Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы.
Открытие Литературного салона "Авиатор"
Литературный салон "Авиатор" | Дзен История, Дзен, Личности, События, Война, Салон. Актеры Екатерина Лисицына в роли Анастасии и Алексей Гнилицкий в роли Иннокентия Платонова во время предпоказа спектакля «Авиатор» по роману Евгения Водолазкина в театре «Школа современной пьесы». Актеры Екатерина Лисицына в роли Анастасии и Алексей Гнилицкий в роли Иннокентия Платонова во время предпоказа спектакля «Авиатор» по роману Евгения Водолазкина в театре «Школа современной пьесы». Все части рассказов — Литературный салон «Авиатор», вы можете читать бесплатно, на нашем сайте переходя на страницу дзен канала. Лауреат «Большой книги» и «Ясной поляны» Евгений Водолазкин опубликовал новый роман «Авиатор». В грядущем сезоне в эстонской столице режиссер покажет спектакль «Авиатор» по мотивам одноимённого романа Евгения Водолазкина.
Литературный салон авиатор - фото сборник
Его заморозили во время эксперимента в Соловецком лагере, и вот он оказался в нашем времени, в котором исторически не был запланирован. Нарушена не только цельность, последовательность жизни героя, но и цельность, последовательность исторического времени, где каждому поколению отведена своя ниша, свой отрезок времени. К тому же заморозка стала причиной амнезии главного героя, и весь роман он обречен мучительно, но и радостно - как избавляются от любой тяжкой болезни - вспоминать свое прошлое, нащупывая в своей памяти самый важный, узловой момент, который он опять же вспомнит только в самом конце романа, заставив читателей в свою очередь вспоминать: а что же тогда произошло на самом деле, в начале ХХ века, и кто на самом деле этот герой - жертва или палач? На протяжении всего романа он сам себе представлялся жертвой обстоятельств, так и читатели его воспринимали, но последняя вспышка его памяти вдруг обнаруживает, что Иннокентий вообще-то сам убийца и, значит, пострадал-то он вовсе не напрасно. В романе «Лавр» у героя не то что нет цельной личности, у него нет одного имени, а имя для средневекового человека много значило, без имени он был совершенно неразличим. У героя четыре имени и два прозвища. Во всех трех романах Водолазкин обманывает ожидания читателей. Задача романного героя - преодоление Судьбы или гибель под ее ударами как отражение прометеевой трагедии борьбы с богами. По этой логике знаменитый гитарист, заболевший Паркинсоном, должен доказать, что и в этом состоянии он на что-то способен и даже может подняться на ступеньку выше в своем искусстве. Собственно, весь роман к этому и ведет: появляется девочка Вера, обладающая исключительными музыкальными способностями, и она с героем составляет дуэт, который потрясает публику больше, чем выступления Яновского соло.
Но Вера умирает, и герой оказывается у того же разбитого корыта, как пушкинская старуха. Кстати, смерть Веры - тоже противозаконна по романным критериям - для чего тогда вообще весь этот сыр-бор со случайно появившейся в жизни героя дочерью его первой возлюбленной но его дочерью затевался, не для того же, чтобы всего лишь напомнить, что человек предполагает, а Бог располагает? Да, это так, ну и что? Романы не для напоминания этой истины пишутся. Или это не роман, или роман о чем-то другом. Роман о том, что Глеб, может быть, и оказался у разбитого корыта, но это уже совсем другой Глеб, и будет ли он играть на гитаре, не будет ли, уже не суть важно. Другой человек, другая жизнь, с чистого листа, но с памятью о том, что было на этом листе раньше. Ты полагаешь, что время здесь не круг, а какая-то разомкнутая фигура, спросил у старца Амвросий он же Савелий, он же Устин, он же Лавр. Вот именно, ответил старец.
Возлюбив геометрию, движение времени уподоблю спирали. Это повторение, но на каком-то новом, более высоком уровне. Или, если хочешь, переживание нового, но не с чистого листа. С памятью о пережитом прежде. И в результате оказывается вроде бы у того же разбитого корыта: он должен принимать роды у женщины, и это будет незаконнорожденный ребенок. Первый родился мертвым, второй - живым, но умирает сам Лавр. Четвертый виток спирали останавливается над началом первого. Перед тем как писать этот текст, я перечитал все три романа Водолазкина и обнаружил в них одну едва ли случайную закономерность. Все дети главных героев - не их биологические дети.
