Новости борис юльевич кагарлицкий биография

Известный российский социолог, кандидат политических наук Борис Кагарлицкий знает по собственной «пёстрой» биографии советского человека, насколько вредна монополия и в левом движении, и в воззрениях на социализм. Биография Кагарлицкий Борис Юльевич. Член Совета и Исполкома Партии труда, эксперт Федерации независимых профсоюзов России с 1993 г.; родился 28 августа 1958 г.; окончил ГИТИС в 1988 г.; 1987-1990 — обозреватель Агентства «ИМА-пресс». Уголовное дело в отношении Бориса Кагарлицкого было возбуждено подразделением ФСБ России по ч. 2 ст. 205.2 УК РФ (публичное оправдание терроризма, совершенное с использованием информационно-коммуникационных сетей, в том числе сети интернет). Расследование дела Кагарлицкого ведет УФСБ России по Республике Коми, после задержания политолога доставили в Сыктывкар, где будет выбрана мера пресечения. Борис Юльевич Кагарлицкий неоднократно оказывался в сложных жизненных ситуациях из-за своих политических взглядов.

Кагарлицкий Борис Юльевич

Биография и личная жизнь Бориса Кагарлицкого, его жена и библиография. Кагарлицкий, Борис Юльевич Член Совета и Исполкома Партии труда, эксперт Федерации независимых профсоюзов России с 1993 г.; родился 28 августа 1958. российский социолог, левый публицист, видеоблогер. Биография и личная жизнь Бориса Кагарлицкого, его жена и библиография. Читайте последние новости дня по теме Борис Кагарлицкий: Кагарлицкий vs Киреев: подражание Западу — это наш карго-культ, Кагарлицкий: наше общество стало более мещанским. Гособвинение запросило суд признать социолога Бориса Кагарлицкого (внесен Росфинмониторингом в реестр экстремистов и террористов, признан в РФ иноагентом) виновным в публичных призывах к терроризму и назначить ему пять с половиной лет колонии.

Борис Кагарлицкий: «Вопрос собственности был и остаётся актуальным»

Происшествия - 12 декабря 2023 - Новости Санкт-Петербурга - Политика - 12 декабря 2023 - Новости Москвы - Ну и в общем я очень рад, что наш выдающийся современник, реально большой и серьезный ученый Борис Юльевич Кагарлицкий* на свободе.

Про Бориса Кагарлицкого и онлайн-школу «Возрождение»

Биография социолога Бориса Юльевича Кагарлицкого: личная жизнь, жена Ирина Гущина, дочь Ксения. российский социолог, левый публицист, видеоблогер. Весь видео и аудио контент ВГТРК — фильмы, сериалы, шоу, концерты, передачи, интервью, мультфильмы, актуальные новости и темы дня, архив и прямой эфир всех телеканалов и. Биография социолога Бориса Юльевича Кагарлицкого: личная жизнь, жена Ирина Гущина. Штраф в 600 тыс. рублей Борису Кагарлицкому* заменили на 5 лет лишения свободы.

Кагарлицкий Борис Юльевич: биография, карьера, личная жизнь

Пронина Борис Юльевич защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата политических наук по теме «Политика профсоюзов и производственные конфликты в России [1990-е годы]» специальность 23. В 1997 году Борис Кагарлицкий баллотировался в Московскую городскую думу от Блока Николая Гончара, но проиграл выборы, после чего отошел от политики, занимался преимущественно научными исследованиями, политической публицистикой и преподаванием. Кагарлицкий продолжал активно трудиться на поприще журналистики, писал обзоры для профсоюзной газеты «Солидарность» и выступал экспертом от лица Федерации независимых профсоюзов РФ, работал в Институте сравнительной политологии РАН. С 2005-го он состоял в редакционном совете издания «Правда инфо», затем Кагарлицкий работал главным редактором журнала «Рабкор. Помимо книг он часто появляется в СМИ, как публицист, ведет телеграм-канал, где комментирует новости. Борис Кагарлицкий назвал политическим дело против сына экс-губернатора Иркутской области Сергея Левченко. Тем самым он возвращается в политику, причем на федеральный уровень. Сергей Левченко на сегодняшний день один из самых сильных политиков в России. Похоже, его пытаются таким образом запугать и нейтрализовать. Кроме того, задержание Левченко-младшего проводилось в режиме спецоперации: Андрея Сергеевича захватили фактически как Фургала и вывезли в Москву, Сергея Георгиевича, наоборот, перехватили, когда он возвращался из Москвы в Иркутск прямо в аэропорту и повезли проводить обыск. Между прочим, изъяли телефоны у него и супруги — это больше похоже на похищение», — говорил он в интервью «СП».

Осенью 2020 года политолог Борис Кагарлицкий отмечал, что «приход Байдена вызывает ужас и панику в Кремле», но происходит это напрасно. Новые санкции, конечно, будут, но для начальства, которому наплевать на состояние экономики страны, они не страшнее предыдущих. А ограбят наших олигархов лишь тогда, когда они уже потеряют власть или за несколько минут до того, поскольку денежный поток, который они направляют на Запад, всё равно в этот момент прекратится», — считает он.

Книги были опубликованы на английском языке и переизданы за рубежом. Были также изданы произведение «Квадратные колеса» и сборник «Расколовшийся монолит» — книга Кагарлицкого, в которой были объединены статьи, написанные на стыке десятилетий. Он был инициатором организации комитета новых социалистов из числа партнеров по МНФ. Кагарлицкий стал депутатом Моссовета и представителем исполнительного комитета Социалистической партии, а также Партии труда, в которую входил с 1991-го по 1994-й. В 1995 году в Институте сравнительной политологии и проблем рабочего движения РАН под научным руководством доктора экономических наук, профессора С. Пронина Борис Юльевич защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата политических наук по теме «Политика профсоюзов и производственные конфликты в России [1990-е годы]» специальность 23.

В 1997 году Борис Кагарлицкий баллотировался в Московскую городскую думу от Блока Николая Гончара, но проиграл выборы, после чего отошел от политики, занимался преимущественно научными исследованиями, политической публицистикой и преподаванием. Кагарлицкий продолжал активно трудиться на поприще журналистики, писал обзоры для профсоюзной газеты «Солидарность» и выступал экспертом от лица Федерации независимых профсоюзов РФ, работал в Институте сравнительной политологии РАН. С 2005-го он состоял в редакционном совете издания «Правда инфо», затем Кагарлицкий работал главным редактором журнала «Рабкор. Помимо книг он часто появляется в СМИ, как публицист, ведет телеграм-канал, где комментирует новости. Борис Кагарлицкий назвал политическим дело против сына экс-губернатора Иркутской области Сергея Левченко. Тем самым он возвращается в политику, причем на федеральный уровень. Сергей Левченко на сегодняшний день один из самых сильных политиков в России. Похоже, его пытаются таким образом запугать и нейтрализовать.

Люксембург сродни подрывной работе троцкистов в 1930-е. Формально выступая как коммунистические силы, троцкисты вели коммунистическое движение путем, выгодным капитализму. Задачей Троцкого и его подельников было развалить коммунистическое движение изнутри, придав ему самоубийственные смыслы. Люксембург занимается тем же. Многое из того, что он пропагандирует, является идеологемами капитализма, но не левого движения пропаганда однополых браков, поддержка националистических партий и т. Работа Кагарлицкого в интересах западных структур — очевидный факт. Он сотрудничал с англоязычной газетой The Moscow Times. Издание основано в России голландским медиа-магнатом Дерком Сауэром как антироссийский информационный ресурс. Газета оказывала пропагандистскую поддержку киевскому неонацистскому режиму закрыта по решению Роскомнадзора. Под видом политического просвещения молодёжи Кагарлицкий внедрял в её умы откровенно разрушительные идеи. Сейчас он деланно улыбается на скамье подсудимых, притворяясь удивленным.

