипломатическими».

Вместе создавали проект вассального Ливонского королевства, вели от имени царя переговоры с магистром Ливонского ордена и принцем Магнусом. Когда в Москве было принято решение о создании этого королевства, были приставлены к «ливонскому королю» для всяких «наблюдений». На службу в опричнину оба поступили в 1567 году. Однако, однако…Планы и проекты незадачливых авторов по привлечению ливонской аристократии на сторону русской власти благополучно провалились. Запахло «жареным». Сперва, после неудачной осады Ревеля Таубе и Крузе начали метаться, а после неудачной попытки овладеть Дерптом в 1571 году оба авантюриста отсюда окончательно сбежали. После чего служили Сигизмунду второму, Августу, Стефану Баторию.

Покинув пределы Руси, «братья — акробаты» начали активно выслуживаться, чтобы вернуть себе утраченное доверие противоположной стороны. Они настрочили послание литовскому наместнику Ливонии Яну Ходкевичу, а далее — довольно паскудненькое произведение о жестокостях царя Ивана Грозного, которое, по меткому определению Бориса Флори, должно было «дискредитировать царя в глазах христианской Европы» с Датируется произведение послание 1572 годом. По сути своей, это «заказная» работа, которая помогала Таубе и Крузе реабилитироваться, выслужиться и хоть как-то оправдать свои скачкообразные перемещения туда — сюда, которые ни одной стороне по определению понравиться не могут. Ведь не в плену же, в тёмной башне, они у нас сидели, а развивали весьма активную и кипучую деятельность в ущерб вражеской стороне хотя, определение «вражеский» и «свой» по отношению к деятельности людей со столь размытыми моральными границами, весьма условны. Относительно мотивации данных «писателей» простым и доступным языком выразился Дмитрий Володихин, поставив жирную авторитетную точку в вопросе, кто такие Таубе и Крузе: «Таубе и Крузе сначала добились от царя больших почестей, но не «оправдали доверие» и, опасаясь за свою участь, подняли мятеж, окончившийся неудачей. Им оставалось перебежать к полякам. Там дуэту пришлось «отрабатывать» за совершенные на территории России художества в том числе авантюрный проект подчинения царю всей Ливонии.

У Таубе и Крузе были все основания для крайнего недоброжелательства и к государю, и к стране. Внимательный источниковедческий анализ обнаруживает в «Послании» фактические нестыковки и очевидную тенденциозность» Д. Володихин «Митрополит Филипп», 2009 Молодая гвардия, серия ЖЗЛ стр 141 Их «Послание» достаточно специфично и ограничено в качестве источника информации. В нём нет ничего о жизни русских и Московии ДО опричнины. Центральную и основную часть произведения, занимают описания опричных «проделок»: пыток, казней, расправ и жестокостей царя и царских людей. Причем, многому из описанного, Таубе и Крузе свидетелями не были, в отличии, например от того же Штадена — непосредственного участника. В отличии же от сочинений других иностранцев, вроде Герберштейна, Таубе и Крузе, внимания быту, истории, событиям, не связанным с расправами, не уделили.

Хорошее, светлое или хотя бы что-то нейтральное, их не интересовало. Пытки, виды казней и изощренного садизма. Между всем этим, немножко бытовых подробностей, касающихся жизни самого «опричного братства». Не трудно понять, что объективной картины, которая может сложиться лишь при учёте всех сторон жизни, из этих писак не вытрясти. Зато развесистая кровавая «рашн-клюква» свисает с каждой «рашн-берёзки». Имен, к слову, среди этой вакханалии, Вы найдёте много. Но имени Фёдора Басманова — там нет.

Оценку этому безобразию, точнее «творчеству», историки дают разные. Многоуважаемый Н. Карамзин, с ожидаемым для его персоны рвением, использовал сей материал при составлении девятого тома «Истории государства Российского». А, вот, например, другой видный ученый-историк Н. Арцыбашев 1773-1841 , который выступал с критикой и самого Карамзина, был о работе иностранцев весьма низкого мнения. Здесь же можно процитировать известное высказывание М. Бестужева-Рюмина: «Видели они, конечно, много, но, зная, что они переходили от одной стороны к другой, едва ли можно придавать их рассказам значение несомненного документа» с Надеюсь, по крайней мере, мои читатели, доверяющие моей работе, смогут в теме «Таубе и Крузе сказали про Фёдора», поставить жирную точку.

Или же наоборот. Воспользоваться моими намётками, как пищей для ума и оттолкнуться для самостоятельного поиска информации, проверки и анализа. И напоследок, несколько цитат Таубе и Крузе, для окончательного понимания «морального облика». И хотя мы всем миром, равно как нашим повелителем, родственниками и всем отечеством были не только в безутешном состоянии оставлены, но совсем преданы и забыты, все-таки всемогущий Бог в неисчерпаемом милосердии вновь избавил нас и не только помог нам получить высокое положение и честь, но в своей высокой милости благословил нас всяческим благополучием и богатством. Весьма чувствительно, и даже язычники тому удивлялись, какое превыше всякой меры и ценности чудо, не в пример прочим творениям, есть человеческое сердце, откуда происходит всяческая любовь к своему милому отечеству у натур честных, постоянных и привязчивых» « Он сжигал и убивал все, что имело жизнь и могло гореть, скот, собак и кошек, лишал рыб воды в прудах, и все, что имело дыхание, должно было умереть и перестать существовать» о царе АЛЕКСАНДР ГВАНЬИНИ "ОПИСАНИЕ МОСКОВИИ" 1578 год публикации Ещё один интересный «первоисточник», на который любят опираться не профессиональные историки, но различные исследователи-любители. Здесь мы останавливаться надолго не будем, ибо по своему уровню это даже не Таубе и Крузе, которые о Фёдоре ничего не написали, но хотя бы являлись свидетелями опричных событий. Александр Гваньини, активно читаемый во времена Н.

Карамзина, считался авторитетным источником именно тогда. При этом…внимание! Москву Гваньини так и не посетил. То есть ни царя, ни Алексея Басманова, ни тем более Фёдора Басманова, ни других опричников, Гваньини в глаза не видел. Однако же, оставил потомкам труд, именуемый "Описание Московии", опубликованный в 1578 году. На данный момент, в 21 веке, мы любим посмеиваться над слоганом, незадачливых разоблачителей «создано по секретным документам». А ведь в случае с произведением Гваньини, это оно и есть.

Сарказм работает на полную катушку. Для меня удивительно только одно. Как можно считать "достоверным" труд человека, который в России не бывал и не стеснялся это афишировать? Для изучения эпохи профессиональным историкам может быть полезен любой документ. Только изучение всего материала даёт возможность найти точки пересечения, чтобы установить истину или построить наиболее верные и адекватные версии случившегося. Но опираться серьёзно в вопросе характеристик людей на всё тот же субъективный материл, изложенный через третьи руки — это немыслимо и странно для логической, аналитической и адекватной работы. Что касаемо конкретно Фёдора Басманова, Гваньини не стал нарушать славную традицию и выискивать новые эпизоды, подтверждающие плохой характер Фёдора и свежие свидетельства "нетрадиционных предпочтений", а воспользовался всё тем же несчастным случаем с Овчиной — Оболенским.

Всё настолько видимо было скучно, грустно и пусто, что взять больше нечего. А поговорить про Фёдора ужас как хотелось. В этом, кстати, отличительная и характерная черта сплетен про Басманова — младшего. Все иностранцы любят намекать на его злодейства и «нетрадиционные предпочтения», при этом, кроме одного единственного эпизода никто ничего не знает, не видел, не слышал, не ведает, и явить миру какие-то более весомые доказательства или хотя бы рассказать новый случай никто из «писателей разоблачителей» не смог. Немножечко о моральном облике Гваньини: " В 1560 году от рождества Христова, после того как великий князь Московский Иоанн Васильевич отнял у литовцев знаменитый город и крепость Полоцк, довольный успехом удачно проведенного дела, он очень возгордился... Но, кажется, этот государь Московский, Иоанн Васильевич, в своей тирании преступает законы сверх меры правосудие есть судья! Если он вас устраивает, вперед и с песней, что называется.