В «Брисбене» Вера, по законам классического романа, должна быть внебрачной дочерью Глеба. Это давало бы развитию действия новый толчок. Внебрачный, случайно обнаружившийся ребенок, в литературе ли, в кинематографе ли, это всегда как бы продолжение героя в будущем, как бы старт для преодоления логики Судьбы, которая подчинила себе жизнь героя. Но Вера не его дочь. Это было бы слишком по законам романной интриги. Вера - просто дочь, просто ребенок, и вот за него Глеб должен отвечать. Настя в романе «Авиатор» могла бы быть внучкой главного героя; ее бабушка была его возлюбленной, но она не его внучка, так что мексиканского сериала опять не получается. И наконец, благополучно рожденный в конце романа «Лавр» мальчик - тоже не сын героя, хотя, по сути, он дарит ему жизнь вместе с его матерью. Дарит жизнь, и сам умирает с ребенком на руках.
Возможно, я что-то преувеличиваю, и у автора не было такого замысла: обрывать биологическую жизнь героя, его продолжение в детях. Тем более что в «Авиаторе» эта линия как бы намечена: вторая Настя становится возлюбленной Платонова и должна родить от него девочку. Но это как раз не самая сильная интрига в романе, в ней есть что-то искусственное, она отдает каким-то дурным повторением: Настя-первая, Настя-вторая... Отношения между Верой и Глебом в «Брисбене» куда более трогательные и пронзительные. Она для него становится настоящим подарком судьбы, даже в какой-то степени смыслом его нового существования, и именно потому, что это просто чудесный ребенок, а не его биологическая дочь. Но вернемся к категории времени в романах Водолазкина. Иногда кажется, что автор не просто смеется над временем, он издевается над ним. Один из его фирменных приемов - это внезапная смена повествования в прошедшем времени на настоящее. В «Лавре» этот сбой в повествовании поначалу представляется даже редакторским упущением, но потом к нему привыкаешь.
Сегодня, в связи с карантином, ситуация изменилась, и 3 апреля пятница , 19. Это первый роман Водолазкина на болгарском книжном рынке. Книгу представит переводчик Здравка Петрова. Здравка Петрова окончила среднюю школу русского языка в Пловдиве, изучала русскую и английскую филологию в Софийском университете им. Климента Охридского. Вот уже 40 лет она занимается художественным переводом русской прозы.
Она отметила, что такое видение прошлого похоже на взгляд авиатора, обозревающего пейзаж с высоты птичьего полета. Он и отстраненный наблюдатель, и участник процесса. О спектакле Своими мыслями по поводу "Авиатора" поделилась с журналистами режиссер Алина Кушим.
Ни фильм, ни спектакль с моим участием, потому что у меня первое образование актерское, и я вполне могла бы там сыграть, но я четко поняла, что это должен быть спектакль, и я должна это ставить. Четыре года я веду этот проект. Мы долго делали инсценировку с помощью Антона Ткаченко и Михаила Арсланьяна.
Меня очень трогает эта тема. Боль такая, что жизнь не случилась с этим героем, все его мечты не сбылись, просыпалось все, как песок, сквозь пальцы.
Ради чего Иннокентий Платонов разрушил свою жизнь? Кино и театр.
Мероприятия в библиотеке Авиатор
- Последний взлёт - на Небеса | Литературный салон 'Авиатор' | Дзен | Авиация | Постила
- Литературный салон «Толстой Первый»
- Мероприятия в библиотеке Авиатор
- Премьера спектакля «Авиатор» в Школе современной пьесы
- - актуальное видео - видео
Информация
- Анализ группы
- Мероприятия в библиотеке Авиатор
- Читайте в блогах
- Откройте свой Мир!