Так что про еврейскую общину Шотландии я знаю очень много! Брат показал мне удивительную фотографию, сделанную в 1918 или в 1919 году: шотландские солдаты-евреи, выжившие в Первую мировую войну, фотографируются на фоне Хоральной синагоги Глазго. Часть из них служила в шотландских полках и на фото они в килтах. Представляете, стоят мужчины в ермолках и килтах... Они всегда были шотландскими патриотами. Отцовская линия еврейских социалистов была всегда мне близка, хотя я сам — порождение советской системы в самом буквальном смысле этого слова. У моей матери в роду несколько поколений православных священников. Ваша собственная судьба не менее драматична — ведь вас тоже арестовывали? Другое дело, что мне не очень хочется эту историю ворошить. Для того, чтобы начать какие-то следственные действия, нужен сигнал от советских граждан. В случае со мной нужен был документ, на основании которого мне могли предъявить обвинение и арестовать. Вот такой бумагой было заявление, подписанное Андреем Карауловым. Оно включало в себя выдержки из наших разговоров, а также информацию о моей деятельности. Была ли это его личная инициатива, или его заставили, я не знаю. Однако этой бумагой открывалось мое дело — и это факт. Политическая тюрьма времен Брежнева, в моем случае — «Лефортово», была очень гуманна. Она считалась комфортабельной — там не было толп заключенных на нарах. Камера на двух-трех человек; довольно-таки сносное питание. В тюрьме была библиотека, а там уровень чтения совершенно другой: начинаешь читать более внимательно и подробно. Больше-то делать нечего! Кроме того, политических вместе не сажали — сажали с хозяйственниками. Таким образом я узнал, как на самом деле устроена советская экономика. Мы сидели вместе с крупным начальником, бывшим руководителем объединения «Союзэнергожилстрой» Анатолием Поздняковым. Он рассказывал мне, как устроена хозяйственная система, а я ему — про философию и историю. Вот так мы обменивались информацией. Мои знания в области советской экономики родом оттуда, так как знания эти — поистине уникальные. В учебниках об этом не писали.

Законы в тренде

электронные книги, биография. Биография и личная жизнь Бориса Кагарлицкого, его жена и библиография.
Борис Кагарлицкий: кто это такой, биография и личная жизнь Б.Ю.(Борис Юльевич): Александр, здравствуйте! Вы просили меня рассказать про студенческие годы и учебу в ГИТИСе.
Большой разговор с Борисом Кагарлицким перед арестом - YouTube Борис Кагарлицкий* получил 5 лет колонии вместо штрафа за оправдание терроризма.
Кагарлицкий Б.Ю.. Книги онлайн Кагарлицкий – один из ведущих идеологов мирового социалистического движения.
Социолог-иноагент Кагарлицкий* включён в список террористов и экстремистов Борис Юльевич Кагарлицкий — российский политолог, социолог, публицист (левых взглядов), кандидат политических наук.

Кагарлицкий Борис Юльевич: биография, карьера, личная жизнь

Признанного иноагентом Бориса Кагарлицкого этапируют в колонию. Суд ужесточил наказание Борису Кагарлицкому, заменив штраф на пять лет колонии. российский политолог, социолог, публицист (левых взглядов), кандидат политических наук. Борис Юльевич Кагарлицкий — российский социолог и политолог, специалист в области политической теории и социальной истории.[1].

Гособвинение запросило 5,5 года колонии социологу Борису Кагарлицкому

Россия накануне новых битв» на основе серии своих публицистических статей 1989-1991 годов Лондон, 1992; М. Россия и миросистема» М. Россия, которую нам навязали» Екатеринбург, 2005 , «Политология революции» М. Кагарлицкий печатается в различных западных левых журналах «New politics», пресса Итальянской соцпартии и др … В России с 1991 года печатался в основном в газетах «Солидарность» и «Революционная Россия», а также в «Независимой газете», «Свободной мысли», «Новой Газете», «Компьютерре», «The Moscow Times», газете «Век» и др.

Сейчас 2009 г. С 2000 года - член научного сообщества fellow Транснационального института Амстердам. Дата публикации на сайте: 08.

В майском номере журнала "Горизонт" появилась статья "Интеллектуалы против интеллигенции". Автор статьи - Борис Кагарлицкий посягнул на самое святое для российского общества - усомнился в способностях современной ему интеллигенции влияют на развитие событий в России, что она делала испокон веков, то есть ее политической импотенции. Изменились не только условия творческой деятельности, изменились стереотипы поведения, принципы, ключевые ценности.

Почему еще 10 лет назад одни люди шли в тюрьму, распространяя "Архипелаг ГУЛАГ", даже если не соглашались с идеями автора, а другие столь жестоко преследовали за эту, как обнаружилось, не столь уже страшную деятельность? И писатели и те кто преследовал писателей, затыкал им рот, верили, что CЛОВО всемогуче, оно может само по себе быть опасным. Это традиционное российское и восточное представление, увы, разрушается на глазах.

Писатель больше не преобразует мир.

Летом 1989 г. В 1990-1993 гг. После фактического прекращения в 1995 г. Осенью 1997 года баллотировался в Московскую городскую думу от Блока Николая Гончара, но проиграл выборы. В ноябре 2001 г.

Летом-осенью 2005 г. C декабря 2005 г. С 2007 г.

Книга - исследование. Главный объект исследования - глобализация. На глазах автора мир интегрируется и превращается в единую живую материю. Он становить еще более тесным и близким. И две стороны процесса глобализации все более отчетливо вырисовываются. Одна сторона принадлежит миру корпораций, другая интернационалу трудового населения. Понимая всю неотвратимость происходящего, наблюдая как старые формы управления и сдерживания, уже давно не выдерживающие нагрузки, заменяются новыми.

Осознавая, что новый мир, навязанный сверху, оказывается еще более бесчеловечнее старого. Автор задается вопросом, а есть ли альтернатива? Какой мир придет на место нынешнего? И не стоит ли доверить процесс глобализации другим силам, а не мировой бюрократии и ТНК? Социолог и политолог Борис Кагарлицкий в своей книге собрал огромное количество личных наблюдений. В роли хладнокровного судьи он смотрит и анализирует антиобщественный характер «глобализации сверху», выгодной элитам, и противопоставляет ей проект «глобализации снизу». Но что станет толчком к глобализации снизу? Ответом должно стать - восстание среднего класса! Доказывая это на новейшем материале автор показывает как героями в борьбе за глобальную демократию становятся: хакеры, герои мультфильмов. Как и почему возникают биржевые кризисы, экологические и антиглобалистские выступления.

Легкость стиля и популярность изложения делает книгу обязательной для всех интересующихся будущим. Отрывки из книги «Восстание среднего класса»: Опорой стабильности глобальной системы становится не только обещанное благосостояние среднего класса, но и его культурная интеграция. Это культура стандартизированного разнообразия. В начале 1990-х одна российская фирма рекламировала себя словами: «При всем богатстве выбора иной альтернативы нет». Перед нами принципиально новое явление. Английский превращается в современный эквивалент латыни - язык, знание которого становится глобально необходимым требованием социальной жизни и условием доступа к информации. Они потребляют товары одних и тех же торговых марок. Они засоряют родные языки одними и теми же новообразованиями. Они смотрят одни и те же фильмы, слушают одинаковую музыку. Их дети играют в одни и те же игрушки!

Волны организованных эпидемий прокатываются по планете, заставляя детей поочередно требовать от родителей то новых платьев для Барби, то пластиковых черепашек-мутантов, то полную коллекцию покемонов. В 1995 году в Йоханнесбурге, войдя в дом одного из своих знакомых, я заглянул в детскую комнату и оцепенел: она практически не отличалась от комнаты моего сына в Москве. Не только игрушки, но и постеры на стенах были те же самые! Музыкальная культура, растиражированная MTV, формирует однотипные вкусы у каждого нового поколения, невзирая на географические различия. Разумеется, десятка лучших клипов в Лондоне будет не та же, что в Москве, а московская разойдется с подобранной в Киеве, но клипы, из которых будут составлены все эти рейтинги, на половину, а то и на две трети будут одни и те же. Важным инструментом культурной стандартизации становится компьютер. С того момента, как Microsoft внедрил Windows в качестве мировой операционной системы, миллионы людей стали пользоваться одними и теми же программами, узнавая одинаковые значки на экранах мониторов. Единый язык символов сохраняется, несмотря на то, что программы переводятся на десятки языков. После того как программы переводятся с английского на другие языки, они становятся «своими», окончательно усваиваются миллионами пользователей, превращаясь в часть их собственной культуры. Операционные системы и Интернет определенным образом организуют досуг, работу и даже мышление, заставляя бессчетное число людей по всей планете ежедневно проделывать одну и ту же последовательность операций, причем совершенно добровольно.