Действительно, какого чёрта царь русский гордится своей славной победой? Хуже всех злодеев мировых от сотворения мира! Эти зверские убийства он начал со знатного человека Димитрия Овчинина сына известного Овчины, своего опекуна, который, будучи взят в плен в крепости Стародуб, умер в тюрьме в Вильне-столице Литвы... Было это так: пригласил его великий князь под личиной дружбы с собой вместе отобедать и сам поднес этому Овчине большую чашу, полную меда, чтобы он за здравие великого князя осушил ее одним духом по народному обычаю. Но тот уже охмелел и не смог выпить чашу даже до половины, и за это великий князь обвинил его в вероломстве, сказав: «Так-то желаешь ты мне, своему владыке, всякого добра? Так-то почитаешь ты меня, своего снисходительного государя? Раз ты здесь не захотел выпить за мое здоровье, ступай в мою кладовую, где хранятся разные напитки, там ты и выпьешь за мое благополучие».

И несчастный, обманутый ласковыми словами великого князя, как будто искренними, отправился, уже хмельной, в кладовую, и там люди, наученные убить его, зверски удушили. Главная же причина его убийства была такова: великий князь покровительствовал некоему юноше по имени Федор, сыну знатного человека Басманова, с которым, противно природе грех вымолвить , устраивал содом. Упомянутый же Овчинин однажды с ним побранился и среди брани как это бывает осудил греховные поступки, говоря: «Ты для государя устраиваешь позорные оргии, я же происхожу из знатного рода, и я, и предки мои служили и служим государю к вящей славе и пользе государства». Так вот, этот юноша, не стерпев поношения, плача пришел к великому князю и обвинил Овчинина в клевете. И с тех пор великий князь стал измышлять, каким образом лишить жизни Овчинина, пока не добился желаемого" "Описание Московии", 2 пар-ф Интересна композиция текста. В прямой речи Овчины — Оболенского «содом» отсутствует. Присутствует вполне ясное обличение в устройстве оргий, что по большому счёту возвращает к теме сводничества, а не «содомии».

Какой Гваньини будет по счету в цепочке? Сколько уст прошла данная сплетня, прежде чем была выпущена самим Гваньини. К слову, здесь будет очень актуально и уместно сообщить тем, кто не в курсе, сколько значений имеется у выражения «Содом и Гоморра». Крайний беспорядок, суматоха, неразбериха, сильный шум и гам. Князь крупенек был, каждый день в доме содом и гоморр. А придет хмелен да распалится не в меру и кулакам волю даст. Ваше благоутробие!

Крики: «Вон…» Свист в четыре пальца, - содом и гоморр! Сергиев- Ценский «Утренний взрыв»…. Разврат, пьянство и т. Помилуйте, до чего безнравственность доходит: по ночам бегают, трубку курят… одна пьяная пришла. Содом и гоморр! Писемский 3. Под ред.

Безусловно, «содом» стал символом греха мужеложства, но расхожим и упрощённым. Помимо мужеложства, как видно по списку возможных интерпретаций, у адептов «содома» жизнь весьма и весьма разнообразная, наполненная грехами самого разного порядка. К слову, стилистически, в данном тексте, Фёдор не является объектом, просто Господи, пассивным. Весьма себе конкретное занятие и, кстати, довольно масштабного размаха. Черным по белому сказано об организации оргий, а не про участие в оных. Что опять же, подтверждает мою собственную версию о возможном участии Фёдора, как молодого и пронырливого красавца в качестве сводника и поверенного в царских делах сердечных. Версия моя, хотя я дошла до неё собственной головой и интуицией, тем не менее, не эксклюзивна.

Именно такую версию использует Алексей Николаевич Толстой в своей пьесе «Орёл и орлица», создав один из самых живых и объемных образов Фёдора Басманова. Мальчика с «женскими глазами», но крайне мужскими повадками. Сводника и подрастающего развратника, тем не менее, имеющего горячее, живое, бьющееся сердце. А уж в «разврате» Толстой понимал… Но дело не в этом. А в том, что перед нами текст, записанный человеком, который в глаза не видел ни Фёдора, ни Овчину, со слов еще одного человека, а может быть и не одного, а может быть и носителя чужеродного нам языка, который необходим для передачи нюансов ситуации. Вишенка на торте в том, что Гваньини не скрывал, что для составления своего произведения, он активно использовал труд Альберта Шлихтинга, которого мы уже разобрали и никакого «содома» там не нашли. Вот как характеризуют работу автора историки: "В своей работе Гваньини исходил из двух основных источников: «Записок о Московитских делах» австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна 1486-1566 гг.

С его записками, оконченными в 1571 г. У Герберштейна Гваньини черпал сведения для хорографии т. Гваньини был также знаком с донесениями венецианского посла Амброджо Контарини, посетившего Москву в 1476 г. Сидит чувак у себя дома читает чужие книжки, собирает чужие сплетни, занимается ловкой компиляцией, при этом раздавая характеристики направо и налево, а кто-то, использует ЭТО как источник объективной страшно вымолвить информации. С миру по нитке, с сосенки по иголке, Гваньини — произведение, которое является сборником искажённых, потасканных всеми сплетен. Перифразом перифраза, если хотите более поэтично. Негативно настроенный иностранец, который не бывал в Москве, по запискам двух предыдущих расписывает, как Овчина обвиняет Фёдора в "оргиях" и после, уже от себя, с большим удовольствием наделяет оргии «содомским» характером.

К слову, а оргий с участием женщин на родине Гваньини не бывало, раз его такое в голову не пришло? А вот, как, например, перевирают цитаты даже Гваньини историки: «…. Показания итальянца об этом случае расходятся со свидетельством Курбского…. Валишевский «Иван Грозный» Да, да, да. Мы видим уже кто кого и чем упрекал. К слову… Об Андрее Курбском. Если кто не в курсе, разрешите представить мою «любимую» сарказм персоналию и основной источник посмертных проблем Фёдора если говорить об истории, в искусстве основной источник его бед — А.

В 1560 г был назначен главнокомандующим русскими войсками в Ливонии, но после ряда побед потерпел поражение под Невелем в августе 1562 года. Был ранен, что вероятно спасло его от опалы, отсрочив проблемы. Скорее всего, по причине ранения предположение В. Кобрина не участвовал и в Полоцком походе 1562-63 гг, столь важном для царя. В 1563 году был назначен наместником в Юрьев Ливонский Дерпт и оценил это как немилость и готовящуюся расправу. Точные причины изменения отношения царя к Курбскому ученые назвать затрудняются, перечисляя, как и военные неудачи, так и гельметское дело, а также близость с Адашевым и Сильвестром, которые впали в немилость капитально, чем вызвали проблемы и у всех своих знакомых. На эту тему обсуждалось много, версии строились разные, в том числе и то, что никакого недовольства не было.

Но в наши дни ученый историк Борис Флори, всё же нашёл доказательства того, что в немилость Курбский впал. В общем-то интуиция его не подвела. В апреле 1564 года, оставив здесь жену возможно с ребёнком , судьба которой осталась неизвестной не только для историков, но и для самого Курбского видимо, узнать это было посложнее, нежели, кто с кем спит бывший храбрый воевода, по предварительному сговору с Сигизмундом вторым, сбежал на сторону врага, едва ли не через дырку в заборе. Ну…Вот так. Причин любить Басмановых у Курбского не было. Результатом этого стали недюжинные старания оплевать их как можно гуще. И сына, и отца.

Либералы всех времен и народов из числа тех, для кого понятия «Родины» не существует, а истинное значение понятия, заменяется красивыми словами о «борьбе с тиранией», очень любили и любят до сих пор представлять Курбского «честным и смелым человеком», «отважным и неполживым борцом». Скажем так, «борец с тиранией» из бывшего хорошего воеводы получился слабый. Обосновавшись за границей, Андрей Курбский взялся за писательское перо и излился рядом произведений, среди которых нас по существу нашего вопроса интересуют два. Как заметил историк Дмитрий Володихин, не требуется много силы, смелости, отваги, бороться с чем-то, сидя на безопасном расстоянии. Как, собственно и сделал Курбский. Своими гадостными и пакостными высказываниями в адрес Ивана Грозного и его первых советников, ставших таковыми в годы опричнины, Курбский лишь выпускал собственный пар персональной озлобленности. В отличии, например, от митрополита Филиппа, который пошёл против воли царя и был низложен, а после задушен.