В Библиотеке №1 города Одинцово прошел литературный салон
Знакомство с литературным салоном "Авиатор" Яндекс Дзен предоставляет уникальную возможность погрузиться в увлекательный мир авиационной литературы. null Экскурсия по местам, описанным в романе Евгения Водолазкина «Авиатор». Роман «Авиатор», написанный в форме дневников, вышел в 2016 году и стал финалистом Национальной литературной премии «Большая книга». Актеры Екатерина Лисицына в роли Анастасии и Алексей Гнилицкий в роли Иннокентия Платонова во время предпоказа спектакля «Авиатор» по роману Евгения Водолазкина в театре «Школа современной пьесы». Атака цели западнее нп Дашиб. Хотелось бы чтобы Литературный салон «Авиатор» поделился этим событием. Актеры Екатерина Лисицына в роли Анастасии и Алексей Гнилицкий в роли Иннокентия Платонова во время предпоказа спектакля «Авиатор» по роману Евгения Водолазкина в театре «Школа современной пьесы».
Литературный салон авиатор дзен - 87 фото
Все остались довольны. Это серьезный, законченный проект. Фотограф много думает о Боге, в ее работах видно отношение современников к человеческому телу, в первую очередь злоупотребление женщинами эстетической хирургией. Еще в "Республике изо" проходит выставка детского рисунка, выставка работ самодеятельных художников, выставка документальной фотографии середины ХХ века. Там показали работы Геннадия Борунова. Это большой художник, классик алтайского изобразительного искусства, яркий представитель социалистического реализма.
Очень правильная выставка. Не забывайте про музей, там интересная экспозиция. И будьте культурными.
Вы как-то сказали, что проза сопротивляется экранизации. В чем состоит это сопротивление в случае с «Авиатором»? Он же идеален для переноса на экран! Евгений: В нем есть вещи, которые хорошо ложатся на киноповествование, а есть те, что не очень. Для «Авиатора» очень важна речь, язык — это полноценный действующий герой романа, как и в «Лавре».
Но «Авиатор» еще и построен по принципу ассоциативной цепочки. Я хочу приблизить читателя ко времени детства Платонова. Например, морозный воздух, который клубится в открытой форточке, плач ребенка на соседней даче — какие-то вещи, которые знакомы каждому. Было забавно, когда читатели говорили мне: «А мы это знаем, мы тоже слышали или видели! Они становились первым звеном ассоциативной цепочки, которую я начинал выстраивать, отдавая затем читателю, чтобы он продолжил. О читателе ведь надо заботиться. Есть писатели, которые руководствуются принципом «Всё сделаю сам», я — нет. Евгений: Да, и писатель-проводник должен подвести героя к реке и сказать: «А дальше плыви один», но при этом не забыть дать ему плавательное средство.
Шкатулка открывается, а дальше уже дело за читателем, его выход: ему нужно выудить из памяти ассоциации и продолжить. Это лучше телевизора! Такие вещи очень сложно передать средствами кино. В этом пункте иногда и сопротивляется материал. В кино нельзя слишком много говорить, надо показывать. Но всё равно существуют какие-то методы конвертации: например, ритмичное повествование может быть передано при помощи хорошей операторской работы. Евгений: По части операторов, как вы понимаете, я небольшой специалист. А вообще, всё, что касается операторов, режиссеров и актеров, мы обсуждаем, решение принимаем коллегиально.
Так что будет неправильно, если я сейчас начну рассказывать о своих представлениях. У нас полная демократия, мы прислушиваемся друг другу. Как получается? Евгений: Мы как-то очень хорошо поладили. Неделю проработали вместе, и у меня остались самые лучшие впечатления. За это время нам удалось создать основу будущего сценария, то, что кинематографисты называют «первым драфтом». Евгений: Да, довольно быстро, поскольку мы все в том числе и я хорошо знакомы с книгой. Проблематика была понятна, ничего с нуля выдумывать не надо.
Всегда интересно, как пишут вместе несколько людей. Евгений: Первые несколько дней был мозговой штурм, высказывались идеи — умные и не очень, оригинальные и так себе. Когда набирается критическая масса разнообразных идей, она подвергаются качественным изменениям, из этой массы что-то рождается. Мы начали с того, что обсудили, о чем будет этот фильм, что мы хотим сказать. И это не праздный вопрос! Если бы авторы чаще им задавались, в этом мире было бы гораздо приятнее жить. Евгений: Автор поступка тоже.