Развитая система электронных развлечений обеспечивает, на первый взгляд, надежный и эффективный механизм ухода от реальности. Компьютерные игры, телевизионные шоу и лживые новости создают многовариантный, но по-своему целостный мир иллюзорных псевдособытий. В свою очередь шоу-бизнес превращается в одну из наиболее прибыльных отраслей экономики, насквозь пронизанную духом капиталистического накопления и рыночного соревнования. Глобальные коммуникации придают ему новое измерение, делают его всепроникающим и агрессивным. На искусстве всегда делали деньги. Пьесы Шекспира привлекали толпу не меньше, чем голливудские блокбастеры. Да и драматурги, писавшие для тогдашней лондонской публики, в большинстве своем были весьма далеки от уровня Шекспира. Но даже второсортный автор или актер той эпохи должен был завоевывать публику самостоятельно, опираясь только на свои способности. Современный шоу-бизнес обогатил создателей зрелищ, но одновременно поставил их в зависимость от технологии и капитала. Без денег нельзя снять фильм, но главное, его невозможно показать публике, не имея поддержки инвесторов.

Совершенно бездарные авторы и посредственные исполнители могут быть «раскручены» с помощью мощной рекламной компании, посредственные актеры превращаются в «звезд», а по-настоящему талантливые исполнители могут быть привлечены для разыгрывания бездарного сценария. Более того, бездарный певец или актер на роль звезды подходит больше, нежели талантливый. Они удобнее, ими легче управлять. Чем меньше у звезды настоящих творческих данных, тем более она зависит от продюсера, от рекламы, от организации, гарантирующей «кумиру публики» его популярность и доходы. Успех приходит туда, где есть деньги. Персонаж шоу-бизнеса превращается в предпринимателя. И продает он уже не себя, не свой талант, а свое имя. Его имя превращается в бренд точно так же, как любой другой бренд, продвигаемый на рынок рекламными кампаниями. Актеры, режиссеры, писатели продают свой бренд. Но сделать это самостоятельно они не в силах.

Потому что, как бы ни были они богаты и знамениты, их успех полностью предопределен их взаимоотношениями с капиталом, контролирующим систему глобальных коммуникаций. Отсюда отнюдь не следует, что искусство, стоящее за брендом, обязательно плохо, пошло или банально. Оно может быть и банальным, и новаторским, бездарным или талантливым. По большому счету, это для шоу-бизнеса не важно, и не это определяет успех бренда. Маркетинговые кампании в свою очередь далеко не всегда удачны. Можно вложить деньги в раскрутку бренда и прогореть. Но успех или поражение подобной кампании к качеству творческого «продукта» не имеет никакого отношения. Главное - выйти на рынок в нужное время и найти там свою «нишу». Персонаж шоу-бизнеса теряет право на самостоятельность. Человек становится придатком к своему бренду.

Он обязан его обслуживать. У него не может быть ни личной жизни, ни индивидуальности, которые противоречили бы требованиям бренда. Если в прежние времена творческая личность считалась образцом независимости и свободы, то персонаж шоу-бизнеса становится предельно обезличенным. Не человек злоупотребляет местом, занимаемым им в обществе, а место употребляет человека, его занявшего. Переход от искусства к шоу-бизнесу означает превращение творца из «неотчужденной личности» в существо, воплощающее принцип тотального отчуждения. Однако пустота персонажа не должна быть заметна публике. Ее скрывают за экстравагантностью, роскошью, внешними признаками интеллектуальности. В свою очередь персонаж шоу-бизнеса превращается в культурную норму для среднего класса, ходячий образец. Точно так же, как реклама закладывает нормы потребительского поведения, шоу-бизнес и окружающая его квазитворческая среда создают нормы и стереотипы поведения культурного. Формируя нормы для среднего класса, капитал одновременно провозглашает эти нормы общезначимыми.

Им вынуждена следовать сама элита. Положение обязывает - элиты оказываются жертвой собственной пропаганды. Они начинают сами подражать среднему классу, воспроизводя его поведение, вкусы и предрассудки. Принцы крови надевают джинсы и бегают по дискотекам. Хозяева крупных компаний бессмысленно тратят время, просматривая идиотские блокбастеры. Толковая и пошлая роскошь шоу-бизнеса остается достоянием иллюстрированных журналов, в то время как элита все менее способна окружать себя изысканной и утонченной роскошью аристократического быта. Богатство больше не связано с красотой. Увы, чем более всеобщей становится норма, тем труднее ее поддерживать. Повторение одних и тех же слов и поступков становится обременительным. А главное, требования жизни и «общепринятые правила» все более расходятся.

Чем больше обнаруживается проблем у среднего класса, тем менее он соответствует собственной «норме». Люди начинают вести себя непредсказуемо. Происходит разложение «нормы». Культура нового среднего класса - нечто среднее между «массовой культурой» 1960-х и традиционной «высокой культурой». Точнее, это соединение того и другого, это нечто, возникающее при их соприкосновении, на их границе. Эта культура уже не удовлетворяется примитивными поделками и убогими суррогатами. Она требует «уровня» точно так же, как новый средний класс требует уважения к себе. Но при всем том она не перестает быть массовой, общедоступной и легкой в употреблении. Отсюда, например, фантастический успех книг Дж. Ролинг J.

Rowling про Гарри Поттера и других подобных произведений. Они представляют собой общедоступное чтение, не лишенное, однако, определенного литературного уровня. Оно не ставит перед вами серьезных вопросов, не заставляет мучиться размышлениями о смысле жизни. Но давать его своим детям и тратить на него свое время - не стыдно. Среди левых критиков глобализации распространено мнение, будто культурный процесс, контролируемый крупными корпорациями, представляет собой как бы «улицу с односторонним движением», где все обречены двигаться по правилам Голливуда. На самом деле это не совсем так. Скорее можно говорить о двустороннем движении, но по очень странной улице, где на одной стороне имеется пять полос, а на другой - всего одна, да и по ней движение разрешено лишь в четные дни… И все же встречные культурные течения, безусловно, здесь встречаются. Время от времени они даже овладевают массами и, соответственно, потребительским рынком. Развлечения, предназначенные для нового среднего класса, претендуют на разнообразие. В противном случае система не способна выполнить собственные обещания.

Она предлагает постоянное обновление и динамизм, которые невозможно даже симулировать простым воспроизведением однотипной серийной продукции. Поэтому в сфере культуры постоянно допускаются различные «уклоны», нестандартные решения чего в «классическом» варианте «масскульта» не может быть. Другое дело, что подобное разнообразие должно лишь поддерживать и укреплять общую динамику стандартизации. Идеи и образы, возникшие в 1960-е годы в недрах контркультуры, в 1980-90-х осваиваются и перерабатываются новой массовой культурой. Мануэл Кастелс Manuel Castells писал, что компьютерная революция стала возможна в Калифорнии благодаря культурному перевороту, устроенному молодыми радикалами 60-х годов. Однако таким же точно образом господствующая система переваривала весь социальный и культурный материал великого антисистемного бунта. Формирование нового среднего класса было бы, в культурном отношении, невозможно, если бы поколение 60-х не дало западному обществу фантастический импульс обновления. Система переваривает не только идеи и образы, она использует и людей, превращая неудавшихся революционеров в удачливых менеджеров и благополучных интеллектуалов. Техника воспроизводится, образы тиражируются, а содержание выворачивается наизнанку. Музыка протеста становится шоу-бизнесом.

Альтернативный стиль - господствующей модой, почти униформой. Индивидуальное противостояние общественным требованиям - конформистским индивидуализмом. Это культурная реставрация, которая, как и всякая успешная реставрация, не отрицает достижения революции, а по-своему опирается на них. Ключевым моментом культурной реставрации становится реабилитация потребления. Бунт 60-х годов основывался на осуждении «консумеризма», критике «потребительского общества», в котором, как в болоте, потонули революционные идеалы европейского рабочего движения. Реставрация 80-х предполагала возврат к потреблению, но теперь уже - эстетизированному, разнообразному и индивидуализированному. Потребительская культура должна была одновременно стать и культурой самоутверждения. Приобретение товаров из механического действия превращалось в символическое самоутверждение личности. Многочисленные «бренды» должны были придать потреблению дифференцированный характер. Каждый «бренд» формировал собственную символику и эстетику, мало связанную с товаром как таковым, но принципиально важную для самооценки покупателя.

