Елизавета Боярская, актриса: «Рассказы Ирады Берг важно читать неспешно, следуя за автором и ее умением смаковать все оттенки жизни и человеческого характера.». Ирада Берг. Читать в приложении.
Литературный вечер по новой книге Ирады Берг
© Ирада Берг, 2023 © Издание, оформление. Все книги автора Берг Ирада: более 6 книг в каталоге. Новинки 2024 года и лучшие книги Берг Ирада. 24 апреля показываем онлайн литературный вечер «Jazz / Point» Новый сезон авторского проекта Ирады Берг «Чтения со смыслом» открывается. Чувство обновления и пробуждения — именно это писатель Януш Вишневский, известный по «Одиночеству в Сети», ощутил после прочтения книги Ирады Берг «Contione / Встреча». Гости уже перелистывали книгу, когда начинающая актриса и режиссер Стася Венкова, начала представлять известного петербургского писателя – Ираду Берг. Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы.
В Петербурге прошел литературный вечер по новой книге Ирады Берг
Оно разрушает наш целостный образ, нашу идеальную версию себя. И вся жизнь становится лишь безуспешной погоней за миражами. Может быть, поиск настоящего себя и есть естественное состояние души?
Несмотря на большую востребованность в кино, Елизавета успешно совмещает съемки с работой в театре. В 2016 году голливудский актер Джон Малкович пригласил Анастасию в свой новый проект для чтеца, пианиста и струнного оркестра «Report on the Blind», новаторски объединяющий музыку Альфреда Шнитке и текст Эрнесто Сабато. Творческий союз известного актера и молодой пиа-нистки имеет большой успех у международной публики, мировое турне «Report on the Blind». Проект осуществляется при поддержке Правительства Санкт-Петербурга, генеральным партнёром цикла «Чтения со смыслом» выступила девелоперская Группа RBI.
Гости вечера Анна Егорова и Сергей Кульпин Фото: пресс-служба В сборник вошли семь рассказов и две пьесы «Дальше мы сами» и «Изоляция», которая уже этой осенью увидит свет в виде театральной постановки. И если в обыденности дней петрикор — свежий запах природы, оживающий после дождя, то «Петрикор» Ирады Берг — способ получить ценный совет и понять, что в слишком суетном и жестоком мире ты не один. Генеральные партнеры вечера: Альфа-Банк, аукционный дом «Александр».
Ирада Берг Вовненко родилась 5 января 1973 года в семье архитектора и математика в Санкт-Петербурге. Член Союза писателей Санкт-Петербурга с 2015 года. Получила два высших образования Санкт-Петербургский Государственный университет культуры и искусств кафедра Истории русской культуры , Санкт-Петербургский государственный Университет филологический факультет, немецкое отделение.
Смотрите также:
- Ирада Берг: «Молодым писателям важно дать возможность сделать первый шаг»
- Ирада Берг биография, фото, спектакли. Актриса, музыкант
- «Чтения со смыслом»: новые встречи под джаз на 48 стульях
- Ирада Берг "Всему свое время"
«Чтения со смыслом»: новые встречи под джаз на 48 стульях
В 2004 году Ирадой Берг был основан Благотворительный фонд «Ренессанс». Первый благотворительный проект фонда состоялся 27 февраля 2005 года. Сегодня фонд занимается проведением самостоятельных культурных проектов, сотрудничая с различными институциями продолжая развивать благотворительную деятельность, направленную на поддержку начинающих художников. Первую книгу для детей «Волшебный калейдоскоп. Путешествие Петьки в страну Историю» Ирада Берг написала в 2006-м году под впечатлением от участия в организации детских благотворительных балов.
С 2009 по 2017 год работала в СПб ГБУК "ГМП «Исаакиевский собор» сначала в должности начальника отдела по связям с общественностью и культурным проектам, затем заместителем директора по связям с общественностью, руководила проектом «Собрание друзей Исаакиевского собора».