В отличии от Алексея Даниловича Басманова, который будучи первым советникам царя, согласно одной из версий, вызвал на себя и своих близких гнев, выступив против неоправданно жестоких мер против новгородцев. В отличии даже того же самого Овчины… Андрей Курбский, в отличии от перечисленных, ничем не рисковал. Он сидел уютно, в тепле и писал вышеупомянутые «пафосно-обличительные» послания, не рискуя тем же вечером быть задушенным в подвале. Что касается «правдивости» и «честности», то Курбского, можно смело назвать «передовиком по изготовлению сплетен» и плетению кружевных писательских словес. Он оставил ученым-историкам массу загадок, над которыми до сих пор ломают голову. Был Сильвестр на Соловках? Не был?

Вроде не был, доказательств нет, но почему Андрей Курбский утверждает, что был? Что такое «Избранная Рада»? Была она? Насколько она «избранная»? Почему она «избранная» и почему «рада»? Князь Андрей Курбский, уже будучи в эмиграции, изобрел «Избранную раду» как привычное для шляхетского уха Великого княжества Литовского понятие» Фроянов И. Опричнина» И всё в таком духе.

Курбский многократно замечен и уличен в своеобразном отношении к реальной информации, искажению оной и порождению многочисленных «иносказаний». Филологически и литературно, переписка Грозного и Курбского ценится очень высоко, изучается, стоит в числе литературных памятников, но… Да кто же мешает? Ради Бога. Литература, так литература. Читать Курбского легко и интересно. В любом случае, переписка талантлива и вызывает эмоции, подвигает много думать и размышлять. Но кому придёт в голову изучать историю по «Войне и миру», несмотря на то, что это шедевр отечественной литературы?

Для изучения истории есть документы, летописи и другие более объективные источники. Более того, кому придёт в голову, однозначно полагаться на правдивость характеристик данных заведомым врагам? Курбский, прости Господи, воевода, который сбежал, кинув царя и отечество, имея определенные военные, если не тайны, то знания. Как подметил А. Зимин в своем исследовании «Опричнина»: «Побег Курбского за рубеж заставил Ивана Грозного поспешить с проведением задуманных реформ» с. Настолько всё выстраивалось печально. Более того, он не просто сбежал и где-то доживал свои дни в тихом замке с камином, скрывшись от «длинной руки» царя — тирана.

В дальнейшем, Курбский воевал на стороне врага против нас. Против своей страны, которая его вырастила. Какая ирония! Одно из писем Курбский дописывал находят в отнятом у нас Полоцке! Как можно, в двадцать первом веке, обладая обширным раскладом всех событий того времени, серьёзно воспринимать слова подобной персоналии, относительно кого-либо, в частности тех людей, которые благополучно заняли «его место»? К слову, которое он сам оставил. Безусловно, Курбский в письмах Грозному выставляет себя сиротинушкой и страдальцем, «вынужденным», но… через забор его бегать никто не заставлял.

А с точки зрения истинного христианина и моралиста, коим Курбский себя пытается выставить, в принципе было бы логично смиренно свою судьбу принять, а не доходить от откровенного предательства. Воспринимать слова Андрея Курбского без «деления на шестнадцать», минимум — недальновидно, максимум — странно. Предсказуемо и ожидаемо как у всех «неполживых» , в список «достойных людей», о которых Курбский мог выдавить из себя что-то положительное, входили лишь откровенные противники Ивана Грозного. Что — то вроде «хорошие сапоги — надо брать» с. Естественно, первые советники царя в «список достойных людей» не входили. Тем более, Басманов который будучи военным, Родину не предавал и не сбегал с сыном. Личные счеты и неприязнь ко всем, кто "выжил" Курбского из России, из-под крылышка Ивана Грозного, очевидны и давно известны любителям родной истории или грозненской эпохи в частности.

Немедленно после побега в Литву Курбский обрушился с яростными нападками на некоего царского «потаковника», который «детьми своими паче Кроновых жрецов действует». Согласно греческой мифологии, Кронос, отец Зевса, пожирал своих детей. Это был намек на юного фаворита Грозного Федора Басманова. Сей «потаковник, — писал Курбский, — шепчет во уши ложная царю и льет кровь кристьянскую, яко воду» Скрынников Р. Если что, это не имеет никакой сексуальной коннотации, если что, это синоним слова «льстецы». Им он обозначает политические силы, стремившиеся, по его мнению, воздействовать на чувственную, «животную» часть души И. Грозного, которая способна воспринимать лишь язык лести и ласки, но глуха к доводам разума.

В отличии от ласкателей Избранная рада взывает к разуму царя, ее язык — это не лесть, а мудрый совет. В душе Ивана Грозного, полагает Курбский, постоянно происходит борьба разумной и чувственной ее частями, результаты которой оказывают существенное влияние на судьбы страны» Елисеев А теперь, собственно, перейдём непосредственно к творчеству Курбского. Что в данном случае необходимо учитывать прежде всего? Условность хронологии. Временную разницу между написание посланий и их публикацией, то есть до знакомства общественности с письмами. Когда Курбский и Грозный переписывались, скорее всего каждый из них догадывался, что письма рано или поздно могут стать известны широкой общественности. Однако, писались они не для этого.

А друг для друга. Изначально это была всего лишь приватная переписка двух лиц. Не более. Долгое время письма лежали в столе у каждого, затем до них добрались немногочисленные первые историки. И только в 1833 году первое издание «Сказаний князя Курбского» было издано, увидело свет, стало доступно многим, благодаря усилиям и работе Н. Первое письмо написано примерно в 1564 году ответ царя значится от 5 июля 1564 года , второе датировано 1577 годом, последнее 15 сентября 1579 года.

5 опричников Ивана Грозного, оставшихся в истории

Якобы царь во время кутежей любил наряжать Федора в кокошник и сарафан. Это нашло свое отражение в фильме Эйзенштейна «Иван Грозный», где был запоминающийся эпизод, в котором Федор Басманов пляшет перед царем в женском наряде. Трудно сказать, через постель или благодаря личным качествам, но Федор возвысился при дворе и стал играть там, очень важную роль. Говорили, что без него царь «не мог ни веселиться на пирах, ни злодействовать». Это был своеобразный «рыцарский орден», который поганой метлой должен был выметать измену из государства В принципе, мотивы Иоанна IV понятны. Сначала он провел реформу армии. Создал в ней некую гвардию из тысячи боярских и дворянских детей, составивших особый московский полк.

И сформировал профессиональное стрелецкое войско. Военная реформа принесла ему победы под Казанью и Астраханью. Теперь царь затеял некую полицейскую реформу, создав своеобразную спецслужбу из тысячи неродовитых молодых дворян. Именно Алексей Басманов и Афанасий Вяземский набирали по приказу царя первую тысячу кромешников. С созданием опричины связан и карьерный рост Федора Басманова, с которым, как писал Курбский, Иван «губил душу и тело». Во время опричнины Федор стал одним из главных воевод — «воеводой для посылок».

А в 1568 году царь пожаловал своему любимцу думный чин кравчего. До Басманова этот титул носили обычно выходцы из наиболее знатных княжеских фамилий, а теперь потомкам Рюриковичей пришлось подчиняться юнцу, пляшущем перед царем в женском сарафане. Понятно, что это вызывало их возмущение. Но выразить его в лицо царскому фавориту отваживались не многие. Особенно после истории с молодым князем Дмитрием Оболенским-Овчининым, который в ссоре заявил Федору: «Я и предки мои служили всегда с пользою государю, а ты служишь гнусною содомиею». Басманов нажаловался царю.

И тот защитил честь своего фаворита гнусным убийством. В следующий визит Овчинина во дворец царь велел ему выпить единым духом за свое здравие двухлитровый кубок медовухи. Овчинин сумел осилить только половину. Иоанн Грозный повелел ему спуститься в винный погреб и там «потренироваться» в питие.