Реклама превратилась в разновидность искусства, привлекающего в свои ряды художественные таланты и усваивавшего самые передовые эстетические идеи. Для культурной реставрации 1980-х очень показателен феномен журнала «Wired»: радикальный стиль, порожденный революцией 60-х годов, оказывается здесь поставлен на службу консервативной политике. Это одна из характерных черт «калифорнийской модели», по которой строилось информационное общество 90-х. Радикальная культура или, по крайней мере, ее элементы успешно интегрируются в буржуазный, консервативный проект, придавая ему динамизм и видимость «прогрессивности». Отныне стиль заменяет содержание. Идея коллективного социального освобождения social emancipation заменена радостью индивидуального самоутверждения self-satisfaction. Другое дело, что, пытаясь опереться на антисистемные образы и традиции, система втягивается в рискованную игру. Классический консерватизм принципиально отвергал все подозрительное, все, в чем хоть как-то проявлялось критическое сознание. Неоконсервативная реставрация заигрывает с образами, порожденными критическим сознанием, ставит их себе на службу и тем самым частично легитимизирует нонконформизм. Разумеется, контролируемый нонконформизм сам по себе угрозой для общества не является.

Он лишь придает жизни вкус разнообразия. Но граница допустимого может быть нарушена стихийно и неожиданно. Особенно заметно это становится в Восточной Европе конца 90-х годов. Радикальный стиль, экспортированный из стран «центра» в страны «периферии» вместе с другими атрибутами новой культуры среднего класса, начинает там понемногу наполняться радикальным содержанием. Происходит это в значительной мере стихийно. Восточноевропейские общества, не пережившие революции 60-х годов, приобщаясь к культуре западного среднего класса, становятся восприимчивыми и к тому комплексу идей, представлений и чувств, которые дали ей первоначальный импульс. Уже в 1970-е годы официальное искусство в «коммунистических» странах делается все более формальным и бездушным, а все живое становится в той или иной степени оппозиционным, однако в то же время понемногу теряет связь с питавшей его ранее культурной и идейной традицией. Поиски новых идей оказались не более результативны, чем поиски новой эстетики. Это была отчаянная попытка советских людей перестать быть советскими, не становясь ничем иным. Культурный кризис 90-х годов часто описывается в экономических категориях: не было инвестиций в кинематограф, субсидии театрам стали нищенскими, крупномасштабные выставки стали редкостью и т.

Но разразившийся кризис идентичности был гораздо страшнее, чем нехватка денег. И острота этого кризиса оказалась прямо пропорциональна усилиям самой творческой интеллигенции прикончить советскую традицию - единственную, какая у нее была. Этот фанатизм разрушения возможно, последнее, что осталось живым из всей революционной культуры оказался не просто наиболее сильным эмоциональным началом, но и стал единственной объединяющей идеей, тем самым сделав невозможным появление любых других творческих идей. Предполагалось, что идеалы свободного рынка автоматически породят новую культуру. Но такие наивные представления могли возникнуть только у советских людей, лишенных рыночного опыта, а потому не осознававших, что рынок и буржуазность враждебны культуре в принципе именно поэтому все волны обновления западной культуры в XIX-XX веках так или иначе строились на антибуржуазности. Распад советской культуры означал и конец антисоветской оппозиции в культуре. Интерес к андеграунду 70-х и 80-х годов начал стремительно улетучиваться, по мере того как эти культурные явления переставали быть андеграундом это в равной степени относится и к «новому авангарду» с полулегальными художественными выставками и к самиздатским романам. Дело не в том, что эти произведения искусства были плохи - многие из них как раз были хороши. Но они выполняли определенную политико-культурную функцию, которая исчезла вместе с советскими порядками. Исключением является рок-культура 70-х и 80-х, которая продолжала развиваться и будучи легализованной.

Большие деньги сыграли здесь такую же разлагающую роль, как и на Западе. Рок-идолы 80-х такие, как Андрей Макаревич к 90-м коррумпировались и превратились в образцы снобизма и безнадежной буржуазности, герои начала 90-х будь то «Алиса», «ДДТ» или «Любэ» тоже скомпрометировали себя, зачастую утратив способность к новаторству. Но их с поразительной быстротой сменяли новые лица и имена. В данном случае картина мало отличается от общемировой. Но в то же время, теряя одних героев, контркультура тут же порождает других, которых она, скорее всего, тоже в скором времени утратит. Существует питательная среда, способная воспроизводиться и порождать все новых и новых творческих лидеров, для самоутверждения которых, по крайней мере, на первом этапе, необходимо декларативно бросить вызов как официальным нормам, так и «продавшимся» и «развратившимся» представителям прошлого поколения. Этот перманентный бунт является формой существования контркультурной среды: ее полное поглощение не выгодно даже шоу-бизнесу, ибо сам он не способен порождать новые творческие идеи. Почему именно музыкальная контркультура сохранилась и развивается на фоне кризиса и распада всего советского от подцензурного кинематографа до самиздатовской литературы? Скорее всего потому, что она никогда не была полностью и органично связана с советской традицией. Ее возникновение приходится на начало 70-х и никак не связано с продолжением или возрождением революционного импульса.

Она возникла под влиянием западного рок-н-рола, была импортирована вместе с мини-юбками, джинсами и другими проявлениями западного протеста 1978-72 годов. Антибуржуазный смысл этого протеста оставался скрыт для большинства восточноевропейской молодежи, но обаяние стиля было неудержимо. Антибуржуазность заменялась упрощенным и порой весьма дешевым нонконформизмом, направленным уже против собственной консервативной бюрократии. Таким образом, «русский рок» с самого начала нашел и собственное, вполне органичное оправдание, и собственного врага. Он вполне прижился на российской или украинской почве, но показательно, что никогда не определял себя как часть советской или даже антисоветской культуры.

В 1980 году, после отлично сданного госэкзамена, был допрошен в КГБ и исключён из ГИТИСа и кандидатов в члены партии «за антиобщественную деятельность». Работал почтальоном. В апреле 1982 года арестован по «Делу молодых социалистов» и год с небольшим провёл в Лефортовской тюрьме по обвинению в антисоветской пропаганде. Давал откровенные показания и в результате «сотрудничества со следствием» в апреле 1983 года был освобождён в порядке помилования. С 1983 по 1988 год Борис Кагарлицкий работал лифтёром, писал книги и статьи, публиковавшиеся на Западе, а с началом перестройки и в СССР. В годы перестройки участвовал в деятельности Московского народного фронта, состоял в его Координационном совете. В том же году его книга «Мыслящий тростник», вышедшая по-английски в Лондоне, получила в Великобритании Дойчеровскую мемориальную премию. С 1989 по 1991 год был обозревателем агентства ИМА-пресс. В 1992 — 1994 годах работал обозревателем газеты Московской федерации профсоюзов «Солидарность». В апреле 2002 года стал директором Института проблем глобализации, после его разделения в 2006 году возглавил Институт глобализации и социальных движений ИГСО. Председатель редакционного совета журнала «Левая политика». В 1995 году в Институте сравнительной политологии и проблем рабочего движения РАН под научным руководством доктора экономических наук, профессора С. Пронина защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата политических наук по теме «Политика профсоюзов и производственные конфликты в России 1990-е годы » специальность 23. Официальные оппоненты — доктор юридических наук О. Мартышин, доктор экономических наук А. Колганов и кандидат философских наук А. Ведущая организация — Московский государственный социальный университет. Преподаватель Московской высшей школы социальных и экономических наук. В августе 1987 года участвовал в организации первой конференции неформалов «Общественные инициативы в перестройке». В сентябре 1987 года совместно с Александром Гришиным начал издавать самиздатский журнал «Свидетель» позже переименованный в «Левый поворот». Вскоре группа членов КСИ, придерживавшихся твёрдой социалистической ориентации, создаёт клуб «Социалистическая инициатива», лидерами которого стали Б. Кагарлицкий и Михаил Малютин. Летом 1988 года Б.

Кагарлицкий Борис Юльевич

Сейчас 2009 г. С 2000 года - член научного сообщества fellow Транснационального института Амстердам. Дата публикации на сайте: 08. В майском номере журнала "Горизонт" появилась статья "Интеллектуалы против интеллигенции". Автор статьи - Борис Кагарлицкий посягнул на самое святое для российского общества - усомнился в способностях современной ему интеллигенции влияют на развитие событий в России, что она делала испокон веков, то есть ее политической импотенции. Изменились не только условия творческой деятельности, изменились стереотипы поведения, принципы, ключевые ценности. Почему еще 10 лет назад одни люди шли в тюрьму, распространяя "Архипелаг ГУЛАГ", даже если не соглашались с идеями автора, а другие столь жестоко преследовали за эту, как обнаружилось, не столь уже страшную деятельность? И писатели и те кто преследовал писателей, затыкал им рот, верили, что CЛОВО всемогуче, оно может само по себе быть опасным.