Мы одиночки, мы мчимся на огоньки друг друга, а при встрече не знаем, что сказать. Мне пока не больно. Послушай, это то, о чем я не могу и не умею говорить вслух, а правда так проста». Как воздух, нужна любовь. Это то, о чем говорят подругам за чашкой чая. Это то, о чем она уже не говорит никому, потому что это выглядит смешно и надуманно. Господи, как же она устала и привыкла к этому повторяющемуся диалогу с самой собой, ведь только себе, как в тактах Сати, ты можешь до бесконечности говорить одно и то же, правду, без насмешек и осуждений, без всяких оценок, просто то, что хочешь сказать, пока сам не начнешь укутывать ее в коконы ожиданий и туманы надежд. Лиза села на деревянный стул с выцветшей обивкой в своей небольшой комнате в коммуналке, которая ей досталась от бабушки. Сюда она убегала из просторной родительской квартиры на Московском проспекте, чтобы поймать свою музыку и настроение, полелеять грусть, побыть с ней наедине, как с лучшей подругой.
Фасад дома, отделанный барельефами женских профилей с красиво убранными в низкую строгую прическу волосами на фронтоне, гордо смотрел большими окнами на Мойку. Ее суровость и непреклонность совсем не сочеталась с его внутренним миром, который придавал особый лирический настрой и смысл всему, что здесь происходило, всплывало густой пеной сомнений, разочарований и реже побед. Усталый, но цепкий взгляд подмечал здесь запустение, ощущение безысходности. У всего была своя партия, своя нота в создании диссонанса: дверь, так и не дождавшаяся, чтобы ее поменяли, парадная с широкой лестницей и обшарпанными перилами с отваливающийся штукатуркой, извергающая сотни запахов, ни один из которых не имеет отношения к «Молекуле», и выпускающая ту совокупность непристойностей, которыми пропитаны многие парадные в Петербурге. Лизе нравились эта неровность и шероховатость, эти запахи жизни, а не пудры и ванили. Она любила это место и чувствовала свою неделимость с ним, ощущая только здесь так необходимое ей тихое счастье. Бесконечный коридор со всевозможным хламом, открывающий внутренние миры тех, кто скрылся за дверями своих комнат: несколько допотопных велосипедов, на которых никто не катался, но так и не набрался храбрости их выбросить, корыта, одиноко висевшие на ядовито-желтых стенах, покрытые ржавчиной и видавшие самые великие стирки, которые в наше время уже и не представить, комод с пожелтевшими страницами книг и еще какими-то старыми блюдами и вазами. Это тоже была часть жизни этих людей, с которой они как ни пытались, но не могли расстаться, как с дорогими воспоминаниями своей молодости. Время непрерывно отсчитывает ровный ритм событий, создавая сложные узоры судьбы, с которой мы пытаемся идти рука об руку не ссорясь, надеясь на ее любовь и умение совершить за нас все самые важные и сложные повороты, оправдываем свой страх ее настойчивостью. За каждой дверью в коммуналке скрывалась своя история, своя жизнь.
Раньше в этом доме, сохранившем все атрибуты классического особняка с увесистыми колоннами с лаконичным завершением капители в дорическом стиле, жила графская семья и занимала его целиком. С самого начала, от задумки архитектора — гармонично соединить экстерьер с интерьером, — дом привык ощущать людскую заботу и внимание и долгое время хранил великолепие и имперское величие, как врожденное внутреннее достоинство, которое невозможно унизить даже самыми большими несчастьями. Все изменилось с приходом большевиков и их отношением к собственности: владение стало коллективным и, по сути, ничьим. Трудно представить, что убогие коммуналки, унизительные и бесполые, наполняют и по сей день эту внешнюю безупречную парадность. Бабушка Лизы была коренной петербурженкой. Кроме внучки, у нее никого не осталось, и вся ее жизнь превратилась в череду воспоминаний, которые порой казались мнимыми и уже не ранили так сильно, а просто вспоминались без слез. Бабушка никогда не жаловалась и не сетовала на судьбу, с любовью мысленно просматривая те самые мнимые события своей жизни. В ее трудовой книжке была одна-единственная запись: «Школа номер 102, учитель младших классов». Многие приписывают учителям то, о чем они сами и не догадываются: несостоятельность и нереализованность, загубленную и невозвратную молодость. Но бывают счастливые истории, когда человек выбирает специальность по своему призванию и зову души, просто потому, что ему нравится делиться открытиями с теми, кто сидит за партой и ждет знаний, чтобы слепить свой мир и свою жизнь, поверив в себя.