Впрочем, от лютой смерти не спаслись ни сам Фёдор, ни его отец. Немецкий опричник Генрих Штаден писал, что «Алексей Басманов и его сын Фёдор, с которым великий князь предавался разврату, были убиты».

Царь-параноик не щадил даже самых близких людей. Слухи не пощадили сексуальную ориентацию и другого кровавого российского тирана — императора Петра I. Он тоже, как и Иван IV, был чрезвычайно охоч до женского пола. И в молодости, и незадолго до смерти Пётр гонялся за каждой юбкой, не делая различий между коронованными особами и портовыми проститутками. Тем не менее современники отмечали некоторые странности его личной жизни. Например, в походах царь, опасавшийся эпилептических припадков, боролся со своими страхами, укладывая в свою постель голого денщика и во сне обнимая его.

Методы борьбы с эпилепсией могут быть самыми разными, но при желании даже в военных походах царь для оберегания своего сна легко мог найти существо противоположного пола. Петр I. Почву для этих слухов давала сначала феерическая карьера худородного дворянчика со смазливой физиономией, а позже полная безнаказанность второго человека в империи, уличенного в многочисленных злоупотреблениях и казнокрадстве. В своих письмах в 1700—1703 годах Пётр обращался к Меньшикову чрезвычайно интимно: «мин херц» мое сердце , «мин херцхен» мое сердечко и «мин херцхенкин» дитя моего сердечка. Больше так царь не называл никого. Да и самого Александра Даниловича император позже именовал хоть и по-дружески, но гораздо сдержаннее: «mem beste Freint» мой лучший друг , «мейн липсте камрат» мой любимейший товарищ , «min Brudder» брат мой.

В 1702 году некий капитан Преображенского полка, напившись, во всеуслышание кричал про царя, что он, дескать, «живет с Меншиковым [непотребным] образом». По доносу он был схвачен, но отделался удивительно легко. Если за куда более мягкую хулу на монарха рвали ноздри, выдирали язык и секли до смерти, то капитана-правдоруба всего лишь перевели служить из гвардии в периферийный Оренбург. Видимо, не было в его словах напраслины, и наказали его только за длинный язык. Обвинения в содомии звучали и в адрес внука Петра Великого. Юный Пётр II, по уверению современников, дни проводил, развлекаясь охотой, а ночи — в одной постели со своим закадычным другом Иваном Долгоруким.

Однако император умер, не дожив до 15 лет, и подданные просто не успели вдоволь посплетничать о его вкусах. Петр II.

Поначалу глава политической полиции, троюродный дядя царя Семен Годунов еще боролся с внутренними врагами: так по его приказу был отравлен боярин Федор Мстиславский, пресечена не одна попытка прочитать москвичам обращение Лжедмитрия и тем поднять их на мятеж. Но к июню и его власти а он, по сути, стал самым влиятельным лицом в государстве стало недостаточно. Одним из последних предал Годуновых тот самый Андрей Телятевский, из-за которого Басманов перешел на сторону врага. Они шли, сопровождаемые народом, от Красного села через весь город к Красной площади, где в присутствии уже нескольких тысяч человек зачитали послание Гришки Отрепьева. Поднялось восстание. Народ ворвался в царские палаты, «арестовал» Федора, его мать Марию и сестру Ксению и посадил под арест «на собственном дворе Бориса». Арестованы были другие Годуновы и их ближайшие родственники, Сабуровы и Вельяминовы.

Уже охватившая всю страну, Смута пришла и в столицу. Целуя крест на Лобном месте, Богдан Бельский, которого Федор двумя месяцами ранее освободил из тюрьмы, клялся, что до того дня собственноручно укрывал от врагов и воспитывал Дмитрия. Убийство Федора Борисовича Около десяти дней просидели под арестом Годуновы — в центре охваченной безумством Москвы. В это время москвичи послали делегацию во главе с Телятевским и Иваном Воротынским в Серпухов, где расположился Лжедмитрий. Народ просил царя простить их за отступничество, за то, что повиновались Годуновым. Лжедмитрий ответил, что только тогда займет трон, когда будут убиты Федор с матерью.

Но тот уже охмелел и не смог выпить чашу даже до половины, и за это великий князь обвинил его в вероломстве, сказав: «Так-то желаешь ты мне, своему владыке, всякого добра? Так-то почитаешь ты меня, своего снисходительного государя? Раз ты здесь не захотел выпить за мое здоровье, ступай в мою кладовую, где хранятся разные напитки, там ты и выпьешь за мое благополучие». И несчастный, обманутый ласковыми словами великого князя, как будто искренними, отправился, уже хмельной, в кладовую, и там люди, наученные убить его, зверски удушили. Главная же причина его убийства была такова: великий князь покровительствовал некоему юноше по имени Федор, сыну знатного человека Басманова, с которым, противно природе грех вымолвить , устраивал содом. Упомянутый же Овчинин однажды с ним побранился и среди брани как это бывает осудил греховные поступки, говоря: «Ты для государя устраиваешь позорные оргии, я же происхожу из знатного рода, и я, и предки мои служили и служим государю к вящей славе и пользе государства». Так вот, этот юноша, не стерпев поношения, плача пришел к великому князю и обвинил Овчинина в клевете. И с тех пор великий князь стал измышлять, каким образом лишить жизни Овчинина, пока не добился желаемого" "Описание Московии", 2 пар-ф Интересна композиция текста. В прямой речи Овчины — Оболенского «содом» отсутствует. Присутствует вполне ясное обличение в устройстве оргий!

Беглый воевода талантливый, к слову , диссидент, ренегат, предатель Отечества и средневековый профессионал троллинга в эпистолярном жанре —Андрей Михайлович Курбский. Главный «сплетник всея Руси», генератор иносказательно-витиеватых мифов о том, кто с кем спал, пил, плясал и прелюбодействовал в тысячах километров от него. Обладатель голубых глаз, которые, по мнению Ивана Грозного видимо опиравшегося на «Тайная тайных, или Аристотелевы врата» «стережися всякого, имуще оно зекро» честному человеку принадлежать не могут. Пословица «врать на голубом глазу», как раз для Андрея Михайловича очень подходит. В апреле 1564 года, оставив здесь жену возможно с ребёнком , судьба которой осталась неизвестной не только для историков, но и для самого Курбского видимо, узнать это было посложнее, нежели, кто с кем спит бывший храбрый воевода, по предварительному сговору с Сигизмундом вторым, сбежал на сторону врага, едва ли не через дырку в заборе. Ну…Вот так. Причин любить Басмановых у Курбского не было. Результатом этого стали недюжинные старания оплевать их как можно гуще. И сына, и отца. Либералы всех времен и народов из числа тех, для кого понятия «Родины» не существует, а истинное значение понятия, заменяется красивыми словами о «борьбе с тиранией», очень любили и любят до сих пор представлять Курбского «честным и смелым человеком», «отважным и неполживым борцом».

Прям так и просится аналогия с Суворовым-Резуном Скажем так, «борец с тиранией» из бывшего хорошего воеводы получился слабый. Обосновавшись за границей, Андрей Курбский взялся за писательское перо и излился рядом произведений, среди которых нас по существу нашего вопроса интересуют два. Как, собственно и сделал Курбский. Своими гадостными и пакостными высказываниями в адрес Ивана Грозного и его первых советников, ставших таковыми в годы опричнины, Курбский лишь выпускал собственный пар персональной озлобленности. В отличии, например, от митрополита Филиппа, который пошёл против воли царя и был низложен, а после задушен. Что касается «правдивости» и «честности», то Курбского, можно смело назвать «передовиком по изготовлению сплетен» и плетению кружевных писательских словес.

Басмановы - знаковая фамилия в истории России.

Фёдор Басманов занял видное положение в учреждённой царём в 1565 году Опричнине. От отца Басманов мог знать о постельных вкусах и нравах покойного государя, мог и попытаться обнаружить такую же струнку у его сына. Автор пина:Grumpy Bumby. Находите и прикалывайте свои пины в Pinterest! В кровавой бане последних лет правления Грозного, Басманов и сам стал жертвой подозрительности царя.