Это традиционное российское и восточное представление, увы, разрушается на глазах. Писатель больше не преобразует мир. Он лишь поставляет товары на книжный рынок". Борис, родившийся в Москве 29 августа 1958 года, на Патриарших прудах, генетически противником интеллигенции быть не мог. Его отец Юлий Иосифович 1926 г. Популярны, даже в Великобритании его книги о Герберте Уэльсе.

Национальная часть. Физические лица. Кагарлицкий Борис Юльевич, 29.

И как через крыльцо удобней входить в Дом, так и через Предисловие легче входить в Книгу. Кроме того, крыльцо -- это своеобразная визитная карточка Дома, а предисловие -- визитная карточка Книги. Несомненное преимущество предисловия в том, что оно короче. И его, соответственно, легче прочесть. И нередко предисловия бывает достаточно, чтобы опытный читатель смог определить: стоит ли читать труд автора. Наверное, для усиления интереса было бы нелишне, чтобы предисловие к книге Б. Караглицкого написал Е. Гайдар или В. Мне, в основном разделяющему оценки и видение происходящих в России или точнее сказать с Россией? Попытаюсь, тем не менее, помочь потенциальному читателю, выделив те особенности книги и ее автора, которые противопоставляют их множеству аналогичных монографий и публикаций. Эта книга не просто труд аналитика и публициста, черпающего суждения и оценки из газетных статей и политологических книг. Изощренный читатель всегда отличит академического политолога от человека, знающего политику не понаслышке. В данной книге рефлексия собственной политической деятельности автора, бывшего деятеля левого социалистического фланга, российского "неформального" движения времен Московского Народного Фронта, лидера Социалистической партии, одного из активистов Партии Труда, бывшего депутата Моссовета и т. Но не того "профессионального революционера" или "профессионального реформатора", сделавшего политическую активность способом бизнеса, которому все равно какую партию "лепить" и какие программы писать, лишь бы "навар" был погуще и гонорары повыше. Мне, например, не хватает фантазии, чтобы представить Кагарлицкого придворным аналитиком, спичрайтером или имиджмейкером какого-нибудь Мавроди хотя некоторые из его бывших сподвижников зарабатывали деньги именно таким образом. Или в роли советника нижегородского плейбоя в ранге вице-премьера, типа Немцова. Для некогда "христианского демократа" и патриота Аксючица такие метаморфозы возможны, для Кагарлицкого, мне кажется, -- нет. И дело даже не только в его принципиальности или порядочности, а в том, что идеи для Кагарлицкого -- нечто большее, чем просто инструмент пропаганды или убаюкивания собственной совести. Кагарлицкий не "прагматик", имея в виду тот новый смысл этого слова, в которое новое поколение российских политиков оборачивают цинизм, полную беспринципность и идейную всеядность. Автор книги стоял у истоков зарождения российской политики как таковой. Под зарождением политики я имею в виду тот момент, когда понятия "политика" и "политика КПСС" перестали быть синонимами. Многих из ныне действующих на политической арене лиц он знал или знает лично и знает им действительную цену. Автор не особенно стесняется в характеристиках, но эта не та беспардонность и безапелляционность, характеризующая многих авторов политологических и публицистических книг, для которых существует лишь два мнения: свое собственное и неправильное. Резкость Кагарлицкого в большинстве случаев представляется обоснованной и оправданной, будь то характеристики резидентов МВФ в России или думских оппозиционеров из КПРФ. Хотя оценки, скажем, правозащитников Ковалева и Якунина мне показались незаслуженно комплиментарными, трудно сочетающимися с их реальной политической и этической траекторией последних лет. Я объясняю эту неточность характеристик авторским опытом личного общения. Не призываю читателя верить Кагарлицкому на слово везде и во всем -- он субъективен и не особенно скрывает своих симпатий и пристрастий. Но я хотел бы обратить внимание на то, что субъективность, которая у нас слывет чуть ли не ругательством или, по меньшей мере, синонимом предвзятости, антиподом "объективности", есть в данном случае не недостаток, но достоинство анализа и оценок автора. Выгодно отличающие авторскую позицию от рыбьей беспристрастности иных литераторов. С исчезновением из вузовских программ философии, социально-политической теории даже в вульгарно-догматических вариантах МЛФ или многократно изруганного научного коммунизма приходится констатировать резкое падение методологического уровня подавляющего большинства постсоветских социально-политических работ. Авторы нередко демонстрируют журналистскую позитивистскую поверхностность, когда даже обилие импортных терминов и словечек не могут прикрыть смысловое убожество и бессодержательность текстов. А неуловимость сугубо российских проблем понятийным инструментарием, порожденным западными реалиями, объясняется заведомой иррациональностью и "неправильностью" "этой страны" и ее народа. С другой стороны, попытки заполнить возникший "методологический вакуум" разработками в русле сугубо отечественных теорий пассионарности Льва Гумилева или геополитических изысканий а-ля А. Дугин пока оказались практически бесплодными и скорее более запутывающими суть российской ситуации, нежели ее проясняющими. Книга Кагарлицкого не относится ни к жанру "переводы с английского", ни к паранаучным мистическим штудиям, несущим на себе отпечаток кондового провинциализма и непрофессионализма, появляющимся на лотках почти на каждом политическом мероприятии. Книга написана в русле марксистской и неомарксистской традиций, которые официальные придворные аналитики и политологи поспешили объявить устаревшими. Но не того марксизма, который из-под палки "проходили" в вузах бывшие комсомольцы, а ныне министры и президенты банков. А марксизма как метода, как открытой системы, органично впитывающей все достижения передовой мировой социальной и, прежде всего, социалистической мысли. Для которой нет авторитетов кроме истины. И это тоже не недостаток, а достоинство автора и книги, которого он не стесняется, но скорее гордится. Да и в самом деле, стоит ли отказываться от марксистского метода, если он подтвердился "на все сто" в эпоху после 1989--91 гг. Причем даже самые кондовые, вульгарные в духе схем "Краткого курса" марксисты нередко оказывались точнее в анализе, оценках, предвидениях развития страны и ее экономики, нежели эрудированные вице-премьеры и их советники, любящие к месту и не к месту ввернуть цитату из Поппера, Милтона Фридмана или фон Хайека. Вообще вся книга призвана объяснить, почему объективно выход из российского рукотворного тупика находится "слева". Автор относится к числу немногих отечественных аналитиков, которые достаточно хорошо знают мировой контекст происходящих в России процессов. Он лично знаком с рядом зарубежных исследователей и политиков. Поэтому книга выгодно отличается от многих аналогичных работ, в которых российская ситуация выглядит специфично, изолированно, уникально даже в тех своих аспектах, где она уникальной не является. Впрочем, от подкрепления своих ключевых позиций ссылками на Валлерстайна или других достаточно авторитетных авторов книга не проиграла бы. Хотя нестрогость самого жанра книги -- она и научная, и публицистическая -- позволяет избежать строгих канонов научных монографий. С авторской позицией, отдельными формулировками можно спорить. Например, с неизбежностью имевшего место варианта трансформации общества. Можно говорить о вероятности того или иного варианта, но история всегда многовариантна и не терпит всякого рода "иного не дано". И то, что Китай, Вьетнам, даже Белоруссия не пошли "российским путем", показывает, что на вызовы времени всегда существуют различные ответы -- не обязательно выбирать наихудший. Поэтому мысль, что перед СССР в 1989 г. Равно как и дихотомичный вопрос, что бессмысленно даже ставить вопрос об ином варианте приватизации, кроме ваучерной -- по Чубайсу напомню, что вариант Верховного Совета РФ предполагал именные приватизационные чеки. Тот факт, что она была проведена Указом Президента и, по большому счету, в случае изменения политической ситуации ее законность и легитимность всегда может быть оспорена, доказывает, что стратегические издержки многих решений оказались важнее их кажущихся ситуативных преимуществ. А вот разобраться почему иные варианты решений и тенденций заглохли, какую роль в выборе именно дикого неолиберального варианта "реформ" сыграли объективные и субъективные факторы, соотношение внутренних и внешних импульсов и давлений было бы крайне полезно для политиков и России. Также повисает в воздухе и тезис о принципиальной нереформируемости советской системы. Вспоминается афоризм, что "Безвыходная ситуация -- это ситуация, очевидный выход из которой кого-то по каким-то причинам не устраивает! Но, словно опасаясь либеральных обвинений в апологетике "совка", автор ограничивается в характеристике разрушенного общества готовыми и не всегда достаточно аргументированными оценками. Хотя приводимые им же конкретные характеристики образования, здравоохранения, уровня культуры, тиражей "толстых журналов", показателей здоровья, такой интегральный показатель, как продолжительность жизни и, страшно сказать, даже в ситуации с "правами человека" сравнение "демократической России" с "тоталитарным СССР" также оказывается не в пользу первой. Многие другие детали также приходят в противоречие с одномерной и однозначно негативной оценкой "госсоциализма". Какой выбор сделал автор, если бы убедился, что альтернатива имитационному, периферийному, колониальному российскому капитализму -- только госсоциализм советского типа со всеми его негативными чертами? Читая книгу, трудно отделаться от впечатления, что автор не может простить советскому строю и КПСС то, что именно они вскормили нынешнюю власть и многих ее протагонистов. В частности, не могу солидаризироваться с автором в том, что касается Чеченского кризиса. На мой взгляд, логика оппозиционности нынешним "хозяевам России" сыграла с автором злую шутку, загнав его в двоичную черно-белую логику "или--или". Критикуя, местами метко и "по существу", "странность" и бездарность кремлевской чеченской политики, автор совершает ошибку, поэтическая формулировка которой звучит примерно так: "Из ненависти к собственным подонкам в объятия к чужим подонкам лезть? Да, нынешний чеченский кризис и "Бандостан Ичкерия" создан деятелями того же ельцинского режима -- Бурбулисом, Хасбулатовым, Полтораниным, Шахраем, усугублен Лебедем и Рыбкиным. Предательство со стороны Российской власти антидудаевской оппозиции и всех граждан Чечни и РФ как чеченцев, так и русских и лиц других национальностей привело к первой "чеченской войне". Но видеть в действиях Басаева или "советского офицера Масхадова" лишь справедливое сопротивление имперской политике или конфликт "Сибнефти" и "Транснефти" или ТОЛЬКО попытку использовать в электоральных целях "маленькую победоносную войну" -- это пытаться с помощью неадекватной одномерной логики анализировать сложнейший многомерный конфликт. Сама реакция жителей того