Вот тогда жизнь учителя наполняется радостью и каждое утро становится частью чего-то очень важного. Маргарита Семеновна любила своих учеников, не считала их балбесами, а пыталась научить, как она говорила, мыслить. К каждому первому сентября она обязательно шила два строгих костюма — темно-синего и серого цветов. Ей казалось, что серый цвет подчеркивает достоинства женщины, позволяя добавлять любые оттенки. В этой строгости и простоте отображались, словно в венецианском зеркале, невероятная элегантность и женственность. Муж Маргариты Семеновны, единственный мужчина в ее жизни, ушел из жизни, когда ему было всего лишь пятьдесят. Это не был несчастный случай или внезапная болезнь, у него просто однажды остановилось сердце, как и у многих мужчин в его возрасте. Просто остановилось, как и жизнь бабушки Лизы. Невозможно отлистать жизнь назад, вернуться в прошлое, задать вопрос, получить на него ответ — почему? Почему все произошло именно так?
Когда Елизавета вспоминала бабушку, она черпала из этих воспоминаний силы для нового дня. На книжных полках особое место занимал альбом с картинами итальянского художника Сандро Боттичелли. Это был подарок дедушки. В те далекие годы, когда выезд за границу был чем-то экстраординарным и почти нереальным, его включили в делегацию, как подающего надежды архитектора, на семинар, связанный с темой «Классическая архитектура и современность». Возвратившись из Флоренции, дедушка привез бабушке настоящие французский духи и альбом живописи Сандро Боттичелли. Часто вместе они листали его, и бабушка рассказывала Лизе о галерее Уффици и великих Медичи, о Флоренции, и сыне кожевника Алессандро Филипеппи, которого в народе прозвали Боттичелли. Лиза слушала эти рассказы как сказку и мечтала побывать в Италии. В альбоме были мадонны с нежными ликами, святой Себастьян и ее любимая Богиня с развевающимися волосами цвета меди и улыбкой недосказанности. Но больше всего Лизе нравилась картина под названием «Весна» — сочетание невероятных сказочных фигур, сплетенных неведомой нитью событий и судьбы, благословляемой легким движением руки Венеры, дающей добро на все происходящее. Она была загадочной, и Лиза часто рассматривала цветы на платье Флоры.
Их было так много, и она пыталась разглядеть каждый лепесток этих сказочных растений. В картинах Боттичелли было столько силы, а главное, итальянский художник опередил Достоевского, провозгласив каждым движением кисти и сплетением светотеней, что красота спасет мир, — во всяком случае, он сам искренне в это верил, создавая совершенные пропорции и формы, словно слагая гимн утонченности и гармонии. Отчаявшегося, потерянного в этом сумасшедшем мире? А что, если может? Почему-то все всегда отталкиваются от настроения, словно это основная заслуга художника, а вовсе не умение передать форму, перспективу, сложность композиции. Наверное, все дело в цвете и легких, ритмичных мазках. Цвет придает энергию и задает настроение, которые мы улавливаем и вдруг ощущаем замысел творца, словно он нашептывает нам свои мысли. Красота, способная спасти мир, вытащить его из омута страданий, в который он погружался столетиями. Красота, заключённая в совершенной художественной технике и сочетании цветов. Простая, как будто даже банальная — и невозможная истина, уравнение, которое не имеет решения.
Еще над диваном висел букет полевых цветов в скромном багете, совсем не похожих на тщательно выписанные яркие цветы Брейгеля, когда часами можно рассматривать каждый лепесток и тени на изящных и сочных листьях, напоминающих идеальное сочетание, созданное флористами, которые изрядно потрудились над ним, обдумывая каждое растение. В японском языке есть понятие «ханами», означающее «смотреть на цветы и испытывать радость, наслаждение». Лиза чувствовала спокойствие и предвкушение чего-то чудесного, когда смотрела на эту картину. Это были простые, словно весенний утренний дождь, цветы без приторной яркости. Нежные, девственные незабудки и лиловые колокольчики стояли в простой стеклянной вазе и, казалось, издавали чуть слышный аромат. Они были настоящие, похожие на весну. Они и были самой весной. Эту картину для Маргариты Семеновны написал дедушка. Несколько лет назад под старым плюшевым диваном Лиза нашла небольшую кожаную сумку, в которой аккуратной стопкой были сложены письма, написанные мелким, ровным почерком, как и положено почерку архитектора. Степан Ильич, так звали дедушку, делился своими мыслями, сменой настроений и всем важным с бабушкой Лизы, когда жизнь на какое-то время разлучала их.