ОТВАГА И РАБОЛЕПСТВО БАСМАНОВЫХ (THE BASMANOVS ‘ COURAGE AND SERVILITY)

В результате чего оскорбленный Фёдор Басманов доложил о ссоре царю и тот вполне ожидаемо задушил приглашённого на пир князя Оболенского в подвале. Федор Басманов, своей рукой зарезал отца своего Алексея, преславного льстеца, а на деле маньяка (безумца) и погубителя как самого себя, так и Святорусской земли. Русский: Федор Басманов с головой казненного И. Колычева в темнице у митрополита Филиппа. КОМПАНИЯ. О проекте. Новости. Помощь. Рекламодателям. По Федору Алексеевичу Басманову пожаловал государь Иван Васильевич 100 руб. 1602-1603 гг. Петр Федорович Басманов дал вкладу по жене Дарье по цене 65 руб.

Ой, молчи, Федька!/Фёдор Басманов, Иван Грозный

Но, так или иначе, к детям Федора государь отнесся очень хорошо, а по умершем любовнике долго заказывал панихиды, что демонстрирует, как дорог был царю Басманов, несмотря на. Набор стикеров «Федор Басманов» — 42 штук, 2014 установок. Исторически точно, Федор Басманов был женат на княжне Сицкой, племяннице покойной царицы Анастасии. В 1568 году Фёдор Басманов был назначен воеводой и руководил опричной ратью против литовцев в Вязьме.

Начало славных дел

Федор Басманов и его роль в опричнине Ивана Грозного
Другие статьи из раздела «История, археология, религиоведение»
служу Государю
Федор Басманов- главный фаворит царя или гнусный опричник?

Федор Басманов | Любовник Ивана Грозного

Иван Лажечников, автор произведения, на основе которого была создана опера, словами своих героев воспевает воинскую доблесть и честь Басманова. Однако и его настигает царская опала. Чтобы вернуть доверие своего высокого покровителя, Басманов-младший, по одной из версий, участвовал в казни собственного отца. После чего Иван Грозный отправил бывшего приближенного в ссылку со словами: «Отца своего предал, предашь и царя!

По подсчетам историков, он был женат восемь раз, причем лишь три первые брака царя освятила церковь. Только с первыми двумя женами царь жил долго 13 и 8 лет соответственно. А дальше началась свистопляска, которая и не снилась конкуренту-многоженцу английскому Генриху VIII — быстро надоедавших жен царь сплавлял в монастырь. Самым мимолетным оказался брак Ивана с Марией Долгорукой.

Наутро после первой брачной ночи Иван объявил, что невеста оказалась не целомудренна, приказал посадить её в повозку, запряженную дикими лошадьми, и загнал этот экипаж в пруд на съедение рыбам. Иван IV. Современники и историки дружно сходятся в том, что царь вплоть до самой смерти был чрезвычайно охоч до женщин. Удивительно, но и симпатичных юношей он, похоже, не оставлял без своего высочайшего внимания. В толпе вокруг царского трона выделялся миловидный Фёдор Басманов, сын опричника Алексея Басманова, который развлекал царя, отплясывая перед ним в женском платье. Сбежавший в Литву князь Курбский в своих письмах к Грозному прямо называл Фёдора «царёвым любовником», причем Иван, резко полемизировавший с Курбским по многим вопросам, этот пункт оставил без внимания. Альберт Шлихтинг, семь лет служивший переводчиком при дворе, писал в своих «Новостях из Московии», что царь «злоупотреблял любовью этого Федора, а он обычно подводил всех под гнев тирана».

YouTube Историк Сергей Соловьев приводил рассказ Алессандро Гваньини о том, как одного князя убили в подвале дворца только за то, что он бросил в лицо Фёдору Басманову: «Я и предки мои служили всегда с пользою государю, а ты служишь гнусною содомиею». Впрочем, от лютой смерти не спаслись ни сам Фёдор, ни его отец. Немецкий опричник Генрих Штаден писал, что «Алексей Басманов и его сын Фёдор, с которым великий князь предавался разврату, были убиты». Царь-параноик не щадил даже самых близких людей. Слухи не пощадили сексуальную ориентацию и другого кровавого российского тирана — императора Петра I. Он тоже, как и Иван IV, был чрезвычайно охоч до женского пола. И в молодости, и незадолго до смерти Пётр гонялся за каждой юбкой, не делая различий между коронованными особами и портовыми проститутками.

Тем не менее современники отмечали некоторые странности его личной жизни. Например, в походах царь, опасавшийся эпилептических припадков, боролся со своими страхами, укладывая в свою постель голого денщика и во сне обнимая его. Методы борьбы с эпилепсией могут быть самыми разными, но при желании даже в военных походах царь для оберегания своего сна легко мог найти существо противоположного пола. Петр I.

Ну это их дело, пусть покупают. Бабушка много для них делает. Тянуть детей в таком возрасте - это подвиг. Виталика хотя бы благодарите. Я маму имею в виду и Ангелину. Ему тоже тепло нужно и внимание. Думаю он его в детстве недополучил.

Входил в Опричнину в 1567—1569 гг. Кравчий в опричном походе царя из Москвы к Дворцам в сентябре 1567 г. В октябре 1567 г. В 1569 г. Вместе с отцом А. Плещеевым подозревался в переговорах с новгородским архиепископом Пименом и дьяками и сдаче Великого Новгорода и Пскова литовскому королю Государственный архив России XVI столетия. Петр и Иван Федоровичи Басмановы разделили между собой вотчины и поместье, наследство матери княгини Варвары Васильевны. Петру досталась вотчина в Переяславском уезде село Елизарово и деревни вместо вотчины села Тучково в Дорогобужском уезде, доставшихся его брату и селом Сенькино с деревнями в Кашинском уезде вместо села Ильинское в Волоколамском уезде, доставшихся его брату и поместьем селом Никольское с деревнями в Волоколамском уезде вместо поместного села Бухалово в Костромском уезде, доставшихся его брату Зимин А. Упоминается в Сорогожине стане Юрьевского уезда родовая вотчина княгини Фетиньи, дочери Ивана Федоровича Басманова, село Никольский Клин с деревнями, которая была продана князем Ю. Сулешевым Троице-Сергиеву монастырю за 1400 руб. Вклады землевладельца в монастыри, вклады по землевладельцу родственников 2 декабря 1564 г. Федор Алексеевич Басманов дал Троице-Сергиеву монастырю по матери 50 руб. По самому Федору Алексеевичу царь пожаловал 100 руб. А в 1583 г. Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. Другие сведения По словам князя А. Курбского и Шлихтинга, Ф. Новое известие о России времени Ивана Грозного. О ресурсе Проект «Правящая элита Русского государства в правление Ивана Грозного: электронная база данных и историческое исследование» представляет собой исследование персонального состава правящей элиты Русского государства в царствование Ивана Грозного. В базу включены списки представителей доопричного двора, Опричного и Особого дворов, Земского двора.

Фёдор Алексеевич Басманов и его связь с Иваном IV Грозным

И не прочь были поддержать даже самозванца. После неожиданной кончины царя, Басманов рассчитывал, что его преданность будет вознаграждена еще больше. Он метил на пост главного царского воеводы и советника царя Федора. Однако вместо этого оказался в лагере русской армии под Кромами, которые были заняты отрядом Лжедмитрия. Причем только как второй воевода. Для Басманова это было унизительно. Тем более, что его и по понятиям местничества, что было оскорблением чести воеводы.