Да настолько удачно, что он смог жениться на внучке своей давешней платонической возлюбленной. Совершенно триумфальным назвать его возвращение трудно.
Всех желающих приглашают на обсуждение в 15.
Но всё равно существуют какие-то методы конвертации: например, ритмичное повествование может быть передано при помощи хорошей операторской работы. Евгений: По части операторов, как вы понимаете, я небольшой специалист. А вообще, всё, что касается операторов, режиссеров и актеров, мы обсуждаем, решение принимаем коллегиально. Так что будет неправильно, если я сейчас начну рассказывать о своих представлениях. У нас полная демократия, мы прислушиваемся друг другу. Как получается?
Евгений: Мы как-то очень хорошо поладили. Неделю проработали вместе, и у меня остались самые лучшие впечатления. За это время нам удалось создать основу будущего сценария, то, что кинематографисты называют «первым драфтом». Евгений: Да, довольно быстро, поскольку мы все в том числе и я хорошо знакомы с книгой. Проблематика была понятна, ничего с нуля выдумывать не надо. Всегда интересно, как пишут вместе несколько людей. Евгений: Первые несколько дней был мозговой штурм, высказывались идеи — умные и не очень, оригинальные и так себе.
Когда набирается критическая масса разнообразных идей, она подвергаются качественным изменениям, из этой массы что-то рождается. Мы начали с того, что обсудили, о чем будет этот фильм, что мы хотим сказать. И это не праздный вопрос! Если бы авторы чаще им задавались, в этом мире было бы гораздо приятнее жить. Евгений: Автор поступка тоже. Мы об этом не просто абстрактно рассуждали — хочу написать о том-то. Нет, мы рассуждали о том, что можно сказать именно этим материалом.
Брали отдельные темы романа и пытались строить в рамках каждой из них повествование, цепь сюжетов. Например, темы покаяния или исторической памяти. Какие-то даются легко, а какие-то вообще не даются, тут приходится искать обходные пути: когда роют тоннель метро, обходят плавуны, а нам приходится менять план, чтобы не терять выразительность. Он как раз говорит о том, что есть вещи, которые сложно показать средствами кино, и приводит в пример рассказ Толстого «Три смерти». Там на четыре страницы расписан эпизод в карете. Он очень важен и интересен, но его совершенно невозможно снять. Можно снимать в самой карете, сверху, снизу — всё равно ничего не получится.
У Толстого на протяжении четырех страниц нарастает напряжение, а кино — это действие: нельзя половину фильма рассуждать об отношениях двух людей, надо найти точные детали, которые бы показали эти отношения. Кино — это искусство действия, а литература — это искусство движения слов, движения текста, которое тоже влечет за собой действие, но в этом участвуют совершенно иные механизмы. Иногда это отличие преодолимо, иногда — нет. Сопротивлению материала, в свою очередь, надо сопротивляться и идти вперед, пока это возможно. Так что мы нашли те точки, которые значимы для истории, для романа, для современности и которые при этом поддаются кинематографическому осмыслению. То есть вы отдаете себе в этом отчет? Евгений: Конечно, я не считаю, что кино- или театральная постановка должна точно следовать за книгой.
Это заблуждение автора или зрителя, который придирается к мелочам: вот в книге он ушами шевелит, а здесь сидит неподвижно. Так и должно быть!
Открытие литературного салона "Авиатор"
Одной из последних резонансных новостей перед выборами президента РФ стало предупреждение Запада о возможных. Канал автора «Литературный салон "Авиатор"» в Дзен: Рассказы об авиации: про летчиков, штурманов, инженеров, техников, членов семей и всех неравнодушных к авиации. это союз людей различных искусств, который новаторски возрождает культурные традиции. Открытие Литературного салона "Авиатор" в Сиверской библиотеке им. А.Н. Майкова Выступление Мити Гирсанова 01.02.2020. Литературный салон «Авиатор» – это проект, направленный на возрождение культурных традиций. Московский театр «Школа современной пьесы» 10 апреля представила на своей сцене «Эрмитаж» новый спектакль «Авиатор» по одноименной пьесе Евгения Водолазкина.