Все семьдесят писем, написанных им из армии, были сложены плотной стопкой и перевязаны красной атласной лентой.
Её сборник рассказов «Всему свое время…» можно найти на полках в каждом книжном магазине. В соавторстве с Янушем Вишневским выпустила книгу «Любовь и другие диссонансы». В прошлом году она дебютировала в качестве драматурга с пьесой «Дальше мы сами» на Новой Сцене Александринского театра и в Театре Наций.
У каждого из учеников свое мнение на этот счет, ведь каждый из них символизирует одну из стадий принятия смерти: Федор — отрицание, Соня — гнев, Анфиса — торг и депрессию, Ник — принятие. Раскручивая клубок событий последних лет и погружая зрителя в атмосферу иронии, изящества и легкости бытия, ученики поймут, насколько светлый, сильный и одинокий человек находился рядом с ними. Путаясь в догадках, воспоминаниях прошлого, любовных треугольниках и родственных узах, они станут свидетелями рождения новой Анны. Перформанс по пьесе «Дальше мы сами» откроет новый сезон творческого проекта «Чтения со смыслом», цель которого создать площадку, объединяющую уже опытных писателей с начинающими авторами и предоставить возможность читателям услышать их произведения в исполнении известных актеров. Автор сборника рассказов «Всему свое время…», романа «Примавера», автор-составитель альманаха «Кто я? Стася Венкова — режиссер, актриса театра и кино, сценарист. В 2019 г. Соловьева , дипломный спектакль «Федора» по мотивам романа Томаса Трайона, премьера которого прошла в Ясной Поляне. В 2020 году Стася стала обладателем специального приза «Мосфильма» — медали имени Сергея Эйзенштейна. Также снялась в картине Григория Константинопольского «Гроза» и новом фильме Сергея Соловьёва «Ути-ути-ути», где исполнила главную роль и выступила автором сценария.
СЕГОДНЯ. ИРАДА БЕРГ. Презентация книги "Всему свое время".
Мы поговорили с Ирадой Берг, продюсером проекта, о новом сборнике и «Чтениях со смыслом» в целом. 294 с. - (Ирада Берг - чтения со смыслом). Мы все зависим от случайностей. И трудно поверить в то, что именно она, случайность, неуверенной рукой рисует траекторию моей жизни. Похожие. Следующий слайд. Ирада Берг. Один счастливый день Рипол-Классик.
ИРАДА БЕРГ: «Я не останавливаюсь ни на минуту»
Мужчине, управляющему джипом, не потребовалась госпитализация. На экране снова появилось лицо диктора. Лиза щелкнула пультом. Глава 2 Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, — не случайность. Оно — в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием. Валерий Брюсов наше время Диана Мы все зависим от случайностей. И трудно поверить в то, что именно она, случайность, неуверенной рукой рисует траекторию моей жизни. Я не хотел признаваться в этом даже себе.
Я не хотел признавать себя пораженным и отдавать победу ей, но теперь, когда я узнал, что она вольна повелевать нами и играть в злые или добрые игры в зависимости от своего настроения, теперь я хочу предостеречь всех от глупой, поверхностной самоуверенности и самонадеянного счастья, такого неверного и обманчивого. Не подумайте, что я сомневаюсь в возможности счастья как такового, это бессмысленно и обнуляет весь исторический опыт, ведь только поиск и нахождение счастья есть смысл пути. Я не посмел бы посягнуть на это. Я просто пытаюсь сказать, что порой оно бывает обманчиво и непостоянно и бросает нас в самый неподходящий момент, когда мы не готовы к удару и просто не находим силы для дальнейшей веры, а значит, и жизни. Мне нравится лежать на жестком, укрываясь при этом мягким одеялом. Может быть, именно это и создает контраст как некую метафору самой жизни, постоянно меняющихся полос, похожих на зебру, или вечной борьбы добра и зла. Я перестал относиться к жизни как к данности, выдающей нам порционно радости и горя, удачи и потерь.