Без их совета он не мог обойтись ни при решении важных политических дел, ни при выборе очередной невесты. Алексей Басманов, один из лучших воевод XVI века, внушил ему мысль об опричнине — правлении, основанном на неограниченном насилии. Скуратов завоевал его благосклонность беспощадной расправой с «изменниками». Сколь бы долго ни подчинялся Грозный влиянию временщиков, он в конце концов безжалостно уничтожал их. Рушились авторитеты — рушились привязанности. Адашев сгинул в опале, его программа реформ была предана забвению. Опричную затею постигла неудача, и по царскому повелению Басманов-сын зарезал Басманова-отца…». Впрочем, не все было так просто. По мнению того же историка Руслана Скрынникова, Алексей Басманов, обладавший серьезными заслугами перед государем, был весьма самостоятелен в своих суждениях и далеко не во всем был согласен с политикой Ивана Грозного. В частности, он не одобрял планов разгрома Новгорода, за что и не был допущен к участию в карательной экспедиции. Пимен, а также купцы и дети боярские были обвинены в подготовке перехода Новгорода и Пскова по власть польского короля Сигизмунда Августа. Московскими сообщниками Пимена и новгородцев были названы три высокопоставленные опричника: Алексей Басманов, его сын Федор и князь Афанасий Вяземский, а также несколько земских дьяков, включая Ивана Висковатого. Грамоты, действительно, отыскались. Чудовищно развитое воображение Ивана и любовь к злу не допустили его до каких-нибудь сомнений в действительности этой проделки», — отмечал Николай Костомаров. Все происходило примерно так же, как спустя несколько сот лет во время сталинских репрессий: те, кто руководил репрессиями, выказывал особенное рвение, затем сами же становились «врагами народа» и следователи вслед за теми, кого они казнили. Механизм расправы государя, не важно, как он назывался, с собственными ретивыми приближенными за много веков, увы, оставался прежним… Как отмечает историк Эдвард Радзинский, Иван Грозный воистину был любимцем Сталина. Он несколько раз посещал его могилу в склепе под алтарем Архангельского собора.

Дескать, Федор и убил отца, чтобы доказать царю свою любовь и преданность. Более серьезные исследования связывают опалу Басмановых с делом изменника, Новгородского архиепископа Пимена, который готовился передать под руку Польши Новгород и Псков. Дескать подручные Пимена и назвали фамилии своих опричных покровителей Басмановых. Басманов-отец был однозначно казнен, а по поводу судьбы Федора мнения разошлись: одни говорят о казни, другие о ссылке Федора на Белоозеро вместе с семьей.