же Ставрополья и Дагестана, поддержавших вооруженный отпор местным и международным террористам и работорговцам, показывает, что действия Российского правительства могут соответствовать интересам и чаяниям простых граждан РФ независимо от национальности. Которые могут очень не любить местные и российские власти. Но свободолюбивых чеченских "сверхчеловеков с большой дороги" они не любят еще больше. В целом чеченская ситуация представляется более многогранной и сложной, нежели она предстает в книге. Вообще анализ национальных отношений -- не самая сильная сторона книги. Так, упрощенными мне представляются и оценки некоторых политических организаций, пытающихся использовать в политике русский фактор. Характеристика КПРФ также представляется несколько однобокой и нормативной, равно как и оценки некоторых ее действий. Несправедливой, например, мне представляется оценка действий КПРФ как "предательство Примакова", поскольку "спасать Примакова" и его правительство против его воли и желания КПРФ не могла, да и не была заинтересована. А ситуация была именно такой. Безапелляционностью грешат и характеристики иных политических организаций. Я бы не рискнул окрашивать КРО в фашистские или националистические краски. Равно как и радоваться, что "откровенные националисты" типа Бабурина или Рогозина не прошли в Думу. Кстати, Бабурин не прошел по причине неразрешимых противоречий с КПРФ, а Рогозин убедительно победил в одномандатном округе и возглавил Комитет по Международным делам. Что касается меня, то я бы предпочел, чтобы в Думе заседал "националист" Бабурин, а не олигархи-"западники" Березовский с Абрамовичем. Нельзя солидаризироваться с автором и в оценке иных российских явлений: в том, чтобы видеть в любом недовольстве засильем и привилегиями финансовой и информационной олигархии в которой секрет Полишинеля -- доля еврейской диаспоры преобладающая проявление черносотенного, иррационального антисемитизма. Такой взгляд простителен для А. Гербер, но не для Б. Другим облегченным сюжетом мне представляется анализ федерализма, в котором автор видит ТОЛЬКО становление региональных авторитетов, квалифицируя это как "касикизм". Можно согласиться с автором лишь отчасти, поскольку такая тенденция действительно присутствует, хотя и не во всех регионах она доминирует. В разных регионах ситуация складывается по-разному, нередко усиление самостоятельности региональных лидеров что-то сродни тому, что специалисты по компьютерной технике называют "FOOL PROOF" -- защитой от дурака. Не стоит уточнять, кто в данной ситуации подразумевается под "дураком". Наверное, "презумпция виновности" или, наоборот, "невиновности" центра или регионов -- не самая эвристическая и плодотворная методологическая установка для анализа федеративных отношений. Несколько преждевременной мне представляется и насквозь пропагандистская, одномерная оценка "путинщины". Возможно, что Кагарлицкий окажется прав и та тенденция, которую он видит ведущей в деятельности нового премьера и кандидата в Президенты, будет доминирующей и в перспективе. Однако есть и другие потенциальные возможности и траектории развития и потенциальной трансформации нынешней российской власти и общества. Юсуповский, советник информационно-аналитического управления Совета Федерации 2003 - Восстание среднего класса Издательство: Ультра. Культура Год издания: 2003 Эта книга написана одним из вдохновителей российского движения антиглобалистов, социологом и политологом Борисом Кагарлицким. Книга - исследование. Главный объект исследования - глобализация. На глазах автора мир интегрируется и превращается в единую живую материю. Он становить еще более тесным и близким. И две стороны процесса глобализации все более отчетливо вырисовываются. Одна сторона принадлежит миру корпораций, другая интернационалу трудового населения. Понимая всю неотвратимость происходящего, наблюдая как старые формы управления и сдерживания, уже давно не выдерживающие нагрузки, заменяются новыми. Осознавая, что новый мир, навязанный сверху, оказывается еще более бесчеловечнее старого. Автор задается вопросом, а есть ли альтернатива? Какой мир придет на место нынешнего? И не стоит ли доверить процесс глобализации другим силам, а не мировой бюрократии и ТНК? Социолог и политолог Борис Кагарлицкий в своей книге собрал огромное количество личных наблюдений. В роли хладнокровного судьи он смотрит и анализирует антиобщественный характер «глобализации сверху», выгодной элитам, и противопоставляет ей проект «глобализации снизу». Но что станет толчком к глобализации снизу? Ответом должно стать - восстание среднего класса! Доказывая это на новейшем материале автор показывает как героями в борьбе за глобальную демократию становятся: хакеры, герои мультфильмов. Как и почему возникают биржевые кризисы, экологические и антиглобалистские выступления. Легкость стиля и популярность изложения делает книгу обязательной для всех интересующихся будущим. Отрывки из книги «Восстание среднего класса»: Опорой стабильности глобальной системы становится не только обещанное благосостояние среднего класса, но и его культурная интеграция. Это культура стандартизированного разнообразия. В начале 1990-х одна российская фирма рекламировала себя словами: «При всем богатстве выбора иной альтернативы нет». Перед нами принципиально новое явление. Английский превращается в современный эквивалент латыни - язык, знание которого становится глобально необходимым требованием социальной жизни и условием доступа к информации. Они потребляют товары одних и тех же торговых марок. Они засоряют родные языки одними и теми же новообразованиями. Они смотрят одни и те же фильмы, слушают одинаковую музыку. Их дети играют в одни и те же игрушки! Волны организованных эпидемий прокатываются по планете, заставляя детей поочередно требовать от родителей то новых платьев для Барби, то пластиковых черепашек-мутантов, то полную коллекцию покемонов. В 1995 году в Йоханнесбурге, войдя в дом одного из своих знакомых, я заглянул в детскую комнату и оцепенел: она практически не отличалась от комнаты моего сына в Москве. Не только игрушки, но и постеры на стенах были те же самые! Музыкальная культура, растиражированная MTV, формирует однотипные вкусы у каждого нового поколения, невзирая на географические различия. Разумеется, десятка лучших клипов в Лондоне будет не та же, что в Москве, а московская разойдется с подобранной в Киеве, но клипы, из которых будут составлены все эти рейтинги, на половину, а то и на две трети будут одни и те же. Важным инструментом культурной стандартизации становится компьютер. С того момента, как Microsoft внедрил Windows в качестве мировой операционной системы, миллионы людей стали пользоваться одними и теми же программами, узнавая одинаковые значки на экранах мониторов. Единый язык символов сохраняется, несмотря на то, что программы переводятся на десятки языков. После того как программы переводятся с английского на другие языки, они становятся «своими», окончательно усваиваются миллионами пользователей, превращаясь в часть их собственной культуры. Операционные системы и Интернет определенным образом организуют досуг, работу и даже мышление, заставляя бессчетное число людей по всей планете ежедневно проделывать одну и ту же последовательность операций, причем совершенно добровольно. Развитая система электронных развлечений обеспечивает, на первый взгляд, надежный и эффективный механизм ухода от реальности. Компьютерные игры, телевизионные шоу и лживые новости создают многовариантный, но по-своему целостный мир иллюзорных псевдособытий. В свою очередь шоу-бизнес превращается в одну из наиболее прибыльных отраслей экономики, насквозь пронизанную духом капиталистического накопления и рыночного соревнования. Глобальные коммуникации придают ему новое измерение, делают его всепроникающим и агрессивным. На искусстве всегда делали деньги. Пьесы Шекспира привлекали толпу не меньше, чем голливудские блокбастеры. Да и драматурги, писавшие для тогдашней лондонской публики, в большинстве своем были весьма далеки от уровня Шекспира. Но даже второсортный автор или актер той эпохи должен был завоевывать публику самостоятельно, опираясь только на свои способности. Современный шоу-бизнес обогатил создателей зрелищ, но одновременно поставил их в зависимость от технологии и капитала. Без денег нельзя снять фильм, но главное, его невозможно показать публике, не имея поддержки инвесторов. Совершенно бездарные авторы и посредственные исполнители могут быть «раскручены» с помощью мощной рекламной компании, посредственные актеры превращаются в «звезд», а по-настоящему талантливые исполнители могут быть привлечены для разыгрывания бездарного сценария. Более того, бездарный певец или актер на роль звезды подходит больше, нежели талантливый. Они удобнее, ими легче управлять. Чем меньше у звезды настоящих творческих данных, тем более она зависит от продюсера, от рекламы, от организации, гарантирующей «кумиру публики» его популярность и доходы. Успех приходит туда, где есть деньги. Персонаж шоу-бизнеса превращается в предпринимателя. И продает он уже не себя, не свой талант, а свое имя. Его имя превращается в бренд точно так же, как любой другой бренд, продвигаемый на рынок рекламными кампаниями. Актеры, режиссеры, писатели продают свой бренд. Но сделать это самостоятельно они не в силах. Потому что, как бы ни были они богаты и знамениты, их успех полностью предопределен их взаимоотношениями с капиталом, контролирующим систему глобальных коммуникаций. Отсюда отнюдь не следует, что искусство, стоящее за брендом, обязательно плохо, пошло или банально. Оно может быть и банальным, и новаторским, бездарным или талантливым. По большому счету, это для шоу-бизнеса не важно, и не это определяет успех бренда. Маркетинговые кампании в свою очередь далеко не всегда удачны. Можно вложить деньги в раскрутку бренда и прогореть. Но успех или поражение подобной кампании к качеству творческого «продукта» не имеет никакого отношения. Главное - выйти на рынок в нужное время и найти там свою «нишу». Персонаж шоу-бизнеса теряет право на самостоятельность. Человек становится придатком к своему бренду. Он обязан его обслуживать. У него не может быть ни личной жизни, ни индивидуальности, которые противоречили бы требованиям бренда. Если в прежние времена творческая личность считалась образцом независимости и свободы, то персонаж шоу-бизнеса становится предельно обезличенным. Не человек злоупотребляет местом, занимаемым им в обществе, а место употребляет человека, его занявшего. Переход от искусства к шоу-бизнесу означает превращение творца из «неотчужденной личности» в существо, воплощающее принцип тотального отчуждения. Однако пустота персонажа не должна быть заметна публике. Ее скрывают за экстравагантностью, роскошью, внешними признаками интеллектуальности. В свою очередь персонаж шоу-бизнеса превращается в культурную норму для среднего класса, ходячий образец. Точно так же, как реклама закладывает нормы потребительского поведения, шоу-бизнес и окружающая его квазитворческая среда создают нормы и стереотипы поведения культурного.