Я живу с ней в любви, я любуюсь ей, как любовался Дианой, когда мы познакомились, столкнувшись у метро. Я никогда не был дамским угодником и не искал новых побед, чтобы поставить еще одну зарубку на шкале своего мужского самолюбия. Мне всегда казалось, что женщина сама по себе удивительное явление, тайна, всегда на грани добра и зла, и иногда так трудно понять, чего в ней больше. Мужчине остается только смириться с этим или укрыться в своей холодной келье одиночества, нести эту ответственность и наполнять сосуд гармонии, называемой любовью. И неважно, кто первый, эта гонка за первенство не имеет никакого смысла и уж точно рисует туманное будущее в согласии инь и ян, ведь именно взаимодействие полярных космических сил делает возможным бесконечное существование Вселенной. Иногда мне кажется, что ничто не внушает столько подозрений, сколько любовь. Именно она проникает в душу глубже, чем все иные чувства, и сковывает ее.
Наши души беззащитны перед ней, опасной и коварной, бросающей в самые сложные времена, когда мы уже успели поверить в ее существование, обмякнуть в притворных теплых объятиях, потеряв свою силу. Я был не из тех мальчишек, которые с утра до ночи играют в футбол. Честно говоря, я никогда не понимал этого, на мой взгляд, странного занятия, когда люди гоняются за мячом и изматывают себя с одной-единственной целью — забить гол. С восьмого класса мне было абсолютно ясно, что физика мне интересна как наука и влечет не меньше, чем других мальчишек футбол и всякие дворовые приключения. В то время когда многие искали явный компромисс с учителем, я с нетерпением ждал урока, вернее, перемены, чтобы показать Семену Яковлевичу, учителю физики, все свои дополнительные упражнения и задачи. Школьная программа уже давно была пройдена мною самостоятельно. Вместо того чтобы летом кататься сломя голову на велосипеде или воровать на даче неспелые яблоки в соседнем саду вместе с мальчишками, я увлеченно читал учебник по физике за девятый класс, который нам выдавали заранее.
Я спорил сам с собой и с теми решениями, которые предлагались в учебнике. Репетиторство, как дополнительный заработок учителей, тогда еще не вошло в моду. Семен Яковлевич, очарованный способностями и моим повышенным интересом к предмету, с юношеской радостью, несмотря на свои шестьдесят пять, объяснял сложные моменты. Я был ему нужен. Может быть, мои исписанные мелким почерком тетради были для него оправдательным моментом выбранного пути. Такое случалось нечасто, что кто-то искренне проявлял интерес к физике, преследуя не только желание получить хорошую оценку в аттестат. Иногда мы просиживали по несколько часов, забывая про обед и еще про очень многое.
Математика давалась мне легко и не была столь загадочна и интересна, как физика. В ней не было тех тайн, которые так хотелось разгадать, ведь математика — это эмпирическое тождество законов физики. Эйнштейн был выдающимся физиком, но не лучшим математиком: зная все о законах Вселенной, он не все мог выразить в уравнениях, да этого и не требовалось. Математика базируется на формальной логике, для нее равноправны и геометрия Евклида, и геометрия Лобачевского; физика же должна отражать только одну реальную геометрию, существующую в природе. Единственной недосягаемой величиной для меня, тем, что внушало мне чувство восхищения, была музыка. Окончательно я понял это, когда впервые увидел запись Первого фортепианного концерта Чайковского в исполнении Вана Клиберна. Удивительно, ведь пианист неоднократно играл этот концерт в разные годы в разных странах, но запись 1958 года, когда он исполнял концерт вместе с оркестром Московской государственной филармонии, запечатлела что-то уникальное, особый душевный подъем, который не повторяется.