Реконструкция, в которую вложено много сил, времени, способностей, да что уж там… таланта. Тем не менее, это всего лишь один! Разумный и логичный, убедительный вариант, но всего лишь «вариант». Но не буду забегать вперёд, о Синодике мы ещё поговорим. Наиболее вероятно, что дело о «новгородской измене» вместе со списками казненных, помилованных перед казнью, сосланных по тюрьмам и другими материалами расследования, погибло во время одного из московских пожаров. Москва, как и любой другой деревянный посад, в средневековье горела часто. Наиболее крупными пожарами ученые называют бедствия 1571, 1611 и 1626 годов. Существуют и другие версии пропажи документов. Например, современный историк В. Манягин, уверен, что документы пожары пережили, а пропали в 19 веке после работы с ними Н. Карамзина и Н. В довершении этой мысли, Манягин напоминает читателю, что наши документы многократно всплывали за границей, и делает акцент именно на упомянутых персоналиях. Но не будем, в отличие от того же Н. Карамзина, который без зазрения совести обвиняет Фёдора Басманова в страшном грехе отцеубийства без малейших на то оснований, уходить от фактов к сплетням и вставать на ступень авантюрных и дерзких предположений, порочащих чью-то память или честь. Будем к упомянутым учёным милосерднее, чем сам Н. Карамзин, дающий уничижительные характеристики тем, кто заслужил большего. Всё это - только предположения, Факт же в том, что пожары в Москве были, а масштабы последствий смело можно назвать печальными. Так или иначе, от самого следственного дела и от многих других документов, остался лишь пепел. В прямом ли смысле или в образном — можно воспринимать, как угодно. Увы, сохранилась лишь «шапка» название следственного документа с минимальными исходными данными. Как мы видим из самого текста, на момент описи часть документации уже отсутствовала, что ставит под сомнение версии о более позднем исчезновении архивных данных. Можно ли на основе представленного сделать вывод о дальнейшей судьбе отца и сына? Нет, конечно. Даже об их роли выводов делать нельзя. Человеком, проявившем при рассуждениях на данную тему разумность и этичность, оказался историк А. Зимин, который напомнил читателю о презумпции невиновности и юридическом аспекте, высказав простую мысль, которая почему-то многим в голову не приходит. Шапка дела может свидетельствовать лишь о задействованных фигурантах, но никак не об исходе следствия или тем паче обвинении. Однако историки не особо стремятся разобраться в том, что случилось с Басмановыми, переписывая друг у друга один и тот же абзац, полный несоответствий и логических нестыковок. Наиболее стройную и чёткую версию случившегося предложил Р. В начале 1569 года стараниями предателей Тимофея Тетерина и Марка Сарыхозина, переодевшихся царскими опричниками, среди глухой ночи отряду литовцев были распахнуты ворота Изборской крепости — важного стратегического объекта и военного опорного пункта. Легко догадаться, что само по себе происшествие чрезвычайное. Очин-Плещеев, руководящий опричными войсками. Хотя отряд литовцев был малочисленным, чтобы вернуть крепость потребовалось больше недели. Естественно по горячим следам провели расследование. Виновники, чьи имена Р. Скрынников обнаружил в реконструированном Синодике — понёсли заслуженное наказание. Пострадали даже те персоны, которые незадолго до этого вернулись из литовского плена, например, городовой приказчик Иван Рудак Перхуров, ямской дьяк Афанасий Иванов, несколько позже — наместник города А. Казни людей, непосредственно отвечающих за безопасность города — логичны и ожидаемы. Они не уберегли вверенный им объект, за который отвечали. Но минимальными жертвами не обошлось. В список казненных попали и дьяки из ближних ливонских замков. А вся измена сама по себе скомпрометировала приказную администрацию. Самое же главное — тень подозрений упала на ближайший крупный город — Псков. Да, да, да. Это именно то, что чаще всего упускается из вида широким кругом читателей и любителей исторических исканий. Именно Псков, а не Новгород, по мнению ряда учёных, в том числе Р. Скрынникова, стал злополучной точкой отсчета бед и проблем для множества людей. Как мы видели выше, Псков, официально упомянут и в «шапке» обвинительного дела. В качестве репрессивных мир по отношению к возможным изменникам было выбрано удаление и переселение неблагонадежных элементов из Новгорода и Пскова подальше, в иные населенные пункты. Скрынников отметил, что количество удалённых псковичей, намного превышало численность новгородских и сделал логичный вывод, что изначальная вина Пскова в глазах государя сильно превышала новгородскую. В общей сложности из двух городов выселили около 650 семей [4]. Обозы с переселенцами протянулись из Пскова на восток с весны 1569 года несколько месяцев. К слову, выполнялось переселение руками не опричных, а земских. Негативную роль в этой истории, по мнению Р. Скрынникова, сыграло и некогда тесное общение беглого князя А. Курбского с псковско-печерскими монахами, которое царь вспомнил в неблагоприятную минуту. Гадать о помыслах царя — смысла нет. Курбский на момент описываемых событий давно уже находился в Литве и теоретически мог незримой тенью стоять за любыми политическими интригами, направленными против русского государства. Но доказательств его прямого участия в происходящем нет. Беда, как известно, не приходит одна, а грозовой фронт не состоит из одной единственной маленькой тучки. Атмосфера, которая складывалась в тот момент, оставляла желать лучшего. Одновременно с проблемами в Изборске, в результате переворота, в Швеции был свергнут с престола Эрик четвертый. Правитель неоднократно обращался к русскому царю за помощью. Но когда Иоанн согласился таковую оказать, дело застопорилось. В процессе длительных переговоров с русскими послами время ушло. Накануне случившегося Эрик казнил ряд знатных придворных, что послужило спусковым крючком для волнений. По мнению некоторых учёных, Иоанн воспринимал ситуации как сходные и мог опасаться подобного хода событий. Согласно теории Р. Скрынникова карательный поход на Псков и Новгород был задуман царем уже летом 1569 года, но осуществить его не удалось из-за возможной угрозы, исходящей от турок-османов и Крымской орды. Грозный вынужден был переключиться на решение данной проблемы. Именно здесь самое время и место задаться вопросом: были ли первые советники Басмановы в этот промежуток времени уже под подозрением? В ряде своих работ Скрынников между делом отмечает, что первые признаки опалы по отношению к Басмановым видны уже в 1568-69 гг. Никаких доказательств, подтверждающих данное предположение, учёный не приводит. Примечательный, хотя и странный момент заключается в том, что Алексей Данилович Басманов из разрядов исчезает уже в 1569 году. Из боярских списков согласно С. Веселовскому выбывает 1568-69 гг. В 1569 году последний раз упоминается и Фёдор, что подчеркивает А. Зимин, ссылаясь на РИБ [5]. Но заостряет внимание на том, что Басманов А. Возможно, Алексей Данилович больше не получал военные должности из-за какого-либо ранения. Такая причина могла переместить его с должностей военных на руководящие и дипломатические. Если же начать разбираться, то можно отметить, что функции, которые исполняют Фёдор и Алексей во второй половине 1569 года скорее говорят о ровном к ним отношении государя. Сам Грозный всё лето 1569 года провёл в Вологде, где полным ходом шло строительство будущей новой опричной столицы. В конце лета, не позднее сентября, Алексей Данилович Басманов, перевозит тяжелобольную царицу Марию Темрюковну из Вологды домой, в Александровскую слободу. Рамки этих передвижений имеют верхнюю планку, которая обусловлена известной датой кончины царицы, что случилось в начале сентября с учетом иного летоисчисления, это уже 1570 год. Мог ли царь доверить сопровождение пусть и опостылевшей, но государыни, человеку, находящемуся под подозрением? Но давайте предположим, что доверил. Случилась такая странная вещь. Может даже подошёл к вопросу с циничным прагматизмом, что-то вроде «Пусть везет. Если что, и от супружницы надоевшей избавлюсь и повод будет законный изменника казнить». Однако, в это же время, Фёдор Алексеевич Басманов, как раз в связи с вышеупомянутой татарской угрозой, получает долгожданное самое крупное! Увы, первое и последнее в его жизни. А именно — пост первого воеводы Передового полка [6] под Калугой. Это поднимает его на самую верхушку руководящей военной опричной элиты. Царица — царицей, но с татарами и угрозой нападения шутки плохи. Эксперименты тем паче. В случае с Фёдором Басмановым подобная рокировка может свидетельствовать лишь о глубоком доверии к нему царя. В противном случае - о глубоком помешательстве, когда правитель страны не осознаёт, что творит. Безусловно, само назначение выглядит своеобычно, если не вдумываться в детали. Молодому, талантливому мужчине, всё ж не имеющего пока большого военного «в полях» доверяют весьма крупную должность. На первый взгляд странно. О том, как погружались в военную службу молодые дворяне, очень подробно описывает в своей книге «Центурионы Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины 16 века» современный историк В. У военных того времени, не существовало профильных институтов военной подготовки. Опыт передавался из рук в руки. От старшего — младшему. При таком напряженном темпе жизни, иногда и старшие, не всегда успевали передать всё, что знали и умели. Молодым и горячим новикам, приходилось «вливаться в процессе», многое постигать самостоятельно, в битвах, на собственном опыте. Поэтому назначение Ф. Басманова не выглядит, вопреки рассуждениям другого историка Д. Володихина странным. Где ещё можно подающему надежды военному, которому царь доверял, набираться практического опыта? Угроза выходила условной. Ударят или не ударят — неизвестно. Но если ударят, Фёдор был не один. Со всех сторон его страховали крупные и опытные воеводы, отличившиеся на войне многократно. Учитывая же опыт Фёдора в сражении непосредственно с татарами, становится понятна обоснованность такого выбора. Возможно, славная и героическая оборона Рязани в 1564 году отцом и сыном Басмановыми, сыграла свою роль. О Фёдоре могло закрепиться устойчивое впечатление как о воине определенного профиля. В те времена таких определений не существовало, но суть именно такая. Например, И. Граля называет боярина И. Шереметева «экспертом по восточным вопросам [7] ». Что мешает быть такими экспертами и другим? Однако, главный вопрос всё-таки остаётся: мог ли государь даже при теоретической угрозе доверить подобное руководство человеку, находящемуся под подозрением? Тот же Д. Володихин, упорно при этом безосновательно отрицающий таланты Фёдора Басманова, не отрицает важности данной должности. И вот тебе раз! У царя не было выбора? Двор не испытывал недостатка в талантливых и опытных военных в т. Прочным выглядит и положение Афанасия Вяземского. Незадолго до трагических событий, летом 1569 года, он участвует при крайне важных и серьезных переговорах с английским посланником Антони Дженкинсоном, смысл которых - предоставление царю убежища в Англии [8]. Не трудно догадаться, насколько подобные переговоры были делом деликатным. Любые слухи о том, что русский государь подготавливает себе убежище в другой стране, могли нанести колоссальный урон репутации. Граля подчеркивает факт, что на переговорах отсутствовали представители земской дипломатии, в частности И. Висковатый, которого уже могла затронуть немилость, зато огромное доверие было оказано