Кагарлицкий был взят под стражу в зале суда. Таким образом апелляционный суд частично удовлетворил представление государственного обвинителя на приговор Кагарлицкому. Как сообщалось, Второй Западный окружной военный суд на выездном заседании в Сыктывкаре 12 декабря 2023 года приговорил Кагарлицкого к штрафу в 600 тыс. Находившийся до этого под стражей социолог был освобожден в зале суда. Гособвинение не согласилось с приговором и внесло на него апелляционное представление, в котором попросило ужесточить Кагарлицкому наказание, назначив ему пять с половиной лет колонии общего режима.

Правила комментирования

  • Ранние годы
  • Биография Борис Кагарлицкий
  • Детство и юность
  • Кагарлицкий, Борис Юльевич

Кагарлицкий Борис Юльевич – биография

Конечно, первоначально основное значение имели иные задачи: надо было заниматься разными сомнительными операциями в Африке и в Сирии, делать то, за что государство как минимум не хотело брать ответственность. Действия на Донбассе относятся к той же категории. Однако для решения подобных задач не нужно было создавать целую небольшую частную армию. Однако значит ли это, будто в Кремле так уж боятся военных? Нет, всё обстоит сложнее. Успешный переворот в России может быть только аппаратным. У нас в стране человек с удостоверением гораздо сильнее человека с ружьем. А военные, в отличие, например, от Латинской Америки, не составляют отдельной закрытой корпорации. Но именно в этом-то и проблема: они могут оказаться вовлечены в интриги или договоренности с влиятельными группами гражданской бюрократии, заинтересованными в изменении ситуации. Да, если танки на улицах и появятся, то это будет скорее фоном или способом поддержать реальный переворот, происходящий в чиновничьих кабинетах.

Но зато использовать регулярную армию против подобного переворота будет практически невозможно. А вот частная военная компания вполне может стать фактором давления на гражданскую бюрократию и общество, преторианской гвардией, силовой ресурс которой может быть противопоставлен не только и не столько силовому ресурсу военных, сколько аппаратному ресурсу бюрократии и спецслужб. Теперь такого ресурса у Путина и его ближайших друзей нет. Они сами довели дело до того, что потеряли сначала контроль над созданной ими же структурой, а потом и саму структуру. И тем самым устранили единственный способ подавить аппаратный заговор, если, конечно, таковой случится. Прочитав рассказ Дмитрия Пескова о том, как Путин после мятежа принимал Евгения Пригожина и его командиров-вагнеровцев в Кремле, я крепко задумался. Разумеется, есть все основания подозревать, что рассказ этот — плод художественного воображения пресс-секретаря президента. Сразу появляются вопросы — а был ли Пригожин, а был ли Путин, были ли вагнеровцы. Но Кремль-то точно был!

В общем, не так уж важно, что случилось на самом деле и случилось ли вообще. Гораздо интереснее оценить данную историю с точки зрения культуры. Вот Людовик XIV не просто простил принца Конде, который во время Фронды поднял на него оружие и потом воевал на стороне испанцев, но и почтил его замок Шантийи своим посещением. А великий герцог Мальборо, так и вовсе имел привычку после выигранной баталии ужинать вместе с плененными французскими офицерами. Если наше государство пошло по пути восстановления традиционных ценностей, то подобные мероприятия вполне укладываются в общую логику возвращения к старым добрым временам, когда воля принца или монарха была важнее законов, а конфликты между представителями элиты, даже кровавые, можно было урегулировать за пиршественным столом. Есть тут только одна загвоздка, правда, очень серьезная. На Руси такое галантное поведение было не принято. Наши нынешние правители немного ошиблись страной и эпохой. В Московском царстве, скрепные традиции которого отечественное руководство усиленно восстанавливает, с бунтовщиками не ужинали.

Мятеж заканчивался дыбой, плетьми, виселицей или плахой. Что очень живописно показано на картине Сурикова «Утро стрелецкой казни». Сегодня День взятия Бастилии. Символическая дата, значимая не только для Франции, но и для всего мира. Что и как происходило в Париже 14 июля 1789 года — уже не так важно. Гораздо важнее, чем это событие стало для всей Европы.