Музыкант стал знаменитым один раз и на всю жизнь. Даже если после этого он не сделал бы ровным счетом ничего, ему до смерти было бы чем гордиться. Я понимал это тогда и знал, что у меня нет шанса. Сам я был абсолютно лишен слуха и музыкальных способностей, хотя это спорный вопрос, ведь интерес и любовь во многом увеличивают способности, лень часто нивелирует любые данные, в конце концов съедая их. Но я отнесся к себе объективно, несмотря на свой юный возраст, это случилось на приемных экзаменах в музыкальную школу. Полная, неряшливо одетая женщина села за рояль и сыграла простую мелодию, потом раздраженно попросила меня пропеть ее. Я и вправду не понял.
Женщина закатила глаза и стала бить в ладоши. Чуть позже она прекратила аплодировать самой себе и велела мне повторить «ритмический рисунок». Мне не приходилось слышать раньше такого термина, и, кажется, я заплакал. В коридоре меня ждала мама, и это было спасением, той планетой, где меня понимали и принимали, даже если я не мог воспроизвести ритмический рисунок. Мама всегда была моей спасительницей, мадонной, оберегавшей меня, защищавшей от всех несправедливостей, идеализируя мой мир, в который я долгое время верил. Ворсинки приятно щекотали нос. Ты ее чувствуешь, Марк, лучше, чем кто-либо.
Но мама перебила меня и серьезно добавила: — Неужели ты думаешь, что эта женщина с нелепой прической и в дурацкой кофте понимает в ней больше? Мне почему-то стало смешно. Я вспомнил, как экзаменаторша короткими полными ногами нажимала на педаль фортепиано, и улыбнулся. Я родился в заурядной советской семье инженеров, хотя в то время айкью любого инженера было намного выше сегодняшних кандидатов каких-либо наук, а то, как жили и мыслили мои родители, трудно было назвать заурядностью и ограниченностью. Они работали вместе на заводе программистами. Тогда эта профессия не была еще столь актуальна и востребованна. Утром рано уезжали вдвоем, предварительно позавтракав омлетом или овсяной кашей, все время в диалоге друг с другом, дополняя и помогая, — такое тихое, не кричащее и не аляповатое счастье с настоящим, естественным вкусом жизни.
Поскольку родители много работали, моим воспитанием по большей части занималась бабушка Полина Сергеевна. Она никогда не повышала на меня голос и усиленно пыталась каждым словом и поступком доказать, что я лучший и это ни в коей мере не подлежит никакому сомнению, просто лучший, и все. Точка, и никаких сомнений. С детства у меня была удивительная черта. Я никогда не любил биться в закрытую дверь — в прямом и переносном смысле. Поэтому я просто взял свою маму за руку, и мы спокойно вышли из здания музыкальной школы.
Работа над созданием сборника «Петрикор» шла почти два года. Любовь, дружба, принятие и смирение — за всеми этими темами автору хотелось показать читателю многогранность человеческой души — на что мы на самом деле готовы ради собственного счастья. Сюжеты историй переносят из солнечного Порту в пасмурный Санкт-Петербург, на Лазурный берег, в Лос-Анджелес и обратно в Санкт-Петербург, знакомя читателя с архитектурой городов их настроением.
Получила два высших образования Санкт-Петербургский Государственный университет культуры и искусств кафедра Истории русской культуры , Санкт-Петербургский государственный Университет филологический факультет, немецкое отделение. Основатель благотворительного фонда «Ренессанс». Организатор детских балов в Екатерининском дворце.
Автор размышляет о дружбе, любви, природе таланта, служении и смирении перед тем, что не в нашей власти. Сюжеты историй переносят читателя из солнечного Порту в пасмурный Санкт-Петербург, на Лазурный берег, в Лос-Анджелес и обратно в Петербург. Каждый, из этих городов обладает своим особенным сложным характером, который Ирада изящно передает, исследуя судьбы людей. Перейти к характеристикам Книга «Петрикор» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене.
Чтения со смыслом
Если вам понравилось бесплатно смотреть видео никас сафронов интервью гк "еврострой" ирада берг онлайн которое загрузил SOBRANIE VIDEO 24 января 2022 длительностью 00 ч 28. Афиша Концерты Спектакли Классика Детям О компании Новости Контакты. Проект Ирады Берг набрал силу и скорость на моих глазах. О том, как родилась его идея и какие награды ждут победителей, рассказала автор проекта «Чтение со смыслом», писатель Ирада Берг.