А. Вяземскому и дьяку Петру Совину. Да, результат удачным назвать нельзя. Москва уступала Англии, предоставила определенные привилегии и ожидала того же, рассчитывая на прочный союз. Но в дальнейшем Петр Совин, прибывший в Англию для подписания договора, не получил того, чего ожидало русское правительство. Это выглядело как провал опричной внешнеполитической дипломатической миссии, что могло далее бросить тень и на Афанасия Вяземского. Но на момент описываемых событий, Вяземский прочно стоял на ногах. В начале осени ситуация начинает набирать обороты и переходит в острую фазу. На «сцену» не выходит, а буквально вытаскивается последний удельный князь — двоюродный брат и по совместительству антагонист царя Владимир Андреевич Старицкий. Если Иоанн на самом деле мысленно проводил некую параллель между происходящим в Швеции, где недовольная аристократия скинула правителя и такой возможностью у нас количество отечественной недовольной аристократии заметно выросло , то В. Старицкий был тем самым кандидатом под чьи знамёна теоретически могли встать мятежники. Подходил исключительно по статусу. Удельный князь оставался единственным законным претендентом на престол. Если же говорить о самой сути происходящего, то весьма сложно рассматривать князя как «вселенское зло». Подобный образ, исковерканный до безобразия, создали творцы вроде режиссёра С. Эйзенштейна или историки без чувства меры, обслуживающие прогосударственную идеологию. На самом же деле, различного рода подрывные инициативы исходили в основном от матушки Старицкого Ефросиньи Старицкой-Хованской, которая на момент «новгородской трагедии» уже давно была удалена от двора и пострижена в Горицкой Воскресенской вологодской обители. Сам же князь был плохой заговорщик и к тому же уставший. Он не довёл до логического завершения и даже до середины ни один из приписываемых ему заговоров. А последний, так и вовсе «слил» современным языком выражаясь брату, по собственной инициативе. Многие историки пытаются рассмотреть в таком поведении «хитрый ход», некое желание выйти из опасной и провальной игры в самый последний момент и избежать расправы, ибо «повинную голову меч не сечет». Но где логика? И можно ли в таком случае приписывать князю постоянное желание свернуть и подвинуть брата. Не слишком ли легко человек отступал от своих целей каждый раз, если цели были желанными и становились достижимыми? Так или иначе, репутация князя находилась в плачевном состоянии. Посему главным фигурантом и виновником новой интриги сделали его. Если следовать логике уцелевшего документа, то мы имеем весьма странную картину. Группа высокопоставленных лиц во главе с удельным князем В. Не трудно заметить и многие историки это замечают , что документ содержит два взаимоисключающих обвинения или же два взаимоисключающих условия. Обвинения сочетаются с трудом. Если мятежники делали ставку на удельного князя, то для чего им требовалось подаваться в Литву, искать для себя государя чужого? Для сильных политиков того времени Владимир Андреевич являлся кандидатурой идеальной. Во-первых, Старицкие выступали против различных «новин» Грозного, которые, собственно так раздражали правящую элиту. Начиная от бытовых изменений, заканчивая политическими позициями. Во-вторых, не слишком твёрдый по характеру, измотанный прошлыми проблемами князь, мог бы сойти за послушную марионетку в руках более мощных и властных, но руках русских. Мало ли на Руси было «серых кардиналов» желающих получить власть? Пусть и опосредованно, управляя страной из-за плеча официального правителя… С осени 1569-70 репрессии поворачиваются остриём в сторону Старицкого. Князь отстраненно жил в своём уделе и после неудачного ливонского похода осенью 1567 года участия в политической жизни не принимал. Он был послан в Нижний Новгород руководить войском по случаю похода турок на Астрахань. Что именно, чей донос, какие слова и инициативы усугубили уже сложившуюся и без того печальную ситуацию — неизвестно. Среди возможных вариантов, например, ученые отмечают «дело наугороцкое на подьячих на Онтона Свиязова со товарищи, прислано из Новагорода по Павлове скаске Петрова с Васильем Степановым», открытое по доносу дьяка В. Далее этот новгородский подьячий А. Свиязов был казнен. Скрынников в нескольких своих исследованиях предполагает, что именно этот донос спровоцировал более суровое расследование новгородской измены. Так или иначе, но опричное расследование с момента взятия Изборска вряд ли прекращалось. И результаты его, которые скорее всего были фиктивными, доказали «вину» удельного князя благодаря вовлечению в процесс расследования царских слуг. В том числе, печально известного повара Моляву, давшего показания против Старицкого. Согласно показаниям повара, царя планировалось отравить. Основания к показаниям Молявы послужила поездка повара всё в тот же Нижний Новгород, где он получил распоряжение Старицкого. У самого повара якобы нашли деньги. В показаниях Молявы Скрынников видит следы давления, оказанного на повара опричными следователями, но было ли это на самом деле давление или повар банально отработал «плату», а после сам лишился головы, потому что так частенько и бывает, мы, опять, же не узнаем и вряд ли бы узнали, имей мы папку с расследованием. Любой из двух вариантов окончился плохо и для самого Молявы. Если ориентироваться на записи Синодика, то Молява с сыновьями и рыболовы, которые ездили с ними в Нижний Новгород, были убиты ещё до окончания суда над Старицким, что по мнению Скрынникова ставит под сомнение версию Таубе и Крузе, которые представляли эту ситуацию как сговор Молявы с опричниками, а пытки выдавали за инсценировку. Впрочем, разве одно другому мешает? И добровольных помощников, нанятых «за плату» тоже частенько убирают для полного закрытия ситуации. Одновременно с этими событиями умирает царица Мария Темрюковна, что дало пищу для новых толков, усугубляя и без того печальную для всех ситуацию. Неизвестно, обвинял ли Грозный на самом деле ближайшее окружение в отравлении Марии, но историки регулярно обращаются к сему факту, сгущая краски вокруг подозрений в адрес В. Скрынников ссылается на слова из летописи, принадлежащие Иоанну: «злокозньством отравлена бысть»Но не пала ли тень подозрения на Алексея Даниловича Басманова, последнего, кто был с Марией при жизни? Ведь, в конце концов, Басмановы и Старицкий погибли в одной связке… Это неизвестно. Из фактов — сопровождение царицы, последнее дело воеводы, которое тот успел сделать из числа дел попавших на страницы официальных документов. Старицкому был отдан приказ возвращаться из Нижнего Новгорода. По мнению ряда историков, в том числе Б. Флори князь был умерщвлён 9 октября 1569 года на ямской станции Богана, где и развернулась трагедия, которая намного сильнее всех сценарных экивоков режиссёра С. Эйзенштейна, показавшего князя ходульно и плоско. Блаженным дурачком, жертвенной овечкой. В княжеский шатер на Богане явились исполнители грядущего убийства - Малюта Скуратов и Василий Грязной. Они зачитали князю обвинение: «… считает его не братом, но врагом, ибо может доказать, что он покушался не только на его жизнь, но и на правление, как доказал это сам князь Владимир тем, что подкупил повара, дал ему яд и приказал погубить великого князя» [10] По версии Р. Скрынникова здесь же была устроена очная ставка с поваром и другими свидетелями. После чего Старицкого вынудили принять яд вместе с супругой и Е. Одоевской двоюродной сестрой А. Курбского и их общей дочерью. Сам Скрынников всё же настаивает, что яд Старицкие приняли при дворе у государя , а не на Богане. Вместе с князем были убиты несколько дьяков, в том числе главный дьяк Дмитровского удельного княжества Я. Захаров — Гнильев и несколько дмитровских дворян. А также умерщвлена мать князя — Ефросинья Старицкая. Даже здесь учёные не могут дать единого ответа: что ж случилось с Ефросиньей? Беспокойную тетушку то ли утопили, то ли отравили угарным газом при перевозке на реке Шексна. Скрынников называет и дату — 11 октября. Вместе с ней погибли двенадцать сопровождающих её «стариц» и несколько слуг [11]. При этом, объективной необходимости убивать царскую тётку никто из учёных не видит. На момент случившегося Ефросинья, регулярно отметившаяся как заправская мятежница, давно уже была удалена в Горицкую обитель и не участвовала не только в политической жизни, но и в мирской. Борис Флоря объясняет действия царя старой обидой, местью и вечной опаской. Скрынников также предполагал, что Грозный убирал всех возможных сторонников удельного князя. Старицкие, вместе со своими слугами, попали в Синодик как казненные. В живых Грозный оставил старших детей удельного князя: сына Василия и дочерей Евфимию и Марию. Василия он через несколько лет пожаловал отцовским уделом, а девушками можно было распорядиться для заключения удачных браков. Самым осведомлённым источником традиционно считают Альберта Шлихтинга. Собственно говоря, все иностранцы-опричники, служившие здесь, оставили описание случившегося. Иностранные мемуары предвзятые, но подробные и богаты на мелочи, среди которые можно найти интересную информацию, которую вполне можно подтвердить или опровергнуть иными источниками. Кроме этого, события тех дней подробно описаны в немецком «листе» 1572 г. Данные свидетельства хоть и имеют некоторый претенциозный окрас, но не сильно противоречат русскими источникам. Кроме этого можно назвать «Повести о погибели Новгорода». В списках 17 века сохранилась в нескольких редакциях повесть «О приходе царя и великого князя Иоанна Васильевича в Великий Новъград, еж оприщина и розгром именуется». А записи Новгородской Второй летописи позволяют судить о положении, сложившемся в городе сразу после отъезда царя. Есть и более поздние свидетельства. В 1616 году голландские послы, будучи в Новгороде записали рассказ старожилов [12]. Как уже было сказано, сам маршрут был окружен тайной. Зюзиным подошли к Новгороду и оцепили город заставами. Такими, чтобы ни один человек из города не убежал. Опричники заняли все ямы по всей дороге от Слободы до Новгорода, задерживали всех, кто держал путь в Новгород. О перекрытии дорог подробно рассказывает Шлихтинг. Василий Зюзин, командовавший передовым отрядом опричного войска «ежедневно поутру получал из рук самого тирана записку с указанием места, где тот должен был переночевать». Вопреки мнению широкого читателя, Новгород был не первым пунктом экспедиции. Накануне же самой экспедиции, в декабре 1569 года, произошла трагическая ситуация, связанная с митрополитом Филиппом, который находился в монастыре на Тверской земле. Перед походом к митрополиту пришёл Малюта Скуратов, просить благословения. Само собой, благословить карательную экспедицию Филипп отказался. Что произошло во время или после их беседы — тайна покрытая мраком. Споры о том убил Филиппа Малюта, кто-то другой или вообще смерть митрополита — несчастный случай, не смолкают до сих пор. Так или иначе, но это была последняя встреча и последний разговор в жизни Филиппа Колычева. Восьмого 6 января по Р. Скрынникову государь вместе с опричным войском вступил на Новгородскую землю. В районе Городища, где чуть позже начнётся кровавая расправа над жителями, разбили укрепленный лагерь. Далее состоялась встреча государя и Пимена на Волховском мосту, во время которой Грозный отказался от благословения владыки. Волхов в Великом Новгороде, фото автора Я не стану подробно останавливаться на описании и хронологии трагических событий, происходивших в те дни в Новгороде, ибо статья не об этом.

Новости федор басманов