Цель всех его выступлений — это попытка показать реальные проблемы, с которыми сталкивается российское государство». Основания признания политзаключённым По разной информации, Кагарлицкому вменяется или его пост в Telegram, или видеоролик, размещённый на YouTube, или оба этих эпизода. Оба они посвящены взрыву на Крымском мосту 8 октября 2022 года. Разместив эти материалы или один из них, Кагарлицкий, по версии следствия, совершил публичное оправдание терроризма с использованием сети «Интернет». Рассмотрим оба возможных основания для обвинения. К сожалению, мы не располагаем документами обвинения, поэтому нам неизвестно, где именно в указанном посте в Telegram следствие усмотрело оправдание терроризма. Предположить это без документов невозможно, поскольку ничего даже отдалённо похожего на оправдание терроризма или взрыва на мосту, который, очевидно, власть и считает терроризмом там нет. В посте, написанном непосредственно в день взрыва на Крымском мосту, Кагарлицкий, будучи политологом, рассказывает читателям о произошедшем событии и даёт свои, весьма сдержанные комментарии. В частности, Кагарлицкий отмечает вероятные последствия произошедшего: «С военной точки зрения смысл произошедшего более или менее понятен. И не только в Крыму…». Здесь не содержится никакой оценки — хорошо ли или плохо, что произошёл взрыв. Автор лишь объясняет своим читателям мотивацию украинской стороны, приводя логические рассуждения на тему последствий взрыва — опять же, без их оценки. Что касается видеоролика «Взрывное поздравление кота Мостика, Нервные люди и события, Удары по инфраструктуре», опубликованном на YouTube «Рабкор» 18 октября 2022 года, в нём во многом повторяются те же тезисы, что и в посте Кагарлицкого в Telegram. А именно, Кагарлицкий говорит о том, что Крымский мост является очень дорогим и якобы безупречно охраняемым объектом, в связи с чем его подрыв нанёс большой урон репутации власти РФ. Кагарлицкий комментирует последовавшую за этим реакцию различных публичных лиц и военные действия РФ якобы в ответ на подрыв Крымского моста. Он приходит к выводу, что используемые методы управления страной давно доказали свою несостоятельность, что дополнительно обнажилось этим событием.

Кагарлицкий становится одним из лидеров создающегося Московского народного фронта МНФ , где вместе с М. Малютиным вёл борьбу за социалистическую ориентацию новой организации. Летом-осенью 1989 года в связи с ослаблением влияния социалистического крыла МНФ Б. Кагарлицкий создаёт Московский комитет новых социалистов МКНС , постепенно отходя от участия в деятельности фронта. В начале 1990 года вошёл в блок кандидатов в народные депутаты «Демократическая Россия» и в марте был избран депутатом Моссовета. Один из авторов предвыборной программы «Город для горожан», которую поддержало около ста кандидатов в депутаты Моссовета от блока «ДемРоссия». В Моссовете открыто выступил против Гавриила Попова. Уже летом 1990 года вышел из «ДемРоссии», создав депутатскую группу «Московские левые» позднее «Фракция труда». В июне 1990 года участвует в создании Социалистической партии и избирается в её исполком.

Кагарлицкий завершил образование в 1980 году, хотя диплом защитил только через 8 лет. Из биографии Кагарлицкого в Википедии известно, что он давал откровенные показания и в результате «сотрудничества со следствием» в апреле 1983 года был освобождён в порядке помилования. В том же 1988 году автор стал лауреатом Дойчеровской премии за проект «Мыслящий тростник». В начале 1990-х в Великобритании издали его книги «Диалектика времен» и «Прощай, перестройка». Книги были опубликованы на английском языке и переизданы за рубежом. Были также изданы произведение «Квадратные колеса» и сборник «Расколовшийся монолит» — книга Кагарлицкого, в которой были объединены статьи, написанные на стыке десятилетий. Он был инициатором организации комитета новых социалистов из числа партнеров по МНФ. Кагарлицкий стал депутатом Моссовета и представителем исполнительного комитета Социалистической партии, а также Партии труда, в которую входил с 1991-го по 1994-й. В 1995 году в Институте сравнительной политологии и проблем рабочего движения РАН под научным руководством доктора экономических наук, профессора С. Пронина Борис Юльевич защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата политических наук по теме «Политика профсоюзов и производственные конфликты в России [1990-е годы]» специальность 23. В 1997 году Борис Кагарлицкий баллотировался в Московскую городскую думу от Блока Николая Гончара, но проиграл выборы, после чего отошел от политики, занимался преимущественно научными исследованиями, политической публицистикой и преподаванием. Кагарлицкий продолжал активно трудиться на поприще журналистики, писал обзоры для профсоюзной газеты «Солидарность» и выступал экспертом от лица Федерации независимых профсоюзов РФ, работал в Институте сравнительной политологии РАН. С 2005-го он состоял в редакционном совете издания «Правда инфо», затем Кагарлицкий работал главным редактором журнала «Рабкор. Помимо книг он часто появляется в СМИ, как публицист, ведет телеграм-канал, где комментирует новости.

Антивоенные уголовные дела

Президент России Владимир Путин во время встречи с журналистами летом этого года заявлял, что фамилию социолога слышит впервые. Больше новостей в нашем официальном телеграм-канале «Фонтанка SPB online». Подписывайтесь, чтобы первыми узнавать о важном. По теме.

Вскоре группа членов КСИ, придерживавшихся твёрдой социалистической ориентации, создают клуб «Социалистическая инициатива», лидерами которого стали Б.

Кагарлицкий и Михаил Малютин. Летом 1988 года Б. Кагарлицкий становится одним из лидеров создающегося Московского народного фронта МНФ , где вместе с М. Малютиным вёл борьбу за социалистическую ориентацию новой организации.

Летом-осенью 1989 года в связи с ослаблением влияния социалистического крыла МНФ Б. Кагарлицкий создаёт Московский комитет новых социалистов МКНС , постепенно отходя от участия в деятельности фронта. В начале 1990 года вошёл в блок кандидатов в народные депутаты «Демократическая Россия» и в марте был избран депутатом Моссовета. Один из авторов предвыборной программы «Город для горожан», которую поддержало около ста кандидатов в депутаты Моссовета от блока «ДемРоссия».

Особенно отличился на суде над своим бывшим другом Михаилом Ривкиным, давая показания против него, легшие в основу приговора М. Ривкину 9 лет лагерей. Чтобы обелить себя в глазах оклеветанных и оговорёных им людей Б. Кагарлицкий позднее сочинил клеветническую байку про то, что стучал не он, а стучали на него, обвинив в доносе на себя двух студентов-однокурсников с совершенно другого курса - А. Фараджева и А. В выборе имен жертв своей клеветы Б. Кагарлицкий был холодно расчётлив, он руководствовался тем, что в то время из всех жертв его доносов и оговоров фамилии А. Караулова были особенно на слуху.

Караулов к тому времени стал известным публичным и медийным журналистом, а имя А. Фараджева стояло в афишах самых ярких театральных спектаклей тех лет, то есть было тоже публичным. Но ложь Кагарлицкого разоблачили как прямые участники и свидетели тех событий, например, вышедший на свободу М. Ривкин, так и известные диссиденты и правозащитники, получившие доступ к архивам КГБ. Оказалось, что А. Фараджев и А.

Теперь они предлагают штрафовать за «оправдание экстремизма» — по аналогии с «оправданием терроризма». Разобрались вместе с юристом, на что они повлияют. Самую оперативную информацию о жизни столицы можно узнать из Telegram-канала MSK1. RU и нашей группы во « ВКонтакте ».

Биография и личная жизнь Бориса Кагарлицкого, его жена и библиография

Кагарлицкий, Борис Юльевич — Что такое Кагарлицкий, Борис Юльевич Происшествия - 12 декабря 2023 - Новости Санкт-Петербурга -
Борис Кагарлицкий Кагарлицкий Борис Юльевич, 29.08.1958 года рождения, город Москва", – следует из реестра.
Большой разговор с Борисом Кагарлицким перед арестом - YouTube Биография социолога Бориса Юльевича Кагарлицкого: личная жизнь, жена Ирина Гущина, дочь Ксения.
Законы в тренде Социологу Борису Кагарлицкому суд отменил штраф и назначил 5 лет колонии.

Апелляционный суд отправил социолога Кагарлицкого в колонию на пять лет

Борис Юльевич Кагарлицкий — российский социолог и политолог, специалист в области политической теории и социальной истории.[1]. Социолога и публициста Бориса Кагарлицкого* начали этапировать в исправительную колонию для отбывания наказания, сообщил РИА Новости адвокат Сергей Ерохов. Борис Юлиевич Кагарлицкий появился на свет в 28 августа 1958 года в обычной советской